Рука бога Му-га-ша

— А воевать вам все-таки придется.

— Это еще бабушка надвое сказала.

— То есть как так?

— А вот так…

Откуда-то издалека донесся грозный рокот льва.

— Ишь, расходился! — пробормотал Роберт.

Он пошел вдоль по берегу.

Латур постоял некоторое время в нерешимости, а затем последовал за ним.

Ему хотелось отвести душу.

Разговаривать с честными патриотами ему было как-то жутко. Они все только и делали, что поздравляли его со скорою и славною смертью.

Фигура Роберта ясно вырисовывалась на фоне звездного неба.

Он шел по береговым камням, отшлифованным прибоем. Затем он вдруг исчез. Исчезновение его было так внезапно, что Латур в первую минуту подумал, не упал ли он в море поскользнувшись.

Плеск мог быть заглушен прибоем. Предположение это было, впрочем, мало вероятно, ибо Роберт отличался ловкостью, достойной акробата.

Латур продолжал итти, шагая по гладким камням.

Камни становились все больше и больше. Они громоздились друг на друга и превращались в целые скалы, о которые с глухим грохотом разбивались искрящиеся волны.

Вдруг среди скал блеснул огонь.

Латур остановился.

Перед скалою со странным темным отверстием вроде дупла стоял Роберт и разглядывал что-то при свете электрического фонарика.

Латур инстинктивно подался за скалу.

Роберт между тем погасил фонарик и, насвистывая, пошел назад, как кошка перепрыгивая с камня на камень. Скоро его высокая фигура слилась с синим мраком ночи.

Латур, побуждаемый любопытством, подошел к отверстию в скале и зажег спичку.

Он увидел какие-то свертки, винтовку, револьвер и охотничий нож.

Удивленный, он забыл потушить спичку и опомнился только тогда, когда она обожгла ему пальцы.

Смутная догадка пришла ему в голову.

Он долго стоял задумавшись перед темною дырою, затем пошел обратно.

Далеко в море сверкали огни парохода.

Это шел большой транспортный пароход, который должен был увезти всех тех, кто подлежал мобилизации.

Латур вспомнил, как еще несколько дней тому назад кипела работа в этом тропическом лесу, и ему стало досадно.

Наверное, уже там, в Европе, грохочут пушки и сметают все то, что воздвигалось с таким трудом стольких долгих лет. Бум! И разрушен вокзал. Бум! Провалился мост. Бум! Разлетелся в кусочки дом, и исковерканные люди задыхаются под обломками.

Война.

— Ore, Латур! — послышался в темноте голос.

Это господин Фабр любовался тропическою ночью.

— Плутишка! Небось, мечтает о генеральских нашивках.

Молодой техник ничего не ответил.

— Покойной ночи, ваше превосходительство! — И в восторге от своей шутки, господин Фабр пошел спать.

XVI

ЛЕСНАЯ ВСТРЕЧА

Огромный пароход «Родина» был готов к отплытию во Францию.

На этом пароходе должны были отправиться все те, кто по своему возрасту подлежал призыву на военную службу.

Молодые рабочие толпились на пристани.

Настроение было у всех приподнятое и неестественно радостное.

Все делали вид, что едут на какой-то веселый праздник.

Однако очень часто лица омрачались тайною думой. В ушах уже слышался грохот орудий и разрыв снарядов. Убьют. А что будет с женой, с детьми?

Рельсы недостроенной дороги ослепительно сверкали в лучах тропического солнца.

Группа инженеров собралась на берегу.

— Где же Латур? — слышались голоса. — Латур!

— Он, верно, еще не успел собраться.

— Что ж он так долго копается? Ведь сейчас будет перекличка, а там — пожалуйте. «Родина» уже стоит под парами.

— Сейчас придет.

Океан в этот день был спокоен, и линия горизонта туманилась в легкой дымке, предвещавшей штиль.

Пальмы не шевелили своими тяжелыми листьями.

Жара была нестерпимая.

Вдруг в группе рабочих произошло движение; появились два человека, один из которых держал в руках лист бумаги — список.

— Сейчас будет перекличка, — раздались голоса. — Кажется все собрались.

