Барабаны Перна

— Это, должно быть, Шарра, — сказала Менолли, увидев над головой у незнакомки тройку файров. Одна из ящериц опустилась девушке на плечо, и Менолли насмешливо фыркнула. — Ты заметил, как Торик обращается со своей королевой?

Вдруг они замерли. В воздухе прогремел низкий рокот — чья-то умелая рука ударила в новый барабан, выбив быструю дробь: «Арфист прибыл. Кто звал?»

— Это Пьемур! — вырвался у Менолли полувскрик, полувздох, и не успела она закончить фразу, как оба арфиста уже мчались к лестнице, ведущей наверх.

— Что случилось? — крикнул им вслед Торик.

— Пьемур! — выдохнул Сибел, обгоняя Менолли. Но когда они остановились на усыпанной ракушками площадке перед пещерой, там никого не оказалось.

Сибел поднес сложенные рупором ладони к губам.

— Пьемур! Ты где?

— Красотка, Крепыш! Ищите его! — задыхаясь от бега, бросила файрам Менолли. — Ну что за паршивец! Сердце у нее просто выскакивало из груди.

— Сибел!!! — донеслось из пещеры гулкое эхо. Арфисты кинулись к входу, и вдруг навстречу им метнулась дочерна загорелая, босоногая, всклокоченная фигурка.

Обнявшись, все трое разом заговорили, переживая восторг долгожданной встречи, а тем временем крошечная золотистая королева кидалась на Сибела, а детеныш скакуна тыкался Менолли в колени, явно пытаясь сбить ее с ног. Красотка, Крепыш и Нырок принялись отгонять дерзкую незнакомку, и пока Пьемур, размазывая по щекам слезы радости, не призвал Фарли к порядку и не успокоил Дуралея, разговаривать было просто невозможно. Тем временем Торик и добрая половина холда уже поняли: пропавший нашелся.

Вечером состоялось торжество в честь успешного возвращения сборщиков трав. Гвоздем его стал так вовремя появившийся Пьемур, Он успокоился, узнав, что Главный арфист не сердится на него за исчезновение, поскольку его дерзкий проступок — кража королевского яйца с Меронова очага — обернулся такими неожиданными последствиями, и весь вечер был в ударе.

Сибел с Менолли очень внимательно выслушали ту часть его рассказа, которая повествовала о периоде после запечатления Фарли.

— Он поступил очень осмотрительно, не вернувшись сразу, — опередив Торика, заметила Шарра. — Если помните, Мардра бушевала, как ураган, из-за распоротого мешка и грозилась спустить с виновника шкуру. Хотя, между нами, я не понимаю, кого она хочет здесь удивить своими нарядами.

— У каждого свои причуды, — заметил Торик, в упор разглядывая паренька, так что тот даже забеспокоился: неужели он снова сделал что-то не так? — А теперь скажи-ка мне, юный ученик арфиста, как тебе удалось пережить Падение в тот день, когда родилась твоя королева?

— В воде, под свесом скалы, — как нечто само собой разумеющееся, ответил Пьемур. — А Фарли родилась уже после Падения.

Торик понимающе кивнул.

— А следующее?

— Под водой. Только к тому времени я уже нашел себе место у реки, повыше лугов, где растет холодилка… — он осекся и взглянул на Шарру. Глаза девушки блеснули: наконец-то она услышала всю правду. — Там было затонувшее бревно, за него я держался, а дышал через тростинку.

— Почему же ты не вернулся после второго Падения?

— Ко мне прибился Дуралей, пришлось ждать, пока он немного подрастет и сможет делать дальние переходы.

Шарра залилась смехом — уж больно бесхитростное выражение было на рожице у мальчугана.

— Значит, когда мы встретились, ты пробирался на восток, к морю?

— Неужели ты думаешь, что я остался бы там, где варят холодилку? — с таким отвращением проговорил Пьемур, что все покатились со смеху.

— Могу поспорить, что пока мы с тобой барахтались в болотах, бывали времена, когда ты предпочел бы собирать холодилку, — подмигнув мальчику, сказала Шарра, но он в ответ только закатил глаза.

— Так ты снова ходила на болота? — Торик был явно недоволен.

— Я отлично знаю эти места, Торик, — твердо заявила девушка, как будто продолжая давний спор. — К тому же со мной были мои файры, а по дороге к нам присоединился Пьемур с Фарли и Дуралеем. Кстати, я должна сказать, — добавила она, обращаясь к арфистам, что ваш юный друг — прирожденный южанин.

