Нас больше нет (СИ)

Выйдя на улицу, он направился в сторону ельника росшего неподалёку. День уже близился к закату, солнце почти скрылось из виду, напоминая о себе лишь багряным заревом.

До самой темноты, он таскал хворост, еловый сухостой, складывая всё внутри дома. Когда половина большой комнаты была уже заполнена, остановился, присел у окна на лавку, о чём-то задумавшись.

Очнувшись от раздумий, он поднялся по лестнице наверх. Вернулся быстро, держа в руках стянутые ремнями два больших тюка. Отворил входную дверь и поставил их на крыльце.

Пробравшись по захламлённой комнате к кровати, Амур аккуратно отвернул покрывало с лица Дарьяны. Он долго смотрел на неё и осторожно гладил по волосам.

— Ну, вот и всё…. Ты уже далеко, наверное. Думаю тебе там хорошо, родная, моя…. Знаю, там боли нет. А я здесь остаюсь. Очень хочется к тебе, но нужно донести свою ношу до конца. Ты права была. Все гарийцы с кем мне довелось говорить — были правы. То, что ты ушла, в том вина только моя и боль моя…. Знаешь, я всё никак не мог понять, о чём ты говорила, тот старик на Сибуровом зимовье, гариец в первом взятом мной селении, когда пытались втолковать, что принеся боль — собирать, начну ещё большую? Думал, быть может меня ждут поражения в битвах, иль ещё что подобное. А теперь понимаю, всё, о чём думал я — просто пыль, ничто. Вот она боль настоящая…. Вспоминая про предательство Таримана, про потерю власти. Вспоминая, как жить тогда не хотелось, сейчас становится смешно…. Я обещаю, что пронесу эту боль через всю жизнь и в конце, надеюсь, когда увижу вновь тебя, она меня оставит. Прошу тебя, не забирай сына, если он ещё жив. Я знаю, что не имею право надеяться на снисхождение Богов, на прощение, но это единственное что прошу — не забирай его…. До встречи, моя милая, я обязательно к тебе приду, ты только помни…

Амур накрыл её лицо обратно покрывалом и поспешил к выходу. Остановившись у входной двери, он взял заранее заготовленный пучок сухой травы, поджёг её, подсунул под завалы хвороста и вышел из дома.

Император сидел под старым дубом недалеко от берега реки, а за его спиной полыхал огонь, своим заревом освещая ночную мглу вокруг. Постепенно его сморило в сон.

Амур уже проснулся, но всё еще сидел с закрытыми глазами, не в силах заставить веки распахнуться.

Он был уверен, что слышал рядом чьё-то тихое дыхание. Собравшись с силами, император медленно открыл глаза.

В нескольких шагах от него стоял огромный бурый медведь и пристально смотрел на человека. В былое время Амур, быть может, испугался бы, разозлился, но сейчас ему было все равно.

— Что, пришёл и ты мне отомстить? — усмехнулся Амур, — Чего же тянешь…

Медведь до того тихо стоявший, вдруг разинул пасть и вытянув морду, зарычал, что было сил.

— Знаю…. - ехидно засмеялся император…. — Вы все меня здесь ненавидите…. Правильно делаете…. Не переживай, Берьян, уйду скоро. Сын у меня пропал…. - уже спокойно закончил он, закрыл глаза и откинул голову назад, затылком прислонившись к стволу старого дуба.

Медведь, подошёл почти на расстояние вытянутой руки и снова зарычал во всю глотку. Затем отошёл в сторону и присел на землю, продолжая смотреть на человека.

— Г-ге…

Амур вздрогнул и подскочил на ноги, будто ошпаренный.

— А-г-г — повторил улыбающийся ребёнок, сидевший в траве на том месте, где ранее стоял медведь.

У императора подкосились ноги. Он медленно сделал шаг навстречу сыну, боясь нарушить тишину и опасаясь, что его разум помешался, и он видит лишь морок. Ребёнок протянул руки вверх к родителю. Амур на трясущихся ногах подскочил к сыну и подхватив того на руки, крепко прижал к себе.

— Зор, сын! — шептал император на ухо ребёнку. — Хвала Богам, ты жив!

— Дя… — откликнулся ребенок, перебирая маленькими ручонками волосы на голове отца.

— Да, сын, жив! Обещаю, пока я могу стоять на ногах и держать в руках меч, ты не узнаешь, что такое — смерть.

