Пленник времени (СИ)

Приятели заворожено смотрели на эти чудеса. В расщелине было светло, как днём, всего-то от света двух походных фонарей. Внезапно послышался сухой треск, как от электрического разряда. В середине вертикальной скалы, как раз из того места, откуда отражались лучи фонарей, начал вырисовываться контур ровного полукруга.

- Вот здесь и был вход в нишу! – воскликнул Генка.

Симаков не отреагировал на возглас Генки, он сосредоточенно экспериментировал со своим фонариком, направляя свет в различные места поверхности вертикальной скалы, но отражённый свет от фонаря, упрямо выходил точно посередине вырисовывающегося полукруга.

- Ничего не понимаю, - пробормотал Симаков и выключил фонарик, - фантастика какая-то!

- А я тебе, о чём говорю, вот уже который год, - сказал Кулаков и тоже выключил свой фонарик. Стало непривычно темно, хотя яркая Луна и освещала ущелье.

- Давай-ка вот что сделаем, сядем немного в стороне от предполагаемого входа в нишу, а то вдруг появится зелёный луч, природу которого мы не знаем, да спалит нас ко всем чертям, - предложил Симаков, - посидим, понаблюдаем, что дальше будет.

- Разумно, вот здесь, с краю, и можно пристроиться. От скал тепло идёт, довольно ощутимое, не замёрзнем, - и Генка начал устраиваться у самого края расщелины. Симаков последовал его примеру.

Прошло часа два, но никаких видимых изменений в облике скал не происходило. Только изредка со стороны вертикальной скалы, доносился сухой треск. Около трёх часов ночи опять раздался сухой треск, но звук был намного громче и на самом верху скалы появились голубые огоньки, как от высоковольтного электрического разряда. По всей полированной ширине скалы, эти огоньки стали медленно опускаться вниз. Создавалось впечатление, что кто-то пытается таким способом очистить поверхность скалы, удаляя с неё невидимые пылинки и трещинки, полирую до совершенства.

Приятели встали и отошли в сторонку, чтобы эти, похожие на высоковольтные электрические разряды, не задели их. Так повторилось несколько раз. После каждого раза, предполагаемый вход в нишу, вырисовывался всё отчётливее, как бы подсвечиваясь изнутри скалы фосфорическим, зеленоватым светом. В тоже время, этот слабый зеленоватый свет начал отражаться в наклонной плоскости скалы, многократно увеличивая яркость. Стало заметно светлее. Прошло ещё полчаса, свечение полукруга немного увеличилось, но для того, чтобы появился мощный зелёный луч, направленный в бездны космоса, этого свечения явно не хватало. Хотя свечение полукруга больше и не увеличивалось, но вход в нишу явно начал становиться прозрачным.

Генка, отбросив все предосторожности, подошёл вплотную к слабо светящейся поверхности полукруга. Симаков тоже подошёл к Генке и встал рядом с ним. Через несколько минут вход в нишу стал совершенно прозрачным и, в слабом внутреннем свете, друзья отчётливо различили мужскую фигуру, которая стояла к ним спиной и смотрела на своё огромное отражение в сферической зеркальной поверхности ниши.

- Антон! Я пришёл за тобой! – заорал Генка, - Обернись же, Антон!

Мужская фигура, как будто услышала крик Генки, стала медленно поворачиваться. Отражение не шелохнулось. В неясном внутреннем свете ниши, Генка всё равно узнал друга, который как под гипнозом медленно повернулся и подошёл к прозрачной перегородке. Губы его зашевелились, но звук, сквозь прозрачную преграду, не проходил. Отражение Антона в сферической поверхности ниши, не мигая, смотрело прямо в глаза Генке.

- Чёрт! Как стало темно, ничего не видно, - выругался Симаков, - где мой фонарь? – и сделал несколько шагов в сторону, чтобы поднять свой фонарик.

Пока Симаков отошёл за фонарём, отражение в нише внезапно изменилось. Из лица Антона оно превратилось в какого-то монстра, похожего на китайского дракона из сказок и легенд. Жутко оскалив пасть и щёлкнув огромными клыками, отражение исчезло и вместе с ним пропало свечение в нише. А через мгновение закрылась и сама ниша. Генка непроизвольно вскрикнул от ужаса, увидев изображение монстра. Когда Симаков подошёл с фонариком к входу ниши, там ничего не было. Только оставалось слегка фосфорическое свечение контура полукруга. Через несколько минут всё исчезло.

