Прима Мемори

Спок приготовился к самому худшему и сокрушенно покачал головой:

– Боюсь, мне придется признать, что я этого не знаю. Пожалуйста, будьте так любезны, проинформируйте меня.

Кирк и Маккой опять обменялись многозначительными взглядами.

– Ну, конечно, Спок, – начал было капитан и сделал паузу для важности. Все находящиеся в кают-компании выжидающе уставились на инженера вычислительных систем.

– …Крейсеру «Энтерпрайз» поручено доставить делегацию ученых, ставших лауреатами, в количестве шестидесяти человек для участия в торжественной церемонии, которая пройдет на… Прима Мемори!

«Полный провал. Шах и мат» – подумал Спок. Ну надо же, им опять удалось сразить его наповал. А вслух он только и сумел сказать ровным голосом:

– Ну что же, это, действительно, прекрасная новость.

Теперь уже Кирк повернулся к Маккою и спросил, не скрывая разочарования реакцией своего старшего офицера:

– Ну?

– Он моргнул, Джим! Я уверен в этом.

– А как насчет улыбки? Ну, хоть самой малюсенькой?

Именно для того, чтобы заставить Спока хоть раз открыто выразить свои эмоции, и была затеяна вся эта кутерьма. Еще ни разу за все время службы на крейсере никому и никогда не удавалось заметить, чтобы старший офицер «Энтерпрайза» улыбался или огорчался. Чрезвычайно сдержанный, как и все выходцы с его планеты, он практически никогда не выдавал своих чувств, и лицо его всегда оставалось невозмутимым и спокойным. Так что Маккою пришлось слегка огорчить капитана.

– Нет, про улыбку ничего не скажу. Но вот моргнул он – точно! Думаю, что он волнуется. Ты только подумай, Джим! Вулканец волнуется! И мы при этом присутствуем!

Спок встал из-за стола и обратился к Кирку:

– Капитан, разрешите спросить, какие меры следует предпринять, чтобы подготовиться к прибытию делегации на борт крейсера?

– Спросить разрешаю, но ответить я вам не смогу. Ответственный за это человек еще не сообщил мне, что планируется сделать в связи с таким событием.

– Понятно. А кто отвечает за прием ученых на борт «Энтерпрайза»?

– Вы, мистер Спок. – Кирк снова взглянул на Маккоя. – Ну? Еще раз моргнул?

– Мда, – покачал головой доктор. – Придется занести это на скрижали истории.

Тогда капитан, улыбнувшись, опять повернулся к вулканцу и спросил:

– Ну и как вам наша новость? Вы рады?

– Для меня это большая честь, капитан.

Теперь уже Кирк улыбался во весь рот.

– Да уж, знаю… Нам всем это понятно.

– Если позволите, джентльмены, сейчас я вас покину, – невозмутимо произнес Спок, которому к этой минуте уже удалось овладеть собой. – В связи с новым назначением мне предстоит много работы.

– Ну, конечно, мистер Спок, приступайте к своим почетным обязанностям.

Спок кивнул, поставил свой поднос на ленту, по которой грязная посуда поступала в специальный отсек на переработку, и направился к выходу из кают-компании. Уже выходя в коридор, он смог услышать рассуждавшего Маккоя:

– Нет, я был абсолютно уверен, что уж на этот раз мы сумеем заполучить от него хоть крохотную улыбочку. Бесспорно, два подмигивания хорошее начало, но… – затем, голос доктора заглушила закрывающаяся дверь.

Спок пошел по многочисленным переходам крейсера, стараясь идти размеренным, неторопливым шагом. Он намеренно не воспользовался турболифтом, решив, что небольшая прогулка по отсекам корабля лучше поможет ему справиться с нахлынувшими чувствами. Несмотря на то, что думали о вулканцах его сослуживцы, ему-то хорошо было известно, что у его народа есть эмоции, и еще какие! Просто жители планеты Вулкан предпочитали не выражать их публично. И теперь Спок думал о том, как, должно быть, удивился бы доктор Маккой, если бы вдруг узнал, насколько они с капитаном были близки к тому, чтобы все-таки увидеть его радостную улыбку там, за столом, Пожалуй, если бы Кирк и Маккой не показали с такой откровенностью, чего они хотят от него добиться, то ему и самому было бы настолько приятно услышать их новость, что он, наверное, все-таки улыбнулся бы при всех.

