Зачем смерть давала шанс (СИ)

- А ты прав, Тугай, ему палец в рот не клади. Ты извини меня, Антон, просто я уже отвык за это время от твоих советов.

- Вот, сами смотрите, – жестом руки показал Антон, когда они подошли к свалке.

- И что мы здесь должны увидеть? – спросил Тугай. – Мы и без тебя знаем, что здесь много железа.

- Эх, и темный вы народ взрослые, да здесь настоящий Клондайк для предприимчивого человека. Вот смотрите, – и он развернул газетную полосу, на которой были наклеены тетрадные листы с чертежами. – А теперь смотрите сюда, видите два сгоревших автомобиля, они естественно восстановлению не подлежат. Зато от них можно взять раму и мосты. Внутренности мостов не нужны. Нужны только ступицы, я надеюсь, это вы, Петр Ильич, сможете организовать. Остальное можно здесь отремонтировать. Из старых списанных комбайнов, мы возьмем бункера и сварим между собой, получится хороший вместительный кузов. Установим его на раму, получится тракторный прицеп. Я уверен, что два-три свободных трактора в колхозе найдется, и не говорите, что их нет, есть, я уже проверил. Сенокос закончился, а зябь пахать только после уборочной, так что, Петр Ильич, за вами согласие и колеса.

- Покажи мне твой чертеж, – попросил его председатель, изучив его, спросил. – Смотри, Антон, у тебя кузов получается конусом, да к тому же очень высокий, людям на току будет трудно выгружать.

- А выгружать не надо, мы внизу сделаем заслонку, трактор загоняет прицеп на площадку, открывает заслонку, и зерно само высыпается, а насчет высоты, беспокоится не надо, просто мы замеряем высоту до выгрузного шнека комбайна, и сделаем так, чтобы кузов подходил под шнек.

- Хорошо придумано, – заинтересованно пробормотал председатель, поняв, какую выгоду принесет это новаторство. – Что еще ты можешь предложить, ведь как я понимаю для наших МТЗ, это будет довольно тяжелая ноша. Я имею в виду, что им будет тяжело, прицеп довольно вместительный, а наш народ приучен грузить до самого верха. К тому же им не только по дороге придется ехать, но и по полю. Не боишься, что мы за один сезон угробим и трактора.

- Я уже думал над этим. А что, если задействовать один из гусеничных, пусть таскает прицепы по полю, а на накатанной дороге перецепляют к колесным. Мы ведь все равно не сможем использовать гусеничные трактора, слишком мала скорость, это не рентабельно, а вот использовать его непосредственно на пашне для отбора зерна из-под комбайнов, вполне разумно.

- А что, Тугай, у твоего парня отлично варит голова. Мне идея нравится. Так, когда приступите и сколько вам понадобится времени на это?

- Смотри, дедушка, как он взял быка за рога. А где помощники, а где обещание выделить премию за идею? Что-то я об этом ничего не слышу.

- Да, Тугай, ты был прав, он не зря затеял этот разговор, ну что же выкладывай, что от меня нужно, кроме оплаты, премия по результатам года у тебя обязательно будет, это я клятвенно обещаю.

- Премия – это, конечно, хорошо, но не только мне, дедушка тоже будет принимать участие. И второе, в помощь нам нужно хотя бы три-четыре человека. Тогда мы за две недели управимся, как раз к началу жатвы.

- Ну, я не знаю, с людьми у меня трудно сейчас, – начал издалека председатель.

- Вот-вот, теперь вы почувствовали, что в вас проснулась хозяйственная жилка, но вы жестоко ошибаетесь. Это не хозяйственник у вас внутри, а закоренелый бюрократ, все думаете, а вдруг пролезет, и не надо будет нести затраты. Так вот, говорю вам, не выйдет, иначе вам придется снять всех женщин с тока и пусть они носят зерно ведрами, а я пошел.

Антон повернулся, и втихаря подмигнув деду, направился к кузнице.

- Ладно-ладно, не сердись. Ну не получилось у меня, да не больно-то хотелось. Я ведь понимаю, что работы много, а сроки невелики, я подумаю и, наверное, человек пять пришлю. Пару человек в МТС выпрошу, а остальных вон на пилораме возьмем, ну как, по рукам, шантажист?

- По рукам. Но это еще не все.

- Как не все? – председатель даже в лице изменился.

- Да вы так не пугайтесь. В счет премиальных отдайте мне козлика или продайте.

