Падающий факел

тоящее самоубийство! По крайней мере определенно провал, это точно.

– Мы обязаны сделать это, – ответил ему Президент. – Это дело гораздо важнее собственного здоровья и благополучия. Мы должны попытаться ради Земли, ради свободы нашего народа. Но с нами должны быть только те, кто думает так же как я, кто решился идти до конца. Мы должны победить!

Не в силах поверить происходящему, Хармон потряс головой.

– Двадцать лет у нас не было надежды, но мы были вместе, – пробормотал он. – И нужно было появиться шансу на победу, чтобы разбить наш круг.

– Том – ты не хочешь остаться со мной? Ты передумал? Я требую ответа!

– Ральф… я просто взываю к твоему разуму!

– Ничем иным я не руководствуюсь. Все мои решения приняты на основе разума и чистой логики.

Шея Вайермана уже не могла держать его голову ровно, он поднял руку и прижал к затылку ладонь.

– Видимо твои рассуждения и логика отличаются от моих, Том, вот и все. Ну что ж, хорошо – господин Йеллин, я попрошу вас начать формирование кабинета.

6

Они тихо встали и гуськом потянулись по узкому коридору к выходу – Гартманн, Стэнли, Генович и остальные; Хармон шел последним. Переставляя одеревеневшие ноги, он старался не слушать, о чем говорит Президент оставшимся в гостиной. Неожиданно все это перестало его касаться. Он двигался, укрывшись в собственную личную скорлупу, смутно отмечая, что фигуры впереди него молчат, не разговаривают друг с другом, а просто торопятся поскорее и как можно тише покинуть эту квартиру. Когда Хармон оказался у двери кухни, его тронул за рукав Хеймс – он не сразу отреагировал в ответ. Потом повернулся и проговорил:

– Да?

Он не расслышал, что ему сказал Хеймс. Секретарь президентской канцелярии повторил:

– Прошу прощения, сэр. Ваш последний чек – вы позволите мне передать его в Фонд, как обычно?

Хармон поспешно кивнул.

– Да, да. И вот еще, возьмите…

Он вытащил из внутреннего кармана бумажник, достал из него почти все свои наличные деньги и протянул купюры Хеймсу, добавляя их к ежемесячному взносу.

– Прошу вас, возьмите это.

– Благодарю вас, сэр. Сэр, вы знаете, он должен был поступить так, хотел он того или нет.

– Я знаю. До свидания, Хеймс.

– До свидания, сэр.

– Заходите как-нибудь пообедать. Заведение угощает.

– Спасибо, сэр. Боюсь, что теперь я не смогу этого сделать.

– Да, конечно, я понимаю.

Он повернулся и вышел на площадку этажа, где перед лифтом собралась небольшая толпа. Хеймс закрыл за ним выкрашенную тусклой коричневой краской дверь.

Оказалось, что в лифте не хватает для него места.

– Спускайтесь, я подожду, – пробормотал Хармон. – Я поеду потом, один.

Он принялся ждать лифта, размышляя о том, выйдет у Вайермана хоть что-нибудь. О том, увидится ли он когда-нибудь с Гартманном или Геновичем снова, он даже не думал. Возможно, что они встретятся как-нибудь, где-то. Но скорее всего, они просто растворятся в центаврианском обществе и исчезнут, чтобы никогда уже не появляться на поверхность в как-либо