Продавцы Мечтаний (СИ)

Затоптав окурок, я уже потянулся к ручке двери, как со смотровой башни раздался дикий вопль и звон колокола. Вздрогнув, я сделал шаг назад, оглядываясь в поисках причины переполоха.

Но она была не внутри деревенской стены.

- Идут! - вопил ночной. - Идут! Работорговцы идут!

Выругавшись, я принялся барабанить в дверь. Дело набирало дурной оборот.

Глава одиннадцатая

Работорговцы шли не скрываясь. Горели фары чудовищных машин, полыхали оранжевым огнём в свете восходящего солнца фонари, развешанные по углам клеток. То ли показывали, насколько сильны, то ли собирались свернуть, хотя на это было не похоже - караван двигался прямиком к центральным воротам хутора.

Мы, команда и староста, наблюдали за ним со стены.

- Чего они прут-то в открытую, сволота? - пробурчал Зош, озвучивая мои мысли. - Может, отвернут?

- Хрен там, - сухо отозвалась Капитан. - Торговаться будут.

- Торговаться?

- Предложат выкуп, несколько человек, молодых и крепких. Если откажитесь, нападут. Если согласитесь - тоже нападут: половина выбранных окажется мужчинами старше шестнадцати.

- Твою ж мать-то...

- Не волнуйся, - криво усмехнулась шеф. - Именно для этого ты нас и нанял.

- Хотелось бы верить, - буркнул Зош, косясь единственным глазом на стоящих поодаль членов нашей команды.

- Мы пойдём на переговоры, - сказала шеф. - Я, Антон, Авер и ты. Найдите белую тряпку.

Голова кивнул и жестом отдал приказ одному из стоящих рядом мужиков.

- Если условия будут приемлемыми, - медленно произнёс одноглазый. - Если им понадобятся деньги или припасы, то оплата пойдёт и в ваш счёт тоже.

- Согласна.

- Вряд ли так случится, - задумчиво сказал Авер. - Богатый обоз. Три машины, два прицепа, пять повозок на конном ходу. А клетки пустые, и цепи с наручниками лежат в кузовах.

- Не каркай! - буркнула шеф, но в её взгляде появилось что-то новое. Готовность... или обречённость.

Я вновь перевёл взгляд на обоз. Уже почти рассвело, и мне хорошо удалось рассмотреть его. Помимо перечисленных транспортных средств у работорговцев было не меньше пяти пулемётов, а машины скорее напоминали крепости на колёсах. Людей практически не видно, но я всё равно насчитал восемь человек. О том, скольких я не увидел, не хотелось даже думать. В нашем же распоряжении, помимо нашей команды, пятнадцать вооружённых мужиков. Оставалось только надеяться, что винтовки в руках они держат не просто так.

- Принёс! - глухо крикнул с земли помощник старосты.

- Антон, отдай свою винтовку Дереку, - приказала Капитан. - Дерек, когда стрелять знаешь. Уважаемый Зош, Авер, за мной.

Мы спустились со стены. Белый флаг (пожелтевшая от времени драная простыня) достался мне. Я сложил её вчетверо и, подняв над головой, первым вышел из приоткрытых ворот. Поджилки у меня потряхивало, но я надеялся, что скорее от возбуждения, чем от страха.

Увидев нас, работорговцы тоже решили остановиться, что немного меня успокоило. Всё-таки, если остановились, значит, есть шанс, что стрелять по нам начнут только после разговора. А какой я был замечательной мишенью с этой чёртовой тряпкой...

- Стоять, - коротко приказала шеф, когда мы отдалились от хутора на двести шагов. - Ждём.

Ждать пришлось недолго. От каравана, расположенного в трёх-четырёх сотнях шагов от нас, отделились три всадника, и уже через пару минут я смог рассмотреть лица работорговцев. Так вот, Хаз с напарником выглядели вполне обыденно по сравнению с этими дикарями. По крайней мере, у наших старых знакомцев не было пирсинга из отточенных костей во всевозможных местах, причём, я готов поспорить, что эти кости когда-то принадлежали людям. Высушенные головы, прицепленные к сёдлам; жуткая вязь татуировок, прокрывающая лица; подпиленные и выкрашенные в красный цвет зубы, щерящиеся в жутких ухмылках, - таковы были работорговцы, не брезгующие использовать испорченный товар в качестве еды.

