Сомнамбула. Книга первая: Звезда по имени Солнце

Увы, эти пули разве что оцарапали бронированную тушу паука-проходчика.

Ответный огонь паука — а в качестве пистолета тот использовал плазменный траншеекопатель — выжег в груди бедолаги дыру размером с волейбольный мяч.

Матвею даже показалось, что он услышал исполненный предсмертной муки рев несчастного. Хотя, конечно, с точки зрения физиологии это было совершенно невероятно…

Счет времени шел буквально на доли секунды.

Адреналиновый смерч промчался по телу Матвея и сообщил его движениям невероятную стремительность.

Мгновенно сбросив с левой руки искалеченный «Сенеж», он принялся спешно восстанавливать энергоснабжение уцелевшего огневого комбайна на правой руке.

Он очень нервничал. А дело требовало точности. Один разъем ему удалось подключить сразу же. Зато другой, непослушный, никак не хотел надежно защелкиваться в гнезде.

К несчастью, оператор паука уже заметил Матвея. И в качестве своеобразного приветствия обдал его звездным жаром плазменного траншеекопателя.

Матвей выругался — хотя скафандр «Богатырь» смог пережить этот огненный душ, температура под его оболочкой сразу же подскочила до сорока восьми.

Матвея спасла безрассудная отвага одного из десантников.

Тот, подхватив внушительный обломок пиллерса — стального профиля, на котором некогда держалось палубное покрытие, — бросился вперед и, ударив со всего маху, пробил охладительный кожух плазменного бура.

Жидкость-охладитель брызнула во все стороны, шипя и дымясь. Пар заполнил помещение до самой дыры в потолке.

Внимание оператора паука переключилось на храбреца, и Матвей наконец-то смог завершить ремонтные манипуляции над «Сенежем».

В ту же секунду, подхватив десантника с пиллерсом двумя вспомогательными манипуляторами, паук бросился вперед, нацеливаясь в грудь Матвея всеми тремя бурами.

Матвей выстрелил.

Два встречных удара невероятной силы — квантовоэнергетический и механический — прянули навстречу друг другу как копья средневековых рыцарей на турнире.

Бам!

Бур пробил «Богатырь» Матвея в районе голени и раздробил бронеботинок.

Еще один бур по касательной прошел вдоль его правого бока, но не смог совладать с армирующим плетением карбидтанталовых проволок и ушел в переборку.

А третий попал под лазерный луч «Сенежа» и, слетев с креплений, пронесся, бешено вращаясь, над головой Матвея, чтобы навеки увязнуть в многослойной теплоизоляции капитальной переборки.

Матвей даже не успел отследить, достиг ли его выстрел цели, когда перебросил ствол «Сенежа» чуть правее и выстрелил вновь.

Полуметровая броня, отделяющая оператора паука от внешнего мира, издала звук, вибрирующий на вынимающей душу низкой ноте. Вслед за чем разродилась струями расплавленного металла.

Каждая такая струя имела скорость межпланетного метеорита и сама по себе была опасней иного боевого лазера. Эти жидкие стержни тоже нашли свою добычу. Один перерубил две механические конечности паука. Другой — оторвал цельную бронеплиту по сварным швам, третий смял словно бумагу гузно мерзкой механический твари — там находился кубрик для отдыха экипажа…

Паук, однако же, продолжал двигаться по инерции вперед. В его гидравлике еще хватило давления, чтобы в последний раз ударить буром. Однако не было уже всесокрушающей мощи. Неотразимое вибросверло ударило Матвея точно в голову, в лобную бронепластину шлема! Но пробития не добилось.

В тот миг Матвей пообещал себе, что непременно найдет конструктора экзоброни «Богатырь» и поблагодарит его за его труд.

«Ящик шампанского — это самое меньшее! Да не какого-нибудь французского, а настоящего, полноценного китайского!»

Прицелившись точно в пламенеющую малиновым трещину в панцире паука, Матвей выстрелил в третий раз.

Энергии, переданной его лазером внутренностям бронекабины, хватило бы на то, чтобы испарить отельный бассейн. Поэтому не удивительно, что и бедолага-пират, и вся начинка паука мгновенно превратились в пар, давление которого рывком раскрыло бронекабину изнутри — как раскрывается навстречу Солнцу бутон цветка в ускоренной съемке.

