Забытый мир (СИ)

Опиум для народа, как в переносном смысле, так и в прямом не истребить. Всё, что можно сделать, это не допускать ни того, ни другого в новый мир. И уж тут я собираюсь бороться самым жесточайшим образом. Никаких поблажек, никаких исключений, только смерть, желательно медленная и мучительная, чтобы остальным неповадно было.

На следующий день, не успел сойти с портала, как меня встретила вся команда беспризорниц. Сразу почуял, что сюрприз приготовили, однако того, что было дальше никак не ожидал. Девушки заявили, что хотят мне показать одну вещь.

— И где? — спросил я.

— В твоём Камазе.

Уже интересно. Не то, чтобы я запер кунг на все замки и запломбировал, но и так просто не откроешь. Они смогли. Хотя учитывая, чем промышляли в последнее время, не исключено, что и с замками справились бы. «Одна вещь» оказалась вовсе не одной, а целой кучей. Жить в кунге, не выкинув хотя бы половины, не представлялось возможным. Хорошо хоть это Камаз, а не что попроще. Он на тонны рассчитан и нескольких сот килограммов просто не заметит. Только выкидывать золото никак нельзя. Как и жить с ним бок о бок.

— И откуда же вы столько натаскали? — задумчиво спросил я.

— Из тех развалин, которые ты сам копал, — ответила Лиса.

Успел заметить, что когда надо говорить от имени всего коллектива, выступает именно она, а не старшая Лиз.

— Будь я настоящим дипломированным археологом, наказал бы за самоуправство. Вы ведь наверняка повредили культурный слой и всё такое. Но поскольку я и сам чёрный археолог, то лишь напомню про правила, которые вы наверняка читали, а скорей всего ещё и подписывали.

— Читали и подписывали, — согласилась Лиса. — Но там ни слова не сказано про раскопки, только себе брать запрещено, так мы ничего и не взяли, всё тут.

— Ладно, — кивнул в ответ. — Только как вы всю эту гору перетаскали?

— На джипе возили.

— Понятно. А выкапывали как. Ни за что не поверю, что такое количество можно вручную откопать за один день да ещё и без металлодетектора. И то, что вас четверо или даже пятеро, роли не играет, лопата-то всего одна, максимум две, я больше не завозил.

— А мы и не копали, — призналась Лиса. — Начали, вернее продолжили твою яму и почти сразу чуть в подвал не провалились. Осталось только вынести и очистить от пыли.

— Теперь всё ясно. Ладно, говорите, чего хотели?

— Мы из благодарности.

— Я тебе, конечно, верю, благодарность скорей всего тоже присутствует, но анекдота про зайца, лису и медведя никто не отменял.

— Какого анекдота? — заинтересовалась девушка.

— Сели однажды заяц лиса и медведь играть в карты. А медведь сразу и говорит: предупреждаю, если кто будет жульничать, получит по морде. По этой хитрой рыжей морде. У тебя, конечно, не морда, а мордочка, но всё равно хитрая и на ней написано, всё это вы затеяли, потому что чего-то от меня хотите.

— Хотим забрать сюда Шпильку, — вместо Лисы ответила Лиз. — Можешь договориться с шефом?

— Договориться может быть и получится, — кивнул в ответ. — Но вы вроде сами считали, что в наркологическом диспансере ей будет лучше?

— Мы ошибались! — опять заговорила Лариса. — Там только хуже и достать наркотики вообще не проблема.

— Откуда ты знаешь?

— Мне передали.

После такого ответа я завис. Как и кто мог передать информацию из того мира в этот минуя меня?! Девушки, конечно, из тех, которым соврать не трудно, но почему-то была уверенность, что именно сейчас говорит правду. Видимо теперь всё было написано на моей «рыжей морде», потому что Лиса решила пояснить.

— Там. Когда я вокруг дома бежала, чтобы метку к машине прилепить. Подошла знакомая и рассказала.

Да, тогда она действительно задержалась. Думал, примеряется, как лучше к машине подползти, оказалось, с кем-то разговаривала. А история оказалась печальной. То, что в любом подобном заведении достать наркотики — не проблема, не такой уж большой секрет, были бы деньги. Персонал сам и приторговывает. Не весь, конечно, но добрые люди всегда найдутся.

