Как песок сквозь пальцы (СИ)

Строители начали злиться, когда между строительных лесов замелькали сосредоточенные и целеустремленные беты в жилетках различных цветов. Чужестранцу была непонятна их иерархия и цветовые обозначения жилеток, сандалий и расшитых шапочек. В глаза бросался только один бета, некто Азиз. У него была самая приметная феска и, похоже, он был самым главным среди слуг. По крайней мере, ему все кланялись и подобострастно заглядывали в глаза.

Обо всем этом Хатим узнавал из писем, которые ему писал Джанан. Он вместе с Усамой переехал в новый город в первых рядах и с восторгом описывал широкие улицы, высокие дома и необыкновенные торговые лавки. Хатиму очень хотелось самому посмотреть, как все складывается, но он не мог бросить Олли, который был нешуточно напуган объёмом учебного материала и требовательностью преподавателей!

Закончился еще один год. И когда Хатим с Олли и Роном приехал на каникулы вместе с остальными студентами, он был поражен красотой нового города. Издалека был виден блеск зеркальных стен высотных зданий, которые поднимались из песка, как мираж. Подъехав ближе, люди замирали от восхищения и, затаив дыхание, разглядывали растущие среди песков зеленые кусты и клумбы с цветами. В город вели широкие ворота с массивными деревянными створками и широким запором, такие привычные всем жителям Сабаха. И только вблизи можно было увидеть, как дрожит воздух, отражаясь от силового поля защитного купола, которым был накрыт весь город. Следом за ним начинались жилые постройки. По широким улицам ходили приветливые люди, бегали довольные, сытые дети. В городе чувствовался порядок и достаток.

Вечером улицы заполняли люди, одетые по моде Федерации с той лишь разницей, что никто не ходил в шортах и майках. А на головах омег, явно приезжих, были, если не платки, то хотя бы шляпки или кепки. Кафе и рестораны были заполнены посетителями, в магазинах появились очереди. Но хоть магазины и рестораны были оборудованы по последнему слову торговой техники, все равно чувствовался местный колорит. Хатим был просто очарован новым городом, в котором гармонично сочетались дух Сабаха и новинки Федерации. Казалось, что он вобрал в себя все лучшее от двух культур.

Хатим не мог поверить, что за четыре года можно было сделать так много! Это было просто чудо! Ясмин с нетерпением дожидался приезда любимых детей. На завтра было назначено открытие аквапарка! Первые пять дней все желающие могут посетить его абсолютно бесплатно. А вот потом Ясмин собирался закрыть его на пару дней, чтобы устроить омежьи дни и поплескаться в свое удовольствие без посторонних глаз! Ожидали приезда жада, Хани с Амином и Шади вместе с гаремами Саида и Мансура. Хатим с Джананом тоже были приглашены! Когда ещё будет возможность поплескаться от души, не оглядываясь по сторонам! Мансур, кстати, привез с собой с Земли не только диплом искусствоведа, но и юного супруга, изящного белокожего и рыжеволосого омегу. И хотя тот ещё не родил наследника, но уже гордо носил брачный браслет и небольшой животик, в котором, по уверениям Мансура, рос долгожданный альфочка.

Рон решительно заявил, что пойдет в аквапарк только в альфий день! И отбивался от цепких ручек оми и жада, которые хотели его по привычке потискать и погладить. Он сильно вырос и возмужал, но все равно остался несколько миловидным по сравнению с альфами.

Это были просто волшебные каникулы!

У Хатима в институте начиналась специализация. Он хотел получить специальность иммунолога, чтобы продолжить работу, начатую Хартманном, и, если получится попасть после учебы к нему в ординатуру. Профессор, улыбаясь, сказал, что будет рад такому студенту. У него в его альма матер преподает его друг, который дал Хатиму наилучшие рекомендации.

Хатим был так счастлив открывающимися перспективами, что оказался совершенно не готов к тому сюрпризу, который преподнесла ему судьба.

Вечером, перед последней парой Хатим с группой направлялся из одного учебного корпуса в другой для проведения лабораторных занятий. Он несколько отстал от группы, заглядевшись на восходящую в сумерках луну. У Сабаха не было спутника, и Хатим всегда заворожёно смотрел на висящую невдалеке маленькую планету. Он так на нее загляделся, что совсем не заметил человека, который шел навстречу по тропинке между учебных корпусов.