Паук тут же рухнул на палубу и застыл недвижимо.

— Праздник души, — сказал Матвей. — Именины сердца.

Кроме Матвея в живых осталось еще четверо десантников.

— Эй, ты, в «Богатыре», кто таков будешь? — спросил тот самый отважный десантник, что навернул механоида обломком пиллерса. Он стоял на четвереньках и, отчаянно жужжа сервоприводами, пытался подняться.

— Я пилот Второй Марсианской. Лейтенант Гумилев.

— А я лейтенант Выхин из первой десантно-штурмовой роты. Наверное, мы знаем друг друга в лицо. Но сейчас это неважно.

Матвей кивнул. Действительно неважно. А что важно? Важно — это Анна. Важно — это пленные.

— Скажите, лейтенант, вы хоть одного гражданского видели здесь? Ну, кроме пиратов?

Выхин задумался. За него ответил десантник, приковылявший из-за груды грузовых капсул.

— Несколько женщин видели. Даже симпатичных, — меланхолично заметил он. — Не очень понятно, гражданские они или пиратки. По крайней мере, оружия при них не было.

— И что с ними?! — вскинулся Матвей.

— Сдали взводу зачистки. Чтобы те разобрались, что к чему, — сказал десантник.

— Я думаю, этих женщин на десантные катера отправили. По стандартной процедуре, — включился в разговор третий десантник. — Я сержант Христич, если что.

— Скажите, лейтенант, там еще какие-нибудь гражданские ожидались? Может, вы слышали что-нибудь? Я хочу сказать, в эфире.

Однако лейтенант Выхин вместо ответа предупредительно выставил вперед ладонь. Что на языке жестов могло означать только две вещи: «звонит жена» и «начальство на проводе».

Да и Матвея тоже вызывали.

— Братишка, мать твою! Ты почему на связь не выходишь? — Ираида была взволнована. Да что там взволнована! Невозмутимая Ираида была в истерике! — Тут страшные вещи!

— Какие именно? — бесстрастно осведомился Матвей.

— Надо улетать! Срочно! Получен категорический приказ на общее отступление к крейсеру «Римский-Корсаков»!

— Это еще почему?

— Долбаный «Мститель» оказался ловушкой! Он — совсем не то, что мы думали сначала!

— А конечно же, большой органный зал Луноградской филармонии?

— Лучшая шутка месяца! — змеей зашипела Ираида. — «Мститель» — не монолит, а целая эскадра крейсеров! Их состыковали вместе, а потом умело замаскировали при помощи ложной обшивки и декоративных отсеков. Кто мог ожидать от шайки преступников такой изобретательности?!

«Да ладно «изобретательности»! Главное, откуда производственные мощности и технологии?! Для таких-то изысков», — подумал Матвей, но промолчал, чтобы не усугублять.

— Тебя понял, сестренка, — сказал он успокаивающим голосом. — Напоминаю свою просьбу: если меня не будет в течение пятнадцати минут, принимай управление корветом и дуй домой под всеми парусами!

— Что значит «если»? Что значит «не будет»? — осведомилась Ираида подчеркнуто сухо.

— Конец связи, сестренка, — с этими словами Матвей отключился. Тем более что его внимания домогалась всезнающая Исинка.

— Я нашла Анну Петровскую в видеоархиве форта, — сказала она. — Но это материалы месячной давности.

— Давай на голограмму!

— Это технически невозможно. Проектор скафандра поврежден.

— Тогда давай на экран! — потребовал Матвей, но, оглянувшись по сторонам, все же решил, что сейчас не время быть неблагоразумным. — Точнее, на экран — это потом. А сейчас скажи, есть ли более свежие данные?

— Нет.

— А какие-нибудь данные, имеющие сходство с данными об Анне? — Матвей помнил, что Исинка хотя и умная, но все же не по-человечески умная машинка.

— Возможно, какое-либо отношение к Анне имеет скопление невооруженных людей в зале, похожем на зал для игры в волейбол.

— Где этот зал?

— Зал, похожий на зал для игры в волейбол, находится в верхней части форта, в зоне ответственности второй десантноштурмовой роты.

— Можешь дать на экран?