Большинство пациентов спасает лишь то, что денег у них нет и взять неоткуда. В данном конкретном случае нашёлся ушлый санитар, который помог решить эту проблему. Открыл прямо на месте публичный дом, трудоустроил нескольких самых красивых пациенток и предлагал услуги любителям экзотики.

Вот девушки и захотели вызволить оттуда свою подругу. В другом мире точно выздоровеет, хотя бы потому, что здесь наркотики брать в принципе негде. Что интересно, идея написать заявление в полицию им даже не пришла в голову. И вовсе не из-за той деятельности, которой занимались сами. Не привыкли беспризорницы доверять властям и прежде всего этим их представителям. К тому же не сомневались, что тот санитар не один всё организовал, все кому надо долю получают и прикрывают.

— Допустим, я поговорю с шефом, и он согласится. Что потом? Ответственности не боитесь?

— Нет, — ответили девушки хором.

— А правила внимательно читали? Какие преступления считаются самыми серьёзными, заметили?

— Читали внимательно, но там специально ничего не выделено, — ответила Лиз.

— Может и не выделено, — согласился я. — Но из контекста понять можно. Тем более что вам были даны пока не отредактированные. Ладно, сам расскажу. Во-первых, наркотики. Любые, без разделения на лёгкие и тяжёлые. И в первую очередь марихуана, как самое страшное зло.

— Почему? — спросила Лиса.

— Потому что редкий алкоголик начинал пить сразу со стакана водки. Сначала были не такие крепкие напитки, а уже потом покатилось. Так и наркоманы, большинство из них начинают именно с травки. И именно за марихуану должно быть самое жёсткое наказание. И лично я с этим полностью согласен. Мне отец рассказывал. Никто из его знакомых, кто в начале девяностых курил травку, так и не дожил до начала двухтысячных. Из трёх соседних дворов из его поколения, выжили только двое. Ни тот, ни другой не пробовали.

Слушательницы были со мной солидарны. У одной родители наркоманы, у других подруга. Ненависти к зелью в любом виде было больше чем достаточно.

— Во-вторых, религия, — продолжил я.

— Почему?

— Потому, что тот же опиум для народа и ещё не ясно, который хуже.

— Так что и верить нельзя? — спросила Лиса.

— Актуально? — вопросительно поднял бровь.

— Нет, если что, мы точно не верующие, на улицах таких вообще не бывает, разве что совсем сумасшедшие, которые сначала уверовали, а потом бомжами стали. Просто интересно.

— Верь сколько хочешь, но не пытайся об этом никому рассказывать. Проповеди и любые действия связанные с религией запрещены. Ведь нет ничего более интимного, чем общение человека с богами. Поэтому выйти в праздник на центральную площадь и заняться публично сексом, будет менее аморально, чем там же публично молиться. Поэтому в обвинении и будет значиться гомосексуализм и аморальное поведение.

— Понятно, — кивнула Лиса, принимая к сведению.

— Ну а в-третьих, воровские понятия и всё что с ними связано. Имейте в виду, это в первую очередь вас касается.

— Нет, — замотала головой Лиз. — Мы всегда держались от таких подальше.

— Вот и прекрасно, потому, что наказание весьма суровое.

— Какое?

— Ну, смертной казни тут нет. Официально. А на практике пожизненные каторжные работы с заведомо невыполнимой персональной нормой. Так, что дольше недели вряд ли кто протянет.

— Сурово.

— Знаете что девочки, — по секрету признался я. — У меня такое ощущение, что если что-то из вышеперечисленного здесь появится и хозяевам портала не удастся с этим справиться, они предпочтут уничтожить всех нас и начать сначала, чем продолжать бессмысленную борьбу с неистребимой заразой.

— Если всё так серьёзно, то почему эти двое до сих пор живы? — вдруг спросила Лиса, указывая на новых каторжников.

Ника при этом посмотрела на меня даже более заинтересованно, чем Лариса.

— Не известно, надолго ли, — пожал плечами я.

Потом всё-таки согласился поговорить с начальством по поводу Шпильки.