Вспомни о Флебе

протянула руку. Нейсин удивленно посмотрел на нее и протянул маленький сосуд. Она сделала глоток и вернула. Нейсин оглядел всех по очереди, но больше никто не попросил.

Хорза сидел и молчал, глядя на холодные огни ангара и пытаясь отогнать видение той сцены, свидетелем которой он стал в зале темного храма.

"Вихрь чистого воздуха" покинул орбиту на атомном двигателе и направился к внешнему краю гравитационной шахты Марджоина, где могли стартовать его двигатели-деформаторы. Они так и не дождались сигналов от братсилакинов и не сбросили бомб на Храм Света. Они взяли курс на Вавач-орбиталь. Из радиосообщений, перехваченных с планеты, стало понятно, что происходило на ней и что заставило монахов и жрецов храма так хорошо вооружиться. На Марджоине два государства вели друг с другом войну, а храм находился вблизи границы между ними, постоянно в ожидании нападения. Одно из государств было неопределенно социалистической ориентации, а другое религиозной, и жрецы в Храме Света представляли собой церковь этой воинствующей веры. Война отчасти была вызвана большим галактическим конфликтом вокруг и представляла собой его уменьшенное и неточное отражение. И отражение это, подумал Хорза, убивало членов отряда не хуже отраженных лазерных молний.

Хорза не знал, сможет ли он заснуть этой ночью. Несколько часов он пролежал без сна, слушая тихие кошмары Вабслина; потом в дверь кабины деловито постучали, вошла Йелсон и села на его кровать. Она положила голову на плечо Хорзы, и они обнялись. Потом она взяла его за руку и повела вниз по коридору, прочь от столовой - свет и далекая музыка из нее выдавали, что никогда не спавший Крайклин отключался наркотическим флаконом и голомузыкой, - вниз, в кабину, совсем недавно принадлежавшую Гоу и ки-Алсорофус.

И в темноте кабины, на маленькой кровати с чужими запахами и незнакомыми тканями они совершили тот самый древний акт. В их случае он был - и они оба знали об этом - почти стопроцентно бесплодным смешением видов и культур, разделенных тысячами светолет.

А потом они уснули.

СОСТОЯНИЕ ИГРЫ: ОДИН

Фел'Нгистра смотрела, как по равнине, удаленной от нее на десять километров по горизонтали и на один по вертикали, тянулись тени облаков, а потом со вздохом перевела взгляд на горы со снежными шапками по другую сторону лугов. До горной цепи было добрых тридцать километров, но ее вершины резко и четко вонзали свои гребни в разреженный воздух. И даже на таком расстоянии блеск ослепительно белых склонов раздражал глаза.

Фел отвернулась и на негнущихся ногах, что как-то не соответствовало ее молодости, пошла по каменным плитам террасы перед хижиной. Беседка над ней была увита яркими красными и белыми цветами и отбрасывала на террасу правильный узор теней. Фел шла сквозь свет и тени, и при каждом шаге, ведущем из тени на свет, матовое мерцание ее волос превращалось в ярко-золотистый блеск.

За хижиной, на заднем конце террасы показалось отлитое из пушечного металла тело робота; его звали Джезом. Фел посмотрела