Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса (ЛП)

Леарх нажал на спусковой крючок и почувствовал мощную отдачу. Реактивный снаряд чиркнул по воздуху, крохотный ракетный двигатель вспыхнул сразу после выхода из ствола. Выстрел был точен, и Леарх, не медля, побежал к своей цели.

Голову пилота пробил болт и взорвался внутри черепа. Скиммер с глухим звуком рухнул на скалы, и помощник пилота как раз пытался высвободиться из ремней, когда увидел склонившегося над ним Леарха.

Сноп голубых зарядов, пронесшихся рядом с головой, дал Леарху понять, что второй скиммер его заметил. Он рискнул глянуть через плечо и увидел, что машина идет к нему по дуге. Прерывистые очереди прошили воздух, один выстрел попал ему в бедро ближе к колену. Леарх пошатнулся, чувствуя жжение и удар, но заставил себя бежать.

— Прикрой меня!

Иссам выскочил из укрытия и выпустил несколько выстрелов по приближающемуся скиммеру. Тау прервали полет и развернулись, ускользая от смертельного выстрела. Вираж был так крут, что пришлось сильно сбросить скорость, и раненый Пармиан с одной руки выстрелил в открытое днище корабля. Выстрел пробил более легкую броню фюзеляжа и разнес тело пилота — из груди хлынули осколки костей.

Второй пилот сбитого Леархом скиммера освободился от ремней, но бежать было уже поздно. Леарх ухватил его за шею и выволок из кабины. Почти не прилагая усилий, он сломал тау шею и швырнул его на землю.

Второй скиммер рухнул, и уцелевший пилот лишь ненадолго пережил своего товарища. Пришелец ловко выскочил и навел оружие, но это оказалось бесполезной демонстрацией неповиновения. Иссам попал ему точно в грудь, потом еще раз, и тот упал.

Леарх тяжко выдохнул. Иссам подбежал к нему, прижимая болтер к груди. За ним последовал Пармиан, а чуть позже — Даксиан, последний из уцелевших скаутов.

Битва длилась в лучшем случае несколько секунд, но показалось, что намного дольше.

— Нам повезло, — сказал Леарх. — Если бы они привели столько сил, сколько следовало, мы были бы уже мертвы.

— Приговор всего лишь отложен, — заметил Иссам. — Этих разведчиков скоро хватятся, и те, кто придет на их место, будут подготовлены куда лучше.

Леарх посмотрел на юг, туда, где над горизонтом нависали дым и энергетическая завеса. Башни портового города блестели так близко, что ему показалось: можно протянуть руку — и коснуться их.

— До Пракседеса всего три-четыре километра, — сказал он. — Так близко.

— Учитывая, как сложно будет подобраться, это все равно что на Макрагге. — Пармиан показал туда, где солнце отражалось от чего-то, напоминающего безлистые керамические деревья вдалеке. — Там бесконечные ряды сторожевых башен, дронов, и наши камуфляжные плащи их не обманут.

Леарх посмотрел на труп второго пилота тау у своих ног, потом на скиммер. У него появилась идея.

— Ты прав, Пармиан, — сказал он. — Космодесантникам тут не пройти, но бортовые системы этих скиммеров несомненно оснащены верными идентификационными кодами, с которыми можно пройти мимо сторожевых башен незамеченными.

Пармиан нахмурился.

— Но как извлечь коды? Ты же не знаешь, как работают эти машины.

Леарх опустился на колени и снял с тау шлем. Черты пришельца исказила агония. Леарх повернул его голову набок и взял боевой нож, который с мрачным видом протянул ему Иссам.

Он приложил длинное зазубренное лезвие к виску тау и начал пилить.

— Пока еще не знаю.

Куделькар Шонаи налил себе еще стакан теплого травяного отвара из простого цилиндрического чайника, который утром принес присматривавший за ним тау. Напиток был сладкий и ароматный, с приятным послевкусием, практически без горького привкуса кофеина — большая редкость. Губернатор поставил чайник на круглый поднос и уселся в пластиковое кресло почитать.

Как и все в его новом жилище, от кровати до кабины для гигиенических процедур, кресло было просто и функционально задумано и приспосабливало свою форму к позе сидящего. О создании настолько удобной вещи человеческие специалисты по эргономике могли лишь мечтать.

