Легенды Космодесанта

Мы двигались быстро. Кассий шел впереди, рассчитывая, что воинское чутье выведет его прямо к сердцу твари. Скауты держались в шаге позади. Их возбуждение и страх не ослабили годами выработанного мастерства. Они перемещались свободно, не в жестком строю: то и дело менялись местами, перебегали от стены к стене и прикрывали товарищей. То Вителлий вырывался вперед, а Пазан оберегал его, то впереди оказывался Наррон, то Хвигир, как никогда гордый тем, что ему доверили тяжелое орудие. Они защищали друг друга. Два года я пытался найти среди них подходящего лидера, но лишь сейчас понял, что им не нужен вожак. Они сражались как один: пока Хвигир перезаряжал, Наррон отгонял тиранидов выстрелами; когда щупальце обвилось вокруг Наррона, Пазан вогнал дуло дробовика в пасть твари и вышиб ей мозги; когда Пазан разжал дверной клапан, Вителлий пристрелил притаившуюся за дверью тварь; когда Вителлий поспешно отступал от целой своры гаунтов, я поддержал его огнем, и вместе мы остановили врага.

Нам противостояли не жуткие чудовища, как на Макрагге и Ичаре IV. Корабль вырастил лишь самых основных защитников: термагантов, других гаунтов и им подобных, а сам тратил все силы, отчаянно пробиваясь к свободе. Однако мучения корабля и его уязвимость заставили тварей бросаться на нас еще яростнее. Кассия это не смущало — он просто отшвыривал их с дороги. Тираниды, одной массой сокрушившие множество звездных систем, встретились с иной, но не менее страшной силой. Кассий штурмом брал каждый отсек корабля. Каждый гаунт на пути командора падал, сраженный выстрелом из его пистолета или изогнутым клинком его силового меча. Кассий не давал им времени понять, что происходит, и кидался в самую гущу, полагаясь на собственную скорость и прочность доспехов. Быстрота его движений мешала тварям нанести точный удар, а толщина брони хранила от клыков и когтей. Это спасало его — но не нас. У нас появились первые потери.

— Брат! — вскрикнул Хвигир, когда Наррон пошатнулся.

Один из зарядов биокислоты, предназначавшийся Кассию, пролетел мимо командора и попал в Наррона. По воксу я услышал его сдавленный вопль. Хвигир уже поднял тяжелый болтер и пробивался к Наррону, чтобы помочь брату.

— Прикрывай нас! — рявкнул я и развернул его орудие в сторону смыкавшихся вокруг нас тиранидов.

С криком разочарования он выстрелил, но я уже переключил внимание на раненого Наррона. Он все еще дышал. Я перевернул скаута на спину и увидел, что он прижимает руку к груди. Без лишних церемоний я отвел его руку, чтобы осмотреть рану, и обнаружил, что кисть разъедена кислотой по самое запястье.

Глаза Наррона распахнулись. Он с ужасом взглянул на огрызок руки и втянул воздух для крика. Я вогнал кулак ему под ребра, и мальчишка задохнулся.

— Соберись! — проорал я ему на ухо. — Отрасти себе новую.

Наррон с трудом кивнул. Метаболизм Астартес уже включился, гася боль и шок. Я забрал у скаута его оружие и отдал ему свой пистолет.

— Сержант! — окликнул Хвигир, на секунду сняв палец со спускового крючка. — Как там…

Я поднял голову как раз в тот момент, когда Хвигир обернулся, обеспокоенный судьбой брата. Я видел, как в затылок ему ударил выстрел. Кровь забрызгала внутреннюю поверхность его лицевого щитка — это крошечные жуки, начинка биоснаряда, прогрызли череп Хвигира и выели изнутри его лицо. Дикарь рухнул на пол, и я почувствовал, что потерял брата.

Я кинулся к телу Хвигира, паля без разбора в его убийц. Те рассыпались в стороны. Дело не в сентиментальности — я видел слишком много крови, чтобы позволить чувствам затмить здравый рассудок. Мне нужно было только его оружие. Поднатужившись, я выпрямился и навел тяжелый болтер на врагов. Я не использовал такого в бою со времен долгого отступления с Соты. Нажав на спуск, я ощутил привычный толчок отдачи и с удовлетворением наблюдал, как снаряды пробили кровавую брешь в передних рядах гаунтов.