— Он — ученик мастера Робинтона, — сказал Сибел, выразительно глядя на Пьемура, и после этих его слов за главным столом установилась внезапная тишина.

— Жаль, если он останется только арфистом, — после минутного молчания проговорила Шарра. — А я-то подумала…

— Но ведь я сейчас никакой не арфист, правда, Сибел? — пораскинув мозгами, спросил Пьемур. — Единственное что я умел, — это петь, но голоса у меня больше нет. Что мне теперь делать в Цехе арфистов? — затараторил он, переводя взгляд с Сибела на Менолли. — Знаю, знаю, вы с Менолли думали, что сделаете из меня помощника. Хорошая же от меня была помощь в Наболе — не успел оглянуться, как попал в мешок, а потом и вовсе на другой материк. Похоже, что от меня нечего ждать, кроме беды.

— В твоих бедах оказался некоторый толк, — заметил Сибел. Впрочем, у меня появилась идея, как на время уберешь тебя от них. — Подмастерье повернулся к Торику. — По-моему, тебе пришлась по душе мысль о сигнальных барабанах? А ты, Санетер, кажется, говорил, что основательно подзабыл сигналы? Так вот, наш Пьемур их отлично помнит. — Я останусь здесь барабанщиком? — Пьемур даже открыл рот от неожиданности.

Сибел поднял руку, собираясь продолжить свою мысль, и сияющее лицо мальчугана погасло.

— Не могу обещать наверняка, пока не получу согласия мастера Робинтона, но знаешь, Торик, по-моему Пьемур мог бы неплохо послужить твоему холду в качестве ученика барабанщика и даже… барабанщика-инструктора. Если, конечно, Санетер не станет возражать, что его будет учить низший по званию. — Сибел обратился к недоумевающему южному арфисту, спеша пояснить свой замысел. — Рокаяс, старший подмастерье Олодки, сказал мне, что Пьемур — один из самых сообразительных и способных учеников, в чьи головы ему доводилось вбивать барабанную науку. Так что, если ты не против, он поможет тебе освежить в памяти сигналы…

Санетер рассмеялся и ободряюще подмигнул Пьемуру, который уже снова сиял от привалившего ему счастья.

— Согласен, если он согласен возиться со старым безруким арфистом…

— А что скажет Торик, правитель Южного? — Сибел сделка едва заметную паузу: он заметил, как сузились глаза великана и подумал, что, пожалуй, позволил себе слишком большую смелость.

— Взять себе в холд этого бедокура? — нахмурился Торик, обводя стол тяжелым взглядом и останавливая его на Пьемуре. Паренек затаил дыхание. Даже под загаром было видно, как он покраснел.

— Он вовсе не бедокур, Торик, — вступилась за друга Менолли, — просто у него избыток энергии.

— Мы, конечно, могли бы использовать барабаны, чтобы передавать вести в прибрежные холды, — с расстановкой проговорил Торик, при этом лицо его оставалось бесстрастным. — А барабаны-то он сумеет сделать?

— Я предпочел бы задержаться и лично пронаблюдать за работой, — уклончиво ответил Сибел.

— Не хотел я брать больше никого из северян, ну, да ладно. Раз уж Пьемур доказал, что может выжить на южных землях, сделаю для него исключение…

Раздались радостные возгласы, но Торик поднял руку, требуя тишины.

— Разумеется, с согласия Главного арфиста.

— Он будет счастлив, когда узнает, что Пьемур цел и невредим, — воскликнула Менолли и полезла в поясную сумку за футляром для послания.

— Ох, Менолли, если бы я не наслушался твоих рассказов о файрах, о том, как ты жила в пещере у Драконьих камней, и…

— Вы еще убедитесь, что этот парнишка впитывает знания, как губка, — сказал Сибел, ласково похлопывая Пьемура по плечу.

— Не забудь передать мастеру Робинтону, что у меня теперь есть королева и ручной маленький скакун, — говорил мальчуган Менолли, которая записывала. — Ведь мне не придется оставить здесь Дуралея, когда я буду возвращаться в Цех арфистов, правда, Сибел?

Сибел постарался его успокоить и стал наблюдать, как Менолли прикрепляет трубочку с запиской к Красоткиной лапке и велит ей слетать к мастеру Робинтону и сразу вернуться.