Битва за Коррин

— Я думала, что здесь будут рады нам и нашей помощи, — сказала Вандего. — Согласно сообщениям, они изолированы и умирают толпами.

Ракелла прищурила глаза от яркого света.

— У Колдуний мало опыта оказания — да и принятия — внешней помощи. Но здесь особый случай — они столкнулись с вызовом, против которого бессильны их ментальные способности, хотя они и могут менять собственное тело — клетку за клеткой.

Ракелла вместе со своей стройной помощницей продолжили путь к пещерам. Когда они добрались до верхнего уровня входа в город, идя по дорожкам и мостикам, она спросила у прохожего дорогу в район госпиталя. Каждый туннель, каждый грот был словно самой природой сконструирован как больничное отделение. Была поражена уже большая часть населения, но россакская эпидемия проявлялась разнообразными, зачастую, непредсказуемыми симптомами, которые плохо поддавались лечению. Смертность значительно превышала пресловутые сорок три процента прошлой эпидемии.

Две женщины из «Чел Меда» на фуникулере спустились вдоль внешнего склона горы; вагон дернулся с такой скоростью, что Ракеллу едва не затошнило. Видно, даже фуникулер торопил их начать работу. Когда Ракелла и Вандего вышли из вагона, их встретила изысканная женщина небольшого роста в длинной черной накидке без капюшона. Она приветствовала прибывших и провела их в обширное помещение с высоким сводчатым потолком. Над головой были видны переходы, мостики и балконы, тянувшиеся вдоль стен. По переходам с деловым видом сновали стройные, похожие на статуэтки женщины в таких же черных накидках, входя и выходя из помещения.

— Спасибо вам за то, что вы приехали помочь нам справиться с эпидемией на Россаке. Меня зовут Кари Маркес.

У молодой женщины были доходившие до плеч светлые волосы, высокие скулы и большие изумрудно-зеленые глаза.

— Мы горим желанием приступить к работе, — сказала Ракелла.

Вандего окинула взглядом окружавшие их сплошные черные накидки.

— Я думала, что Колдуньи носят белые накидки, — сказала она.

Кари нахмурилась. На ослепительной, молочно-белой коже щек проступил едва заметный румянец.

— Мы носим черные накидки в знак траура. Кажется, отныне мы будем носить их всегда, ибо эти смерти никогда не прекратятся.

Молодая Колдунья повела врачей подлинному центральному коридору, по обе стороны которого были входы в палаты, где на самодельных койках лежали больные. Госпиталь был чист и хорошо обслуживался, но Ракелла безошибочно учуяла запах болезни и разложения. При этой новой форме болезни на коже возникали гнойные язвы, которые, постепенно расползаясь и сливаясь друг с другом, покрывали все тело жертвы, поражая кожу слой за слоем.

В самом большом гроте лежали сотни, а возможно, и тысячи больных, находившихся на разных стадиях болезни. Увидев эту картину, Ракелла содрогнулась, представив себе объем ожидавшей их с Вандего работы. Она вспомнила, как когда-то на Пармантье они пытались в госпитале для неизлечимых больных бороться с эпидемией. Но с равным успехом можно было с помощью половой тряпки попробовать осушить наводнение.

Вандего с трудом глотнула.

— Как их много! Когда это началось?

Одетая в черное Колдунья посмотрела на врачей влажными, полными горя и страдания глазами.

— В таких делах не бывает начала — как, впрочем, и конца.

Ракелла уже несколько недель тяжко трудилась в палатах, работая с больными, уменьшая их страдания с помощью болеутоляющих средств — специальных пластырей, которые высвобождали в поры пораженной кожи сверхохлажденный меланжевый газ. Эти пластыри были совместным изобретением ее и Мохандаса. В конце той страшной эпидемии Ракелла так надеялась, что ей никогда больше не придется их применять…

Верховная Колдунья вела себя отчужденно и высокомерно, лишь изредка снисходя до визитов в госпиталь. Казалось, она вообще не замечает присутствия врачей. Тиция Ценва была таинственной фигурой. Создавалось даже такое впечатление, что она, просто идя по полу, парила в воздухе. Однажды женщины встретились взглядами на расстоянии около тридцати метров, и прежде чем Тиция отвернулась и торопливо ушла прочь, Ракелле показалось, что она уловила в ее выражении не то враждебность, не то страх.

