Границы бесконечности

виды обоих миров достигли равновесия. Если живая тварь плодится и покрывает землю, то какая разница, откуда она взялась?

«Мы все появились здесь случайно. Как розы.»

Этой ночью путники разбили лагерь на вершине холма. Наутро они добрались до подножия настоящих гор и вышли за пределы тех мест, которые Майлз знал с детства. Теперь он часто сверял указания Харры со своей картой, сделанной по орбитальным съемкам. На закате второго дня они были уже всего в нескольких часах пути от цели. Харра уверяла, что сможет привесит их туда до наступления темноты, но Майлзу не хотелось приезжать ночью в незнакомую деревню, где их встретят без всякой радости.

На рассвете он искупался в ручье и оделся в только что распакованную форму офицера императорской армии. На Пиме была коричневая с серебром ливрея Форкосиганов; на раскладном алюминиевом древке, упертом в стремя, он держал графский штандарт. Ди остался в своем черном полевом комбинезоне, но вид при этом у доктора все равно был смущенный. «Разряжены мы убийственно», – невесело подумал Майлз. Если во всем этом маскараде и был какой-то глубинный смысл, то Майлз его не улавливал.

Утро еще не кончилось, когда отряд остановил лошадей перед маленьким домиком на краю рощи сахарных кленов. Деревья, посаженные неизвестно когда, с годами взбирались все выше по склону, забрасывая вперед свои легкие семена. Горный воздух был прохладен и свеж. В зарослях сорняков копались куры; забитая тиной деревянная труба роняла капли воды в корыто.

Харра соскользнула с лошади, разгладила юбку и поднялась на крыльцо.

– Кейрел? – позвала она. Застыв в седле, Майлз с непреклонно-решительным видом дожидался первой встречи. Никогда не следует терять психологическое преимущество.

– Харра? Это ты? – откликнулся мужской голос. Распахнув дверь, староста выбежал из дома. – Где ты была, девочка? Мы тебя искали, думали, ты сломала себе шею где-нибудь в зарослях!.. – Тут он умолк, заметив трех неизвестных всадников.

– Ты отказался признать мое обвинение, Кейрел, – поспешно проговорила Харра. Она нервно теребила свою юбку. – И я пошла к судье в Форкосиган-Сюрло, чтобы пожаловаться ему.

– Ах, девочка, – горестно вздохнул Кейрел, – как это глупо, как глупо…

Он покачал головой и тревожно посмотрел на приезжих. Это был лысеющий человек лет шестидесяти, загорелый, обветренный и грузный. Левая рука его заканчивалась культей – еще один ветеран.

– Староста Зерг Кейрел? – сурово заговорил Майлз. – Я – Голос графа Форкосигана. Мне поручено расследовать преступление, о котором заявила Харра Журик перед графским судом: убийство ее дочери, младенца Райны. Как староста Лесной Долины, вы должны мне содействовать и помогать вершить графское правосудие.

Произнеся эту сакраментальную формулу, Майлз умолк, ожидая ответа. Толстый Дурачок фыркнул. Шитый серебром по коричневому фону штандарт негромко хлопал на ветру.

– Окружного судьи на месте не было, – вставила Харра, – но граф был.

Побледневший Кейрел пристально смотрел на Майлза.