— Дя, — снова сказал ребёнок, заглянул в глаза отцу, улыбнулся.

— Спасибо, Берьян! — повернулся Амур к медведю, который сидел неподалёку и равнодушным взглядом смотрел на людей.

Медведь тихо поднялся, сделал пару шагов в сторону дерева, у которого недавно сидел император. Обошёл его сзади, и стал что-то вынюхивать на земле. Он топтался почти по одному месту выискивая что-то, затем замер, поднял морду, коротко рыкнул и передними лапами быстро стал рыть землю, вырывая дёрн вместе с попадавшимися корнями. Выкопав небольшую яму, он остановился, глядя на своё творение, затем ухватился зубами за что-то и стал тащить из ямы. Резко дернув головой вверх, он вырвал из земли какую-то палку и швырнул её в сторону людей.

Амур опустил ребёнка на землю, подошел и взял в руки почерневшее от влаги копьё. Он повертел его в руках, счистил местами налипшую землю. Это было одно из тех копий, которыми были вооружены когда-то бывшие его воины.

— Вот значит, куда делось то копье, которым Тариман убил безымянного… — задумчиво пробурчал себе под нос император.

Медведь стоявший за деревом, подошёл к ребёнку, лизнул того по голове и не спеша побрёл в сторону леса. Он остановился возле спуска с холма, обернулся и каким-то тоскливым взглядом посмотрел на людей.

— Ты знай, я буду помнить всегда о том, что ты для меня сделал, — крикнул Амур вслед удаляющемуся зверю. Медведь, никак не удостоив ответом, вскоре скрылся в лесу.

— И нам пора в путь, Зор, — посмотрел Амур на сына, присел рядом в траву.

Ребенок с задумчивым видом, неморгающим взглядом смотрел в сторону леса, где только что скрылся его друг, который находился всегда рядом с самого рождения. Возможно, Зор понимал, что это их последняя встреча и больше они никогда уже не увидятся.

Старый медведь исполнил своё собственное желание, загаданное когда-то, когда он не сумел сберечь того, кому был нужен. И теперь он уходил в лес с чувством облегчения. В этот раз он сумел охранить чистое сияние и на закате собственной жизни, это была лучшая награда для него.

Амур подошёл к дубу, взял один из тюков лежавших рядом и развернул. Достал оттуда куртку, расстелил перед собой и уставился на вышитое золотыми нитями солнце.

Ребенок подполз следом и с любопытством стал разглядывать рисунок, гладя по нему рукой.

— Рр-а-а… — тихо и протяжно произнёс он, перебирая пальцами слегка выпуклый рисунок.

— Нет, сын…. Когда-то это может быть и была радость, как ты говоришь, но она была ненастоящая.

— Ра-а… уже более громко, произнёс Зор, как бы споря с отцом.

— Пусть будет, как ты хочешь. Оно красивое, — улыбнулся император и поднял голову в небо, резко зажмурившись от солнца настоящего.

Амур бережно свернул куртку обратно и затянул тюк ремнями. Взял копьё, подошёл к вырытой медведем яме, сложил туда вещи, положил копье и засыпал обратно землёй.

— Сейчас нам это не понадобится…. Может быть никогда, — обратился он к сыну, усадил его на плечи, взял второй тюк с вещами и не спеша отправился в противоположную сторону от леса…

Глава 17

Проскитавшись в поисках Сибура, Маргаса, и оставшихся в живых бойцов по окраинам Гарии более месяца, но, так и не напав на след, ни живых, ни мёртвых, Амур стал думать, как быть дальше. Первое время в нём постоянно горело чувство мести, но со временем, оно слегка сгладилось, спрятавшись куда-то в глубины души, заменив собой чувство родителя.

От редких, встречавшихся на пути гарийцев, он узнал, что сирхи ушли. Мало того, что они старались обходить стороной леса, так ещё и осень надвигалась, да и поживиться им тут вряд ли удалось. Как успел убедиться Амур, кроме людей и красивых домов, здесь не было больше ничего. Единственное, что он не мог до конца понять — почему гарийцы не защищают свою землю? Он часто вспоминал рассказы Дары, но так до конца и не понял этого. Всё в Гарии было в гармонии, люди источали доброту настоящую. Амур в душе где-то даже иногда завидовал, что не родился здесь, но неспособность противостоять набегам, его сильно раздражала, и он этого искренне не понимал.