Куделькар пригубил напиток и вернулся к прибору, который изучал все утро.

Это была плоская прямоугольная пластина, чем-то напоминающая имперский планшет, хотя намного легче, и ее не закорачивало каждые десять минут. Удивительно четкий экран показывал, как люди работают и отдыхают. Это были обычные мужчины и женщины, и хотя в их действиях не было ничего особенного, окружение их привлекало внимание.

Движущиеся фигуры населяли поразительные города — чистые линии, искусно спроектированные бульвары, зелено-коричневая растительность парков, и повсюду сияющие серебряные и белые шпили. Аун'рай сказал ему, что это Тау, главный мир империи и прародина расы тау. Видеть людей в таких местах было странно, и хотя Куделькар знал, что образами можно управлять, все казалось реальным, и он готов был поверить, что все так и есть.

Все мужчины, женщины и дети в фильмах были одеты более или менее одинаково, на одежде нашивки с различными символами Империи Тау. Куделькар слышал разные сплетни об Империи Тау. Они передавались приглушенным шепотом, поскольку разговоры, в которых пришельцы описывались иначе, чем как жуткие кровожадные мерзавцы, карались смертью.

Все, что Куделькар видел с момента своего пленения, опровергало представление о тау как об убийцах и врагах человечества. С ним обращались чрезвычайно цивилизованно, и ежедневные обсуждения Тау'ва, Высшего Блага, с Аун'раем были в высшей степени познавательны.

Каждое утро Аун'рай приходил к Куделькару, и они говорили о тау, Империуме и на многие другие темы. К своему большому удивлению, Куделькар стал теплее относиться к послу тау и обнаружил, что у них немало общего.

— Высшее Благо — теоретически, прекрасная идея, — сказал Куделькар, впервые услышав о нем от Аун'рая, — но наверняка неосуществимая на практике.

— Вовсе нет, — покачал головой Аун'рай.

— Несомненно, эгоистические желания и личные потребности не дадут ее реализовать.

— Так однажды и случилось, и наша раса едва не погибла.

— Не понимаю.

— Догадываюсь. Позволь мне рассказать о своей расе и о том, как мы пришли к Высшему Благу.

Аун'рай положил свои жезлы рядом с собой и взмахнул руками, а потом заговорил тихим мелодичным голосом, наполненным тоской:

— Когда моя раса делала первые шаги, мы были подобны человечеству: варвары, мелочные и склонные к алчности и гедонизму. Наше общество состояло из нескольких племен, которые вы назвали бы кастами: у каждой свои обычаи, законы и верования.

— Я слышал об этом, — сказал Куделькар. — Четыре касты, как элементы — огонь, вода и все такое.

Аун'рай улыбнулся, хотя было в его выражении что-то, чего Куделькар не мог понять, — не то раздражение, не то печаль.

— Это ярлыки, которые навешивает на нас человечество, — произнес наконец Аун'рай. — Подлинный смысл нашей кастовой системы весьма сложен, и тонкости теряются в столь прозаических терминах.

— Простите, мне рассказывали именно так.

— Неудивительно. У людей тяга к определениям для себя и для мира вокруг вас. Вы боретесь с понятиями, которые трудно поддаются классификации. Я немного знаком с историей вашей расы, и чем больше узнаю о вас, тем больше благодарен за Высшее Благо.

— Почему?

— Потому что без него моя раса была бы такой же, как ваша.

— В чем?

Аун'рай поднял руку.

— Слушайте внимательно, и узнаете, почему между нами так много общего, Куделькар.

— Простите, вы говорили о кастах.

Аун'рай кивнул и продолжил:

— Горные тау парили в воздухе, равнинные стали искусными охотниками и воинами. Другие построили большие города и воздвигли монументы своему мастерству, лишенные же таких умений вели торговлю между разными группами. Одно время мы процветали, но время шло, наша раса становилась многочисленнее, и разные племена начали воевать друг с другом. Мы называем эту эпоху Мон'тау, или, на вашем языке, Ужас.

Аун'рай вздрогнул при этом воспоминании, хотя Куделькар знал, что сам он при тех событиях присутствовать не мог.