Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I

— Вот так я поступаю с тиранами и обманщиками, — пророкотал низкий голос.

Локен поднял взгляд на возвышающегося над ним бога.

— Луперкаль… — только и смог он пробормотать.

Божество улыбнулось.

— Можно опустить формальности, капитан, — прошептал Хорус.

— Могу я задать тебе вопрос? — заговорила Мерсади Олитон.

Локен снял с крючка одежду и стал натягивать на себя.

— Конечно.

— Разве мы не могли оставить их в покое?

— Нет. Спроси о чем-нибудь другом.

— Хорошо. Какой он?

— Какой — кто? — переспросил Локен.

— Хорус.

— Если ты спрашиваешь, значит, ты с ним не встречалась, — заметил он.

— Нет, я не встречалась с ним, капитан. Я ожидала аудиенции. Но все же, что ты думаешь о Хорусе…

— Я думаю, что он — Воитель, — твердо сказал Локен. — Я думаю, что он повелитель Лунных Волков и избранный представитель Императора, да славится его имя, во всех его начинаниях. Он первый и достойнейший из всех примархов. И еще я думаю, что простым смертным не подобает произносить его имя без надлежащего уважения и титула.

— Ох! — воскликнула она. — Прошу прощения, капитан, я не хотела…

— Уверен, что не хотела, но он — Воитель Хорус. А ты — летописец. Не забывай об этом.

3

Спустя три месяца после битвы за Верхний Город к экспедиции присоединился первый из летописцев, прибывший на грузовом корабле непосредственно с Терры. С самого начала Великого Похода, на протяжении двухсот звездных лет, имперские силы, конечно, сопровождали различные хроникеры и протоколисты. Но это были в большей степени любители и добровольцы, случайные свидетели, собравшиеся на кораблях флотилии, словно дорожная пыль на колесах. Их записи были отрывочными и нерегулярными, события освещались от случая к случаю (с точки зрения самих участников, а также отдельных примархов и командующих, которые им покровительствовали и надеялись обессмертить свои деяния в стихах или прозе, на картине или в скульптуре).

Император, вернувшись на Терру после победы на Улланоре, решил, что настала пора составить более авторитетное и официальное свидетельство воссоединения человечества. С его мнением, очевидно, согласился недавно избранный Совет Терры, поскольку закон об основании и поддержке ордена летописцев был писан лично самим Малкадором Символистом, Первым Лордом Совета. Набранные из различных слоев общества Терры — и из населения других ключевых миров Империума — только согласно их творческим способностям, летописцы в скором времени были аккредитованы, наделены соответствующими полномочиями и разосланы в составы флотов основных экспедиций, действующих по заданиям расширяющегося государства.

На тот момент в главных экспедициях Похода были задействованы четыре тысячи двести восемьдесят семь больших флотилий, еще шестьдесят тысяч различных второстепенных групп поддержания порядка и наблюдения и триста семьдесят две базовые флотилии, находящиеся в состоянии перегруппировки и перевооружения или просто ожидающие новых приказов и заданий. Почти четыре с половиной миллиона летописцев было разослано за пределы Империума только в первые месяцы после подписания закона. Поговаривали, что примарху Руссу принадлежало следующее заявление: «Вооружите этих мошенников, и в перерывах между сочинением стишков они смогут завоевать для нас еще несколько миров».

Это приписываемое Руссу высказывание в полной мере отражало отношение к летописцам большей части представителей военных кругов. Все, начиная с примархов и заканчивая последним солдатом, испытывали некоторое беспокойство по поводу намерения Императора покинуть действующую армию и удалиться в замкнутом пространстве дворца на Терре. Никто не ставил под сомнение способность примарха Хоруса занять пост Воителя. Они просто не верили в необходимость назначения наместника.

Еще более печальным известием стала новость об учреждении Совета Терры. С самого начала Великого Похода управление любой деятельностью находилось в руках Военного Совета, состоящего из самого Императора и примархов. Теперь его заменила и взяла в свои руки бразды правления новая организация, состоящая в основном из гражданских лиц, а не военных. Военный Совет, по-прежнему под управлением Хоруса, утратил часть своих полномочий, и в сфере его деятельности остались только вопросы проведения кампании.

Все летописцы испытывали горячее желание приступить к работе, и не по своей вине, где бы они ни появлялись, оказывались в фокусе всеобщего недовольства. Их встречали без особого гостеприимства, и исполнение ими прямых обязанностей было, по меньшей мере, затруднительным. Только намного позже, когда по кораблям флотилий стали разъезжать администраторы трибунала Экзекто, недовольство военных обратилось на иную, более значительную цель.

Итак, через три месяца после взятия Верхнего Города летописцы столкнулись с весьма прохладным к себе отношением. Никто из них не знал, чего ожидать. Многие из них вообще никогда до сих пор не покидали родного мира. Они были наивными и неопытными, чересчур старательными и неловкими. При таком положении дел им не потребовалось много времени на то, чтобы очерстветь и остудить свой пыл.

Когда прибыли летописцы, Шестьдесят третья экспедиция все еще кружила над столицей. Начался процесс восстановления справедливости, заключавшийся в том, что экспедиционные силы разбили «Империум» на сектора, обезглавили правительство и передавали различное имущество под управление имперских командиров, назначенных наблюдать за распределением ценностей.

На поверхность спустились вспомогательные суда, а воинские подразделения были привлечены к выполнению полицейских функций. Основное сопротивление было сломлено в ту же ночь, когда погиб «Император», но в некоторых западных городах, как и на трех остальных планетах этого мира, еще продолжались сражения. Лорд-командир Гектор Варварус, ветеран «старой школы», управлял всеми военными силами экспедиции и не в первый раз обнаружил, что ему предстоит доделывать то, что не сделала передовая группа космодесантников.

— Перед смертью тело всегда сотрясают судороги, — философски говорил он мастеру флота. — Мы должны убедиться, что организм умер.

Воитель разрешил организовать для «Императора» торжественное погребение. Он объявил это правильным и надлежащим актом из сочувствия к желанию народа и решил пойти навстречу воле людей, а не устраивать крупномасштабную резню. Против этого решения было подано несколько голосов, особенно после того, как прошел официальный церемониал прощания с Гастуром Сеянусом и еще несколькими братьями-воинами, погибшими во время сражения за Верхний Город. Несколько командиров Легионов наотрез отказались отпускать своих солдат на церемонию погребения убийцы Сеянуса. Воитель отнесся с пониманием к их протесту, благо среди космодесантников нашлось, кем их заменить.

Примарх Дорн и две роты Имперских Кулаков сопровождали Шестьдесят третью экспедицию в течение восьми месяцев, ведя с Воителем переговоры о будущей политике Военного Совета. Поскольку Имперские Кулаки не принимали участия в захвате этого мира, Рогал Дорн дал согласие на то, чтобы две его роты стояли в почетном карауле во время погребения «Императора». Благодаря его согласию, Лунным Волкам не пришлось запятнать свою честь. Имперские Кулаки, сверкая своими золотистыми доспехами, выстроились по пути прохождения кортежа с останками правителя от сильно пострадавшего Верхнего Города до Некрополя.

По приказу Воителя, по воле старших офицеров и особенно членов Морниваля никто из летописцев не был допущен к участию в этой церемонии.

Игнаций Каркази прошелся по приемной и понюхал вино в графине. Затем недовольно поморщился.

— Вино недавно откупорено, — угрюмо заметила Киилер.