Блаженный

ние. Уселся Трурль перед нею, чтобы исследовать, то ли получилось, чего он хотел. Блаженный, раскорячившись на трех железных ногах, водил вокруг себя телескопическими глазищами, а наткнувшись на доску забора, на булыжник или старый башмак, в безмерный восторг приходил и даже постанывал от сладостных чувств, что его распирали. Когда же Солнце зашло и небо вечернею зорькой зарозовело, Блаженный в экстазе пал на колени.

"Клапауций скажет, конечно, что стоны и преклонение ни о чем еще не свидетельствуют, - подумал Трурль, охваченный непонятной тревогой. - Потребует доказательств..."

Тогда вмонтировал он в брюхо Блаженному циферблат - большущий, с позолоченной стрелкой, шкалированный в единицах счастья, каковые нарек он гедонами, а сокращенно - гедами. За один гед была принята интенсивность блаженства путника, который с гвоздем в ботинке протопал четыре мили, а после гвоздь вынул. Путь конструктор помножил на время, поделил на колючесть гвоздя, вынес за скобки коэффициент натертости пятки и таким образом выразил счастье в системе сантиметр - грамм - секунда. Это немного его успокоило. Между тем Блаженный, всматриваясь в запачканный рабочий фартук мельтешившего перед ним Трурля, в зависимости от угла наклона и яркости освещения испытывал от 11,8 до 18,9 гедов на пятнышко - латку - секунду. Конструктор успокоился совершенно и заодно подсчитал, что один килогед испытали старцы, подглядывая за купающейся Сусанной, а мегагед - это радость приговоренного, вынутого в последний момент из петли. Видя, как все прекрасно можно измерить, он тут же послал одну из машин-прислужниц за Клапауцием, а когда тот пришел, сказал:

- Смотри и учись.

Клапауций обошел машину вокруг, та же, направив на него большую часть своих телеглаз, бухнулась на колени и раза три простонала. Эти глухие, словно из колодца идущие, звуки удивили Клапауция, но тот не подал виду, а только спросил:

- Что это?

- Счастливое существо, - ответил Трурль, - точнее, Блаженный Созерцатель Бытия, а сокращенно - Блаженный.

- И что же делает этот Блаженный?

В голосе друга Трурль уловил иронию, но это его не смутило.

- Неустанно, активным способом созерцает! - объяснил он. - И не просто так, механически, но интенсивно, старательно и внимательно, и что бы он ни увидел - приходит в несказанное умиление! И умиление это, переполняя аноды его и катоды, дивное дарует ему блаженство, коего признаки суть те самые стоны, которые он испускает, разглядывая твои - банальные, прямо скажем, - черты.

- Значит, машина активно наслаждается созерцанием как формой личного бытия?

- Вот именно... - подтвердил Трурль, но тихо, ибо не был уже почему-то столь уверен в себе, как минуту назад.

- А это, должно быть, фелицитометр, градуированный в единицах наслаждения бытием? - Клапауций указал на циферблат с позолоченной стрелкой.

- Ну да, он самый...

Разные вещи начал тогда показывать машине Клапауций, внимательно наблюдая за стрелкой. Трурль, успокоившись, ввел его в теорию гедонов,