Однако потом Споку пришло в голову, что, возможно, его друг капитан как раз потому и показал свои намерения с такой очевидностью, что хотел предупредить его, Спока, и предостеречь от совершения невиданного поступка – публичного проявления своих чувств.

Капитан часто бывал так нелогичен, совершая, казалось бы, вполне логичные поступки. Спок решил, что ему надо будет позже как следует подумать о причинах такого странного поведения землян, хотя он и сомневался, что сможет их когда-нибудь понять до конца. Впрочем, вряд ли такое понимание вообще необходимо.

– Транспортирующие устройства отказали!

Не так уж: много было слов, которые с такой силой воздействовали на главного инженера двигательных установок «Энтерпрайза», однако эти три всегда били в точку.

Скотт резко вскочил с кровати, спросонок зашарил рукой по настольной панели коммуникатора. В ту же секунду датчики бытовых приборов уловили движения хозяина, и в комнате загорелся свет. Говорил явно не Кайл, и Скотт, прищурившись, вгляделся во взволнованное лицо человека, появившегося на экране, – Скотт слушает… В чем дело, Зулу? – Интересно, а что вообще Зулу делает в главном отсеке транспортирующих установок?

– Докладывай! – Скотт заметался по своей каюте, торопливо натягивая рубашку, штаны, разыскивая заброшенные куда-то с вечера ботинки, в то время как из динамиков доносился взволнованный голос.

– Э-э-э… мистер Скотт, только что прекратилось несущее волновое колебание транспортирующего передатчика. Все устройства на корабле отключены.

– О нет! – простонал Скотт. Много лет назад и на другом корабле ему довелось быть свидетелем неконтролируемой транспортации одной экспедиции, произошедшей из-за взрыва несущих волновых колебаний, и теперь он лично с неослабным вниманием следил за тем, чтобы ничего подобного не произошло на «Энтерпрайзе». До сих пор он был убежден, что такое и невозможно на его корабле. И вот, пожалуйста!

– Дай-ка мне, парень, код неисправностей, – тихо попросил Скотт.

Теперь уже не было нужды торопиться. Что или кто бы ни находились в матричном блоке, теперь, после взрыва волновых колебаний, бесследно исчезли. Скотту даже думать не хотелось о том, кто мог находиться там, готовясь к высадке на планету, лежащую внизу. Крейсер по-прежнему вращался на орбите вокруг Центавра, а у Кирка была там принадлежащая ему долина… и капитан давно собирался ее посетить.

– Код неисправностей, мистер Скотт? – переспросил, недоумевая, Зулу.

– Ну да, внизу, под локаторной решеткой! – уже нетерпеливо ответил Скотт и снова подумал, куда это запропастился Кайл.

– Э-Э-э… Код – один два семь – раздельно прочитал Зулу.

Даже Скотту, с его блестящим знанием корабельных систем, пришлось подумать, прежде, чем он вспомнил значение этого кода. Но вспомнив, он чуть не хлопнул себя по лбу, испытав одновременно и облегчение и гнев на свою забывчивость. Ну, конечно! Набрав этот код, он сможет по крайней мере обезопасить корабль и людей, пока сам будет занят ремонтом генератора несущих волновых колебаний.

– Слушай, парень, – тоном, не терпящим возражений, произнес Скотт, уж: не знаю, что ты там делаешь на главном посту транспортации, но я тебе приказываю – немедленно включи ручное управление операциями и проследи, чтобы на пульте загорелось включение кода один два семь. Я немедленно спускаюсь вниз, а за это время, мистер Зулу…

– Да, сэр?

– … Не трогай больше ничего! – рявкнул Скотт и, прервав связь с отсеком транспортации, вызвал службу безопасности крейсера.

– Алло, ребята, вызывает Скотт. Пришлите сотрудников на главный пост транспортации, передайте капитану, пусть объявит тревогу, и немедленно разыщите мне мистера Кайла.

Вслед за этим главный инженер двигательных установок поправил перед зеркалом рубашку, пригладил волосы и опрометью бросился из комнаты, чтобы выяснить, кто за последнее время пытался покинуть «Энтерпрайз».