Легион Проклятых (ЛП)

- Не смотри туда, - произнес Вудс, беря одно из одеял и прикрывая высохший труп.

- Мы можем убрать ее? – спросила испуганная Гуди.

- Нет, иначе враг почует неладное и обнаружит вас, - произнес Дональбейн, поглаживая племянницу по голове. – Кроме того, осквернение могилы – уже само по себе грех. Убрать тело до истечения срока действия? Это – недопустимо.

- Что еще ты принесла с собой?

Гуди показала мужу внутренности рюкзака, где лежали паек и фляжки с водой, наполненными святой водой из городского фонтана. Также там лежали небольшая лампа, и несколько черных лилий. Цветы росли вдоль берегов цертусийских озер и использовались для изготовления венков для могил. Гуди взяла их, чтобы убрать смрад могилы. Вудс заметил небольшой ножик. Небольшое лезвие с рукояткой в виде стилета. Он встретился глазами с женой и слабо кивнул. Если события пойдут не по плану и провизия иссякнет, нож окажется самым ценным из собранных ее предметов.

Вудс взглянул на Гуди, ее бледное, но красивое лицо. Дональбейн кивнул. Глаза Вудса уставились во тьму неба, копатель понимал, как мало времени отвела им судьба. Опустив глаза, он заметил несколько Сдирателей, стоявших рядом с развалинами укрепления. Десантники молча наблюдали за ними.

Ангелы Императора казались статуями в своей священной броне, невозмутимые и за пределами человеческого понимания.

- Ну ладно, - наконец произнес копатель, запоминая последние мгновения со своей женой. – Полезайте внутрь, быстро.

Копатель помог жене спуститься в могилу. Забрав дочку из рук ее дяди, Вудс поцеловал Низетту и передал испуганного ребенка в руки жены. Гуди улыбалась, при данных обстоятельствах этот простой жест, показывающий всю силу и низгибаемость ее натуры, вызвал слезы на грубом лице ее мужа. Мать и дитя разместились рядом с хозяйкой могилы. Используя рюкзак в качестве подушки и накрывшись одеялом, Гуди и Низетта не отрывали взгляд от Вудса и Дональбейна.

- Помните, - начал Вудс, - звоните в колокольчик только когда услышите, как звонят остальные. Ждите столько, сколько сможете. Вы не должны привлекать к себе внимание врага.

Гуди кивнула.

- Выживи, - произнесла она. – Вы оба.

- Мы скоро встретимся, - ответил Вудс.

Обойдя могилу с другой стороны, Дональбейн использовал лопату, чтобы закрыть крышку.

Уперев кончик лезвия лопаты в ржавую крышку, он надавил на нее, полностью запечатывая металлический контейнер. Вудс постучал кончиком своей лопаты по крышке и тут же услышал ответный стук. Пока Дональбейн ждал Мерельду с его собственными детьми, копатели стали перебрасывать священную цертусийскую землю на крышку гроба. При каждом взмахе Вудс качал головой. Он никак не мог смириться с мыслью, что в данный момент он заживо закапывает свою жену и дочь. То же самое чувствовали и другие отцы, мужья, братья и сыновья, заживо погребавших своих любимых.

Единственная вещь, заставлявшая его руки двигаться – было осознание того, что под землей им будет безопасней , чем над ней, когда на планету прибудет Злобокост. Они переживут резню выродков Хаоса. Закопав могилу, Вудс взял в руки автоматическую винтовку. Сотворив знамение аквилы, он встал на колени перед могильной плитой. На ней было написано: «Эрзсебет Дорота Каталлус». Он не забудет это имя. Внутри него росла холодная уверенность. Ярость, которую он испытывал к захватчикам, пришедшим захватить эту крохотную часть Империума. Неся оружие и лопаты, жители мира-кладбища стали подниматься назад к своим укреплениям, занимать позиции и готовить себя к предстоящей бойне.

Я немного понаблюдал за происходящим. Что такое руководство? Момент вдохновения, всплеск идеи или неожиданное понимание стратегии. Абстрактная форма, принимающая очертания через слова и приказы, находящая мгновенный отклик в сердцах людей. Даже ангелов нужно вести к победе. Лояльность. Гордость. Доверие. Действия. Перед твоими глазами командование становится реальностью. То, что ты видел в упорядоченном, бескровном театре своего разума, выливается в выхватывание мечей и взведение ударных механизмов.