— Тише, приятели, тише, — крикнул человек, державший список.

Это был небольшого роста полный француз по прозвищу Жако.

— Сейчас мы проверим, все ли налицо из тех, на чью долю выпало счастье умереть за родину… А… гм… Поль Фабр!

— Здесь.

— Шарль Бово!

— Здесь.

— Пьер Тулон!

— Здесь.

— Шарль Куно!

— Здесь.

— Роберт Лангуст.

Молчание.

— Роберт Лангуст… Роберт Лангуст…

— Эй, — раздались возгласы, — Роберт Сам-по-себе, где ты? Никто не откликался.

— Где же он?

— Может быть, замешкался в бараке?

— Ну ладно, мы его отметим и вызовем еще раз в конце.

— Анри Сигаль!

— Здесь.

Перекличка продолжалась минут двадцать.

Все оказались налицо, кроме одного.

— Роберт Лангуст.

Молчание.

Побежали в барак. Но в бараке все было пусто.

Жако нахмурился.

— Что же это значит? Надо будет переговорить с господином Фабром.

Господин Фабр в белом костюме и в пробковом шлеме стоял среди инженеров и говорил о преимуществе французской армии.

— Да, немцы дисциплинированы. Это знает всякий. Но разве в дисциплине дело? Воодушевлены ли они так же, как мы? С уверенностью заявляю: нет, нет и нет. Мы, французы, при слове Франция вспыхиваем, как порох, а немцы…

— Простите, господин Фабр, что я вас перебиваю, — сказал Жако, подходя, — но время не терпит. Один рабочий из призывных скрылся.

— Кто?

— Роберт Сам-по-себе.

— Куда же он делся?

— Его искали повсюду… Многие говорят, что он не очень был доволен войной. Боюсь, что он дезертировал.

— Ах, скотина!

— Придется объявить приказом. Тот, кто его найдет, обязан донести о месте его пребывания и передать властям.

— Разумеется… Ах! И во Франции есть предатели.

— Некультурность!

— Низкая степень развития!

— Он всегда отличался грубостью и упрямством.

— Разрешите произвести перекличку среди вас, господа.

— Пожалуйста.

— Жан Кристо!

— Здесь.

— Рауль Верите!

— Здесь.

— Жюль Латур!

Молчание.

— Господин Жюль Латур!

Все инженеры переглянулись.

— Кто-нибудь видел Латура?

— Вчера я его видел, а сегодня как будто нет…

— Может быть, он еще у себя…

— Нет, я сейчас там был… Его комната пуста.

— Что за вздор!..

Господин Фабр вдруг побагровел.

— Не дезертировал же он, в самом деле…

Жако недоуменно пожал плечами.

Несколько приятелей Латура вызвались его разыскать. Но они вернулись ни с чем.

Тогда господин Фабр произнес торжественно, подняв руку к небу:

— Клянусь, мне стыдно, что он имеет одинаковый со мной диплом.

— Он спасется от немецких пуль, но погибнет от змей или диких животных.

— От души желаю, чтобы удав переломил ему кости. Сирена «Родины» наполнила всю окрестность густым, страшным ревом.

— Может быть, они еще появятся…

— Франция одолеет Германию и без этих двух трусов.

— Да здравствует Франция!

Первая шлюпка отплыла от берега.

Господин Фабр снял шляпу.

— Да здравствует доблестная французская армия!

— Ура!

— Да погибнут трусы!

— Ура!

Вторая шлюпка отплыла, за ней третья, четвертая. «Родина» выбрасывала из двух огромных труб густое облако черного дыма. Дым этот затемнял солнце и заглушал ароматы тропических цветов.

А шлюпки все отплывали одна за другою.

В густой тропической заросли пробирался человек.

С ружьем за плечами и с широким ножом у пояса он шел спокойной и уверенной поступью, насвистывая песенку.

Обезьяны прыгали в темно-зеленой листве. Резко кричали пестрые, красные и синие попугаи.

Вдали прогудела пароходная сирена.

Путник презрительно вскинул плечи.

Вдруг он остановился и прислушался.

Ему послышались чьи-то шаги позади.