- Какого козлика? – не понял председатель.

- У вас, на машдворе валяется разбитый учетчиком мотоцикл. Его все равно никто восстанавливать не будет, вот я и прошу вас отдать мне его.

- Фу ты, – с облегчением вздохнул председатель, – как камень с души упал, я грешным дело подумал, что ты еще что-нибудь потребуешь невозможного, а эту груду железа хоть сейчас можешь ехать забирать, я предупрежу завсклада. Теперь надеюсь все?

- Теперь все. Вы только про колеса не забудьте.

- Об этом у меня голова не будет болеть, это в наших руках. Проблема будет, как узаконить самоделки, если милиция поймает, то по головке не погладят.

- А вы, дядь Петя,, поручите этот вопрос Шепелявому, Это же он посоветовал вам задействовать все резервы.

- Тугай, я начинаю уже бояться твоего внука. Так глядишь, вместо прицепов он завтра придет и скажет, хватит председательствовать, освобождай, дорогой товарищ, место.

- Правильно делаешь, что боишься, я вот не боюсь за свое, не больно охотники за ним в очереди стоят. А тебе надо опасаться, таких вертких как мой Антошка, – пошутил Тугай.

- Поверь, Тугай, как я мечтаю, чтобы пришел вот такой, как твой Антон, и сказал, давай мол, дядя Петя, иди уже, отдыхай, а я за тебя руководить стану. Я бы с дорогой душой уступил ему место.

- Ты прав, Петр Ильич. Нынче вся молодежь норовит в город уехать. Скоро в деревне некому будет коров пасти.

- Да, кадры бегут. Вот тебе Антон, сколько сейчас лет?

- Семнадцать, вы что, дядя Петя забыли, я ведь весной школу закончил.

- Помню конечно. Я о другом хотел тебя спросить, раз к слову пришлось. Ты куда хочешь поступать учиться или в колхозе решил остаться?

- А почему вы об этом спрашиваете?

- Я сейчас подумал, может тебе поступить в политехнический. У тебя голова хорошо соображает, да и школу ты закончил на отлично. Мы тебе от колхоза дадим направление, отучишься, вернешься домой, инженером будешь. Если не получится в Читинский, поступай в Иркутский. Там еще лучше, есть военная кафедра, будешь еще и офицер запаса. Все равно тебя в армию не возьмут.

- Это почему меня не возьмут, я что, уже калека что ли?

- По закону не возьмут, у тебя ведь кроме деда никого нет, а он уже пенсионер, к тому же заслуженный. Орденоносец, участник двух воин, а ты теперь являешься его так сказать единственным кормильцем на старости лет.

- Я, конечно, этого не знал, а честно сказать не интересовался, но вам, дядь Петя, спасибо за заботу. Мы с дедушкой уже предварительно обговорили этот вопрос. Дедушка, как и вы, хочет, чтобы я поступал в Иркутск, но я против. Я так решил. Этой осенью в Читинском техникуме открываются годовые курсы от института природных ресурсов сибирского отделения РАН. Будут готовить специалистов лесного и охотхозяйства. Вот годик отучусь, поступлю на работу, вот тогда и поступлю в институт, на заочное отделение. Я уже узнавал, так тоже можно. Вы, дядя Петя, конечно, правы, и я поддерживаю вас в том, что у дедушки уже возраст и все остальное. Он, конечно, еще крепок здоровьем и хоть сейчас выйдет на медведя с одной рогатиной, но ведь дело не в этом. Возраст есть возраст, и всякое может случиться. Вот я и решил, надолго от деда не уезжать. Дед – это единственный родной мне человек, и я его никогда не брошу. А Иркутск, это, конечно, хорошо, но оттуда много не наездишь.

Тугай стоял молча чуть в стороне от них. Во время разговора глаза его блестели от наполнявшей их влаги, но все равно сквозь эту пелену читалась в них и радость, и гордость за внука.

- Да, Тугай, как быстро бежит время. Кажется, только вчера, он бегал босоногий с удочкой по берегу, а сейчас стоит перед нами высокий крепкий парень, и ему уже не дашь семнадцать лет. Теперь это совершенно взрослый, здравомыслящий мужчина. Я по-доброму тебе завидую, хорошего ты парня вырастил. А тебе, Антон, скажу, ты молодец и правильно поступаешь, я одобряю, но помни хоть и на следующий год, но все равно мы дадим тебе от колхоза направление.