Женщины Россака всегда отличались большой самостоятельностью, всегда были готовы утверждать свое превосходство над другими людьми, демонстрируя необычные ментальные возможности. Вероятно, думала Ракелла, Верховная Колдунья не желала признаваться в неспособности защитить свой народ от эпидемии.

Во время совместного обеда добровольцев-медиков Ракелла поинтересовалась у Кари, что собой представляет Верховная Колдунья. Молодая женщина, понизив голос, ответила:

— Тиция никому не доверяет, особенно чужеземцам, таким, как вы. Она больше боится показать слабость Колдуний, чем эпидемии вируса. Кроме того, здесь на Россаке есть вещи, которые мы предпочли бы сохранить от чужих глаз.

В течение недели, до того как Тиция Ценва обратилась в «ЧелМед» за экстренной помощью, она и ее Колдуньи попытались самостоятельно справиться с эпидемией в скальном городе, используя для этого собственные знания о клеточной генетике. Они даже обратились к корпорации «ВенКи» с просьбой предоставить помощь исследователей-фармакологов, которые также были задержаны на Россаке в ходе карантинных мероприятий. Но ни одна попытка не увенчалась успехом.

Штаб-квартира корпорации «ВенКи» на Кольгаре предоставила Россаку беспрецедентно крупные партии меланжи в надежде на то, что это позволит предотвратить попадание инфекции на другие планеты Лиги. Пока Мохандас Сук, не смыкая глаз, трудился в лаборатории на борту «Исцеления», Ракелла регулярно посылала ему образцы тканей и крови заболевших — не забывая добавлять личные письма, в которых говорила, что очень скучает по нему. Периодически он писал ответы, в которых характеризовал отличия россакского штамма вируса от других его типов, о высокой резистентности вируса к любым лечебным воздействиям. Во всяком случае, то лечение, которое они применяли раньше и которое оказывало хоть какое-то действие, оказалось в данном случае абсолютно неэффективным.

Ракелла получила широкую известность на планете благодаря своей обходительности в отношениях с больными, ее любили за умение облегчить страдания и способность обращаться с больными так, что они всегда ощущали собственную значимость и ценность в глазах врача. Такому обхождению она научилась давно, еще в период своей работы в госпитале для неизлечимых больных, то есть практически в хосписе. Но больные, несмотря на уход и все попытки лечения, чаще умирали, чем выздоравливали. Такова оказалась природа новой эпидемии. Она посмотрела на старую Колдунью, которая испустила последний хриплый вздох и навеки затихла. Это был сравнительно спокойный конец в отличие от большинства больных, которые впадали в неистовое буйство, в полном сознании терпя неимоверные страдания, прежде чем милостивая природа дарила им беспамятство.

— Если это все, на что вы способны, то я бы сказала, что этого недостаточно. — Растерянная и подавленная Тиция Ценза стояла рядом с Ракеллой. Лицо Верховной Колдуньи выражало лишь гнев и негодование. Слезы, текшие по щекам, давно высохли.

— Мне очень жаль, — сказала Ракелла, не зная, что еще можно сказать. — Мы пытаемся найти лучшее лечение, и мы его обязательно найдем.

— Лучше бы вы сделали это поскорее. — Тиция обвела взглядом ряды коек со страдальцами с таким видом, словно эпидемия возникла по вине Ракеллы. Лицо приняло жесткое выражение. Обтянутые кожей кости лица придавали Тиции сходство с вороном.

— Я приехала сюда помогать, а не доказывать свое превосходство, — быстро ответила Ракелла и направилась в другую палату продолжать работу.