Мир Спока

– Маленькое предупреждение, – сказала она. – Я встречалась с некоторыми из них. Они очень приятные существа, но непредсказуемы, как дети. Их эмоции, по нашим стандартам, почти не контролируются. Не суди их поспешно, помни о том, что в этом нет логики, но помни и о том влиянии, которое они могут оказать на тебя. Ты будешь очень далеко от дома, и их эмоции будут превосходить твои.

– Я буду осторожен, – сказал он.

Она подняла руку в прощальном жесте. – Тогда долгой жизни и процветания тебе на новом месте. Возвращайся к нам, как только твоя работа позволит.

Он поклонился ей и поспешил выйти.

Десятью днями позже, еще не покинув дом, он успел уже соскучиться. В последний день своего пребывания на Вулкане, с уже упакованными рабочими принадлежностями (большая стопка чипов и инфопленок), Сарэк стоял на границе земли академии и смотрел на вечную, безграничную пустыню. Это была та декада месяца, когда ТгХут появлялась из-за горизонта в дневное время, и сейчас она с легкостью переваливала через линию горизонта, такая же ясная в дневном свете, как и всегда. Но сегодня эта ясность казалась ему знамением, знаком того, что Сарэк терял реальный мир, что на его место пришло… Что?

Холодная планета, как следовало из всех докладов (он упаковал в дорогу столько теплых вещей, что их хватило бы, чтобы снарядить целую арктическую экспедицию) и незнакомая: маленький мирок со слабой гравитацией, не имеющий солнца, достойного упоминания.

Его тело ныло от большой дозы иммунизатора, в необходимости которого никто не был уверен. Было неизвестно, могут ли вулканцы (он никак не мог привыкнуть к этому названию, данному им людьми) заразить людей своими болезнями или заразиться, в свою очередь, от них. Теория отрицала такую возможность, но Сарэк и многие другие предпочитали определенность.

Он пытался подавить боль, задаваясь вопросом о нелепости происходящего. Он должен стать инопланетянином у другого вида, кто-то другой будет называть свою планету "мир", "земля", а себя гуманоидом, и давать его планете, его народу имена, значение которых он даже не знал… Все это казалось очень странным. Но он должен справиться с этим, должен узнать, что означают эти имена, когда прибудет на Терру. "Нет, скорее на Землю," – подумал он. Если он должен стать дипломатом, несмотря на молодость, то он должен поступать и думать дипломатично. И, как сказала Т'Пау, у него будет прекрасный пример разнообразия для изучения.

Он должен сделать это надлежащим образом, ничего не пропуская.

Долгом его, как одного из потомков Сурэка, было следование Ведущей Линии – быть глазами и руками своего великого предка в это время и в этом месте.

Он посмотрел на ТгХут. Цвет ее был всегда прекрасным по утрам, подобным этому: красный, с оттенками голубого из-за чистого воздуха, сквозь который он смотрел на нее. Она светилась, на темной ее стороне были видны вулканы, извергающие лаву, отсвечивающую бледным золотом.

Он вернулся к своим думам и вздохнул от боли. Если бы он сейчас находился далеко от всех, то сказал бы вслух: "Когда я увижу тебя снова? Я не хочу уезжать!"

Но он был в пределах видимости, и мысль о жалости к себе смущала.

Он развернулся и пошел назад, в город, чтобы сесть на транспорт, который доставит его к кораблю.

Прошло более пятидесяти лет, прежде чем он вернулся назад.

За это время многие события не стерлись из памяти, скорее, он представлял все еще четче. Например, его прибытие на Землю: выход из шаттла в то холодное утро. Конечно, (по этой новой, странной системе измерения) было не более шестидесяти градусов по Фаренгейту. На какое-то мгновение он остановился и посмотрел на инопланетный пейзаж: корабли, стоящие на приколе, маленькие машины, летавшие и проезжавшие вокруг, запах выхлопных газов в воздухе… "Т'Пау была совершенно права", – подумал он, вспомнив их беседу. И тут он, посмотрев на небо (это была ночь) и увидев звезды, был удивлен еще больше, когда обнаружил, что они во многом такие лее, как и на Вулкане. И высоко в небе была маленькая серебристая луна, крохотная, но яркая, как маяк.

