Космическая чума

что все эти слухи оказались выдумкой и вы не пострадали от Мекстромовой болезни, – сказал я.

– Очень плохо, что вы все знаете, Стив.

– Почему?

– Теперь на нас легла дополнительная нагрузка. И даже на тебя, – она задумчиво посмотрела на меня и добавила: – Ладно, входи и отдохни. Потом побеседуем, Стив.

Мы вошли внутрь. На диване в комнате забывшись легким сном, лежала женщина, накрытая светлым одеялом. Ее лица не было видно, но волосы, линии тела и…

«Катарина»!

Она повернулась и тут же села, еще не придя в себя после сна. Она протерла глаза ладонью и сквозь пальцы взглянула на меня.

– Стив! – вскрикнула она. Весь мир и душа зазвенели в ее голосе.

12

Катарина сделала один неуверенный шаг и вдруг рванулась ко мне. Она упала в мои объятия и обхватила меня руками.

Это напомнило нападение бульдозера.

Филипп за моей спиной несколько сдержал ее стремительный рывок, иначе я бы вышиб дверь, перелетел веранду и шлепнулся посреди двора. От ее объятий мне сдавило грудь и выгнуло спину. Ее губы смяли мои.

Я задыхался от физического голода женщины, которая не осознавала силу своего тела. Единственное, что хотела Катарина, – это прижаться ко мне изо всех сил и никогда не отпускать. Но для меня это означало смерть.

Ее тело оставалось таким же гибким, но приятное тепло и мягкость ушли. Оно стало как гибкая сталь, как бронзовая статуя, снабженная каким-то чудовищным сервомеханизмом. Это была уже не женщина.

Филипп и Мариан оттащили ее от меня, пока она не сломала мне хребет. Филипп шепнул ей что-то на ухо и увел прочь. Мариан отнесла меня на диван и осторожно положила лицом вниз. Ее руки казались по-настоящему нежными, когда она загоняла воздух в мои легкие и выгоняла обратно, стискивая спину. Постепенно я начал приходить в себя, но каждый вдох заставлял содрогаться от боли.

Потом боль исчезла, уступив место душевным мукам. Тяжело сознавать, что девушка, которую ты любишь, никогда не прижмется к твоей груди. Я содрогнулся. Единственное, что я хотел в жизни, – это жениться на Катарине. А теперь, вновь обретя ее, я оказался перед лицом факта, что первое объятие станет для меня последним.

Я проклинал судьбу, как инвалид, проклинающий свою болезнь, сделавшую его неспособным и обременительным для супруги, несмотря на ее привязанность и любовь. Словом, проклятие. Я не желал такой судьбы, не просил и не заслужил ее. Но единственное, что я мог – это сетовать на жестокость наказания.

– Но почему? – воскликнул я.

– Не вини себя Стив, – отозвалась Мариан с нежностью в голосе. – Катарина пропала для тебя еще до того, как вы встретились тем вечером. То, что она принимала за мозоль на мизинце, в действительности было началом Мекстромовой болезни. Мы все пси-чувствительны к мекстромовой болезни, Стив. Так что, когда вы разбились, и Фил с отцом бросились вам на помощь, они уловили ее присутствие. Естественно, мы ей помогли.

Должно быть, я выглядел очень несчастным.

– Послушай, Стив, – сказал Филипп. – Разве ты бы отказался