Корабль-детеныш неожиданно перевернулся набок, и все мы, тираниды и космодесантники, полетели вверх тормашками. Тела Хвигира и гаунтов откатились в угол. Я поднял громоздкое орудие и выбрался туда, где перегруппировывались Кассий и остальные.

— Он набирает ход, — заметил Кассий, даже не оглянувшись на труп Хвигира. — Мы должны двигаться быстрее.

— Какая разница? — пожал плечами Вителлий. — Мы теперь внутри, так что он от нас не уйдет.

— Чем дольше мы возимся, тем больше тварей призовет корабль.

— Тогда чего мы ждем?

Вителлий вскочил — неустрашимый, как всегда, — и вогнал приклад дробовика в диафрагму следующей двери. Клапан разжался, и Вителлий поспешил вперед. Он успел сделать всего один шаг, прежде чем скрытые в клапане зубастые челюсти сомкнулись и клыки пронзили тело скаута от ступней до макушки. Я схватил его за руку, пропихнул в проем ствол винтовки и выстрелил в темноту и затаившихся в ней чудовищ. Дверь-пасть содрогнулась от боли. Клыки нырнули обратно в стены, но для Вителлия было уже слишком поздно. На лице его застыло удивленное выражение. Последняя насмешка так и не прозвучала. Щенок из подулья упал, и я почувствовал, что потерял брата.

В ту секунду мы наконец-то поняли, что дело не просто в гаунтах, — каждый клочок плоти вокруг нас хотел нашей смерти. Растущие на стенах водоросли ярко вспыхивали при нашем приближении, привлекая противника. Фальшивые цветы лопались, осыпая нас спорами, которые пытались проесть броню. Наросты окатывали нас биокислотами, и даже пол ходил ходуном под нашими ногами, мешая прицелиться. Это остановило бы любого человека, но мы — Астартес. Ангелы Смерти. Все усилия отродья «Кракена» не могли помешать нам достичь цели.

— Мы уже близко, — объявил Кассий, изрубив в куски очередного гаунта.

— Как близко? — прокричал я, выпустив еще обойму в преследующих нас тварей.

— Разве ты не слышишь?

Я не слышал ничего, кроме разрывов болтерных снарядов и рева рвущегося на свободу корабля. Он должен был покинуть чрево мертвого родителя с минуты на минуту, но мне было уже плевать. Гриколь заметит детеныша, как только тот выберется наружу, и отправит сообщение флоту. Они обо всем узнают. Обо всем, кроме того, что произошло с нами.

— Я слышу! — воскликнул Пазан, и в следующее мгновение я тоже услышал низкий пульсирующий звук.

— Братья, — изрек Кассий, — я привел вас к сердцу зверя!

Всю комнату заполнял единственный — если, конечно, он был единственным — орган: огромный столб, окруженный раздувшимися красными желудочками. Толстые сосуды отходили от верхушки каждого желудочка и врастали в столб. Казалось, восемь гигантских элефантов с Соты собрались на водопой. Вся эта конструкция непрерывно пульсировала, ежесекундно прокачивая сквозь себя галлоны жидкости. Это было средоточием энергии корабля, и его от вершины до основания облепили тираниды. Мелкие гаунты с биооружием, более крупные с когтями-косами, а у нескольких, устроившихся под самым потолком, даже были крылья.

— Это ловушка, — выдохнул Пазан. — Он позволил нам забраться так далеко…

— Было бы ловушкой, если бы мы не знали, что нас ожидает, — оборвал его Кассий.

И все же это было безумием. Я снова взглянул на Кассия. Лицо его оставалось невозмутимым. Возможно, его все же коснулась скверна. Возможно, все, что он сделал, происходило по велению захватившего его разум тиранида. Возможно, все то время, пока мы находились внутри отродья «Кракена», отродье «Кракена» таилось внутри командора.

— Почему они не нападают? — прошептал Пазан.

— Может… может… — Наррон, пострадавший больше всех нас, пытался сосредоточиться, — может, они не решаются драться здесь, чтобы не повредить сердце?

Но затем грохот, с которым детеныш выбирался из родовых путей, достиг высшей точки и смолк. Тварь была на свободе. Она вырвалась в открытый космос. Мне оставалось только надеяться на Гриколя. Он сделает то, что должно быть сделано. Все, что я мог, — это поступить так же: прервать операцию и спасти тех, кого удастся. Но Кассий уже выступил вперед, сжимая в руке связку зарядов взрывчатки. Я преградил ему дорогу и взял один из зарядов.