Это полностью убедило его, что он в другом, чужом мире. Звезды и этот горящий серебром диск сказали ему, что он в мире, полном людей, которые думали не так, как он, и, без сомнения, считали, что эта крохотная, жалкая луна является частью обычного порядка вещей…

Это воспоминание было оттеснено в сторону и отложено в архив его памяти. Он, конечно, в любой момент мог вызвать его оттуда, если у него возникало такое желание. Весеннее утро в Париже, один из первых его выходных, когда шел небольшой дождь, настоящий дождь, и он брел под ним по Рю Гуш. Великий каньон. Он стоял на краю, любовался на прекрасную, песчаную и каменную его громаду и думал о том, что эта часть Земли похожа на Вулкан, только, черт побери, еще лучше. Вечер в Рейкьяви-ке, проведенный на вершине горы в наблюдениях за вулканами, ворчащими в четверти мили от него, ленивые потоки лавы, которые, словно змеи, с шипением сползали по потрескавшемуся склону горы…

Люди. Т'Пау была права, они удивительные: шумные, неугомонные, сложные, неискренние, неправедные, застенчивые, скрытые, неучтивые, сумасшедшие, и более того, дико алогичные. Но он не отказался бы от общения с ними ни за что на свете, потому что они были ко всему прочему веселыми, мудрыми, осторожными, доброжелательными, способными учиться и понимать, галантными, удивительно благоразумными…

Ему потребовалось немного времени, чтобы все это выяснить. Сарэк проработал уже около десяти лет в посольстве в качестве технического атташе. Он проводил много времени, консультируя землян-специалистов по компьютерам, в основном обсуждая коды и программное обеспечение, влезая во все детали их компьютерной техники и удивляясь тому, насколько элегантными были одни ее части, в то время как другие были просто примером грубости. Он с восторгом узнал, насколько похожими на него они были. Они не находили ничего странного в том, чтобы проводить без сна по трое суток подряд, настойчиво работая над непокорным, сложным кодом, хотя конструкция их тела вряд ли была пригодна для такого насилия. Нельзя было не восхищаться такой самоотдачей и преданностью программированию, как искусству. Программисты были первыми людьми, с которыми он пришел к взаимопониманию.

Он регулярно посылал доклады Т'Пау. И так как она поощряла его в этом, то он расширил тематику своих докладов и описывал в них все, что видел и от чего получал удовольствие. Конечно, он пытался выражать эти чувства более умеренно, иначе Т'Пау заподозрила бы, что он поддался влиянию людей, но "получать удовольствие" действительно выражало то, что он ощущал, как бы он не старался и не переписывал заново доклады.

Один из них описывал мировой чемпионат по бейсболу 2180 года, когда проводились финальные матчи за место в высшей лиге. Другой описывал прибрежную флору Средиземноморья, бульонные кубики, маленькую рыбку под названием ракассе, людей, которые ее ловили, и машины с ионными приводами, которые приезжали, чтобы забрать улов. Другой доклад был посвящен реставрации храма Василия Блаженного в Москве, еще один исследованиям языка китов. Скоро Сарэк начал понимать, что Т'Пау каким-то образом разглядела, что в душе он был туристом, и как таковой мог увидеть те вещи, которые нельзя увидеть глазом дипломата. Когда он наконец понял, что она послала его именно из-за этих качеств, а не из-за, способностей в области техники, хотя таковые и были полезны, у него испортилось настроение на целый день. Затем он отбросил свои сомнения и никогда больше к ним не возвращался. Слишком многое нужно было увидеть и сделать, встретиться со многими людьми и о слишком многом рассказать им.

Прошло не так много времени, прежде чем в посольстве заметили знания и проницательность Сарэка во всем, что касалось Земли и землян.

Персонал, несмотря на специализацию каждого по какому-либо вопросу, начал осознавать, что если вдруг появляется какой-либо аспект земной культуры, который ставит их в тупик, нужно обращаться к Сарэку. Если он не мог объяснить это тут же, он просто кивал и уходил, а через день он приходил с готовым ответом. В течение десяти лет у него не было свободного времени, чтобы съездить на Вулкан. Главный посол, Сасав, повысил его в должности, теперь он был атташе по культуре. Сарэк было запротестовал, но Сасав сказал ему, что в его отказе нет логики. С компьютерами мог бы справиться молодой вулканец, помощник Сарэка, которого он сам же и обучил, а что касалось ремонта оборудования, то он осуществлялся местными техниками.