- Ты же видел, Васильич? Антон там и он живой! Что случилось? Почему всё пропало? - Генка бил кулаком по полированной поверхности скалы, - Ну, почему? Ну, почему всё исчезло? – не успокаивался Генка.

- Успокойся Гена! Я, кажется, догадываюсь, в чём дело. Постараюсь тебе объяснить. Вот посмотри, - Симаков включил свой фонарик и направил на полированную поверхность вертикальной скалы. Свет фонаря отразился, как от обычной зеркальной поверхности, не перемещаясь в место, где был полукруг и, не увеличивая яркости, - сеанс космической связи закончен. Да, как такого сеанса сегодня и не было. Была попытка. Посмотри на Луну, ещё не полнолуние, так, процентов на 90 светит. Вот в чём загвоздка. Я думаю, что полнолуние в ночь с 22 на 23 июня должно быть ни как не меньше, чем в 95 процентов. Ты не слышишь меня, Гена?

- Нет, нет, я слушаю тебя Васильич, просто я никак не отойду оттого, что увидел, - как-то отрешённо сказал Кулаков.

- А чего ты видел? – заинтересовано спросил Симаков.

- Потом, Васильич, потом, дай немного отойти, - попросил Генка.

- Ну, хорошо, потом, так потом, пошли к палатке, здесь больше делать нечего, - категорично заявил Симаков и тряхнул Генку за плечо, - пошли Гена.

Было около пяти часов утра, когда приятели разожгли костёр и поставили на огонь котелок с водой. Небо стало совсем светлым.

- Гена, нам надо скорее уходить отсюда. Смотри, тучи наползают, как бы гроза не разразилась. Нам здесь, наверху, это ни к чему. Давай собираться, - сказал Симаков, прихлёбывая чай и глядя на небо.

- Пора уже дождю. И так три дня погода нас баловала, - согласился Генка.

Дождь, всё-таки, застал приятелей, но к тому времени они спускались с перевала «Выпускников» и до зоны леса, где была знакомая им лесная полянка с родничком, оставалось пройти минут 10. Мокрая тропа стала скользкая, и спускаться по ней стало тяжело. Только приятели успели забраться под густую высокую ель, как дождь полил с такой силой, что тропа, по которой они только что спускались, превратилась в небольшую бурную речку. Сверкнула яркая вспышка молнии. Генка по привычке стал считать секунды. На четвёртой секунде раздался оглушительный грохот.

- Ого! Где-то совсем близко долбануло! – вздрогнул Генка.

- Смотри, какой град повалил! Давно я такого не видал, - Симаков присел, чтобы выглянуть из-под ели.

- Небесные силы гневаются! – пошутил Генка.

- Ну, что? Может под елью, и поставим палатку? - предложил Симаков, - здесь пока сухо, да и достаточно ровно. На турбазу идти, смысла нет, уже поздно, да и по такой тропе спускаться, чего-то не охота. Только промокнешь, да выпачкаешься.

- Конечно, давай здесь, и заночуем, - охотно поддержал Кулаков, - Васильич, только честно ответь, ты есть хочешь?

- Я чего-то об этом даже и не думал, - задумчиво произнёс Симаков, - мы как утром чай попили, так больше ничего и не ели.

- Вот и я о том же. В прошлый раз, когда я один ходил, в 67 году, тоже есть не хотелось после посещения скал. Как будто энергия в тебя какая-то вливается. Бодрость появляется. Вот и сегодня, мы достаточно много отмахали, да ещё в каком темпе, а усталости не чувствуется, - сказал Генка, доставая и разворачивая палатку.

- Да, ты прав. Я совершенно не устал, но в такую погоду лучше в палатке и внутри спальника быть, чем возле костра. Не будем мы сегодня костром заниматься, да и под елью его не стоит разводить. Ставим быстренько палатку и вовнутрь, - весело сказал Симаков и стал помогать Генке, устанавливать палатку.

В какой-то момент, Генка зацепился за ветку ели вязаной шапочкой, которую не снимал с тех самых пор, когда они были возле скал. Ветка согнулась, а потом распрямилась и как пружина отбросила шапочку к ногам Симакова. Симаков наклонился, поднял вязаную шапочку и взглянул на Генку. Перед ним стоял совершенно седой Кулаков.