Омега налетел на него всем телом, а человек в тот момент пил из бутылки, завернутой в пакет, рука у того дрогнула, и он выплеснул содержимое бутылки на свою одежду.

- Куда прёшь, дырка с ушами! - грубо рявкнул неопрятно одетый альфа, отряхивая одежду.

Хатим испуганно сжался. Он узнал бы этот голос из тысячи! Нет, он узнал бы его из миллиона! Он слышал этот голос в ночных кошмарах много лет и никогда не сможет его забыть! Тело неожиданно среагировало само по себе, и Хатим опустился на колени, уткнувшись головой в тропинку. Он услышал свой дрожащий голос со стороны, как будто говорил кто-то другой:

- Простите, господин.

Альфа замер. А потом присел перед сжавшимся омегой.

- Ты кто? Поднимись! - последовал резкий и такой знакомый окрик.

Хатим сжался, готовясь к удару, но его не последовало. Время на раздумья не было, и омега стремительно поднялся, чтобы не сердить господина еще сильнее. Альфа, приподняв подбородок Хатима, вглядывался в омежье лицо. Тот отводил глаза, у него не было сил опять видеть это лицо, эти злобные, буравящие глаза, которые преследовали его в ночных кошмарах, эту ненавистную родинку над губой.

- А я тебя помню! - Халиб обрадованно оскалился. - Ты был самым непокорным из моих дырок! Сейчас вспомню - Шестнадцатый! Нет, он сдох! Семнадцатый! Да, точно, Семнадцатый! Ты еще удрать хотел! Вот дурак! От меня не сбежишь! Хм! А как ты здесь?.. А, неважно! Очень кстати!

Халиб схватил омегу за подбородок и дернул на себя. Альфа потянулся навстречу и жадно принюхался. На Хатиме, хоть и стояла метка, но они с мужем так и не подтвердили ее, и поэтому запах альфы почти не ощущался. Они спали в одной кровати, но дальше поцелуев и невинных объятий у них не заходило. Хатим порой чувствовал себя виноватым перед мужем, что до сих пор боялся боли, и каждый раз вырывался, стоило только почувствовать, что альфа возбудился. Как правило, такие ночи заканчивались тем, что Аббас вздыхал и уходил спать в другое место. Но утром он опять был неизменно радушен и доброжелателен. Он все так же возился с Ланой и пытался подбодрить смущенного Хатима. Он говорил, что всему свое время, и не стоит заставлять себя. И вот сейчас, когда ненавистный Халиб обнюхивал его, как кусок мяса, Хатим остро жалел, что от него не пахнет Аббасом, и мерзкий Халиб не понимает, что за омегу есть кому заступиться!

И дело даже не в запахе! Просто Хатиму было гадко, что к нему прикасался посторонний альфа, и не просто альфа, а ненавистный Халиб! Омега внутренне напрягся, пытаясь сообразить, как избежать этих прикосновений. Но пока он комплексовал, Халиб крепко схватил его и полез целоваться. Хатим совершенно растерялся. Сколько бы раз он ни был с бывшим наследником, тот ни разу не пытался поцеловать омегу. Он мог щипать, кусать, шлёпать, но никогда даже не попытался поцеловать или сделать приятное.

Первым, кто его поцеловал, был Аббас, и Хатим не знал других прикосновений. А сейчас эти мерзкие посторонние губы, которые воняли алкоголем, какой-то жареной едой и сельдереем, вызывали у Хатима откровенно рвотные позывы. И самое страшное во всей этой молчаливой возне было именно то, что это был Халиб! Словно он вернулся в старый, забытый кошмар! Нет!! Хатим начал сопротивляться и попытался вырваться, но альфа прижал его ещё крепче, и горлышко бутылки уперлось омеге в бок. Внезапная боль словно отрезвила омегу, и поднявшаяся было волна паники внезапно исчезла. Хатим вывернулся и изо всей силы ударил альфу в пах коленом. Бывший хозяин взвыл и сложился пополам.

- Тварь! - рычал Халиб, хватаясь одной рукой за отбитые яйца, а второй пытаясь поймать ускользающую добычу. - Убью суку! Иди сюда, я сверну твою мерзкую шею!