Все это перетекает в кошмарную версию твоих воображений, насыщенную смертельными, невидимыми движениями, страхами. Вот, что значит командовать, ступать ботинком на спокойную, кристальную поверхность возможности, и вызывать брызги, обнаруживая себя в шлеме среди бурлящих фонтанов крови твоих братьев.

Стоя на вершине периметра укреплений, я обозреваю гибельные поля. Море отвратительных тел на могильной архитектуре мавзолея, кладбищенских плитах и статуях. Среди всего этого – местные жители. Те, кого я должен защищать. Обязанность, ради которой я был выращен. Небольшое бремя Императора, возложенное на мои плечи. То, что было тихим безумием стратегии, появившейся в моем разуме, теперь войдет в историю. Я приказал понтифику, а он, в свою очередь – местным жителям. Тысячам цертусийцев приказали закопать живьем их любимых. Краткая вспышка смертного существования, ярко горящая под землей, куда не проникнут разумы кровавых одержимых.

На мгновение мне кажется, что мой призрак вернулся. Я не видел его какое-то время. Там, где он только что скрывался в тенях – лишь пустая чернота. Его мертвые глаза смотрят на других несчастных. Я должен почувствовать облегчение. Постепенно я стал привыкать к вниманию этой сущности и ощущать его присутствие, но до конца не мог понять – действительно ли это существо из потустороннего мира или просто игра моего больного воображения. Ни одно из этих предположений не предвещало ничего хорошего, поэтому я должен позволить себе немного расслабиться в его отсутствие. Но я все еще всматриваюсь. В мерцание Долгой Ночи, отражение зеркальной темноты.

Я чувствую присутствие своих братьев, стоящих рядом. Бессмертные на обломках палисада. Как и я, они пришли посмотреть, что сделают люди по приказу ангела. Мы безмолвно наблюдаем, как люди закапывают своих близких, впечатленные их мужеством. Нелегко рыть могилу для своей семьи. Еще сложнее наблюдать, как они ложатся в гроб.

- Новости? – спрашиваю я.

Позади меня стоит Мелмох.

- Никаких астротелепатических сообщений, - отвечает эпистолярий. – Ничего из тех мест, куда я посылал сигналы. Могу только предположить, что комета является значительной помехой для моих способностей.

Я киваю.

- Спасибо за старания.

Я продолжаю наблюдать за цертусийцами, выполняющими свою неблагодарную работу.

- Думаешь, земля скроет их присутствие?

Эпистолярий обдумывает вопрос.

- Это место пропитано смертью, - делает заключение библиарий. – Эта земля – священна и имеет свою силу. Мы видим то, что ожидаем увидеть. Враг увидит кладбище. Он почувствует утрату. Он ощутит смрад смерти. Слуги Кровавого Бога – воины. Их цель – убивать. Их оружие – бойня, а не лопата. Я думаю, эти люди – в безопасности.

Я киваю в подтверждение слов библиария и благодарность за его поддержку.

- Что если никто не выживет? – угрюмо спрашивает главная плеть Скейс, его разум переполнен кровавыми мыслями.

- Тогда мы проиграем, - отвечаю я, и это – факт. – Мы будем гнить сверху, пока те, кого мы поклялись защищать, будут умирать под нами. Поэтому мы должны сражаться. Сражаться и выжить. Последователи Кровавого Бога пришли сюда повоевать, и мы дадим им бой. Тем самым мы лишим их долгожданного приза – бойни невинных и уничтожения этого мира. Мы сражаемся, чтобы победить, но если мы проиграем и погибнем – я хочу знать, что нашей смерти будет достаточно, чтобы насытить их жажду и убраться отсюда. Кровавый Бог упустит свою цель, словно плохой стрелок, а его рабы подведут своего господина. Цертус-Минор не превратится в мертвую планету, утопленную в море крови. Жители этого мира выживут, и Империум будет знать об этом. Если сердца смертных продолжат биться, значит у других миров появится надежда. Они узнают, что Злобокост можно победить. Это знание разожжет пламя в их разумах и наполнит сердца надеждой. Возможно, мы не остановим здесь Черный Крестовый поход. Возможно, мы не выживем. Но если мы падем, мы дадим надежду, как смертным, так и бессмертным, на то, что они могут победить. Пусть это станет нашим наследием.