Я сглотнул слюну и, опустив руки, стиснул простыню в руках. Не знаю почему, но я понял, что эти твари не только торгуют людьми и, вероятно, не просто их едят. Перед глазами стояли ритуальные пляски и замученные насмерть девушки, которых пожирали сырыми. Во мне вскипела ненависть. Чёрная, всепоглощающая, бесконечная. Ушёл страх, исчезла надежда. Я впервые понял, что Капитан была права, говоря, что я могу убить человека. Хотя, можно ли считать этих тварей людьми?

Работорговцы остановили коней в десятке шагов от нас. Центральный всадник спешился и сделал ещё пару шагов в нашу сторону.

- Вы умные люди, - невнятно сказал он, теребя кость, торчащую из нижней губы. - Это куда лучше, идти на соглашение. Нам тоже не хочется тратить людей и пули. Сколько вы нам дадите, чтобы мы ушли?

- Я бы хотела сначала выслушать ваши условия, - сухо ответила Капитан.

- Вы умные люди, - повторил работорговец. Несколько секунд он молчал, продолжая теребить свою губу, потом, наконец, заговорил: - Пять мужчин, пять женщин и пятнадцать детей любых возрастов. Это хорошая цена. У нас двадцать пять вооружённых мужчин и пять пулемётов.

- Не пойдёт. Еда, патроны, деньги. Назовите любую сумму.

- Всё есть, - покачал головой переговорщик. - И еда, и патроны, и деньги. А людей нет. Может, пять мужчин и пятнадцать детей, без женщин? Вам же надо плодиться, - произнеся последнюю фразу, работорговец хихикнул. - У нас тридцать пять вооружённых мужчин и пять пулемётов.

- Нет, - обрезала шеф. - Никаких людей.

- Дирижабль? - предположил наш собеседник, глядя поверх наших голов.

- Нет. Он стоит дороже всей этой вшивой деревни.

- Пять мужчин и десять детей? Соглашайтесь, мы тоже не хотим стрелять. У нас сорок пять вооружённых мужчин и пять пулемётов.

- Никаких людей, - повторила Капитан.

- Тогда никаких переговоров. Через час мы нападём. Но, если передумаете, то придётся отдать десять взрослых и двадцать детей.

- Тогда постреляем, - сухо сказала Капитан. - Антон, возвращаемся, подними флаг над головой.

Это казалось глупостью, но я повиновался.

Выстрел. Короткий вскрик, ржание. Левый работорговец валится с коня. Шеф молниеносно выхватывает пистолет и трижды стреляет в переговорщика. Ещё один выстрел, и на землю валится третий работорговец. Мы вчетвером стоим посреди поля.

- Бежим! - резко приказала Капитан, стреляя в голову корчащемуся переговорщику.

Я, совсем растерявшийся, наблюдал за тем, как Ивалла делает ещё два контрольных выстрела, хотя было достаточно и одного. В тишине слышался только топот копыт. Обернувшись, я увидел, что Зош с Авером уже улепётывают к хутору.

- Бежим! - рявкнула Кэп, давая личный пример.

Я кивнул и, будто выйдя из оцепенения, бросился бежать за ней следом. За моей спиной слышался нарастающий топот копыт, но оборачиваться я не стал. И так ясно, что за такое нас будут преследовать. Я бежал так, что ветер свистел в ушах, но стена хутора приближалась очень медленно, мне казалось, будто я стою на месте. Ноги будто бы стянули верёвкой, не дающей бежать полным шагом, из-за чего напрягшиеся мышцы буквально готовы были разорвать кожу, чтобы работать в полную мощь.

Я влетел в приоткрытые ворота и упал на землю.

Кончилось.

- Антон! - рявкнула Капитан, она, кажется, даже не запыхалась. - На стену! Забери у Дерека винтовку и стреляй! После такого нас точно не простят, зато тремя ублюдками стало меньше.

Я вскочил на ноги и, не думая, рванул на стену. Взбежав, выхватил у Дерека винтовку, изготовился к стрельбе.

Нас не преследовали. Пятеро конников стояли у места наших переговоров, видимо, собираясь забрать убитых. Эти идиоты посчитали, что в них больше никто не будет стрелять? Решили, что перестрелка закончилась, и теперь им дадут забрать трупы и приготовиться к бою?

Думали, что у нас есть благородство?

"Есть... но только не по отношению к этим ублюдкам", - сказал я себе.

Я прицелился. Ветра нет, тем лучше. Поймав в перекрестие прицела голову одного из всадников, я начал выдыхать, указательный палец медленно пошёл на меня. Так плавно я не нажимал на курок никогда. Но ведь и людей я раньше не убивал.