Star Wars: X-Wing VII. Ставка Соло

Мон Мотма вдруг обнаружила, что способна двигаться, слух тоже вернулся.

– Бегите, бегите! - кричал секретарь.

В словах Толокая не было ни малейшего смысла: - Стой и прими заслуженную смерть!

Сама не зная как, Мон Мотма очутилась у дверей, ведущих на лестницу, услышала чей-то всхлип и тяжелый удар, оглянулась. Ее секретарь сползал на пол, хватаясь за портьеру, Толокай бежал к своей жертве, занося оружие. Путаясь в длинной юбке, Мон Мотма помчалась по ступеням вниз.

Недостаточно быстро. Она успела добраться лишь до первой площадки, когда ее схватили сзади за волосы, л в следующую секунду женщина уже катилась по ступенькам.

От удара о следующую плошадку в груди негромко хрустнуло, боль прошила тело от макушки до пальцев ног.

Мон Мотма не могла дышать, не могла шевельнуть даже мизинцем - только смотреть вверх, на убийцу. Широкоскулое лицо Толокая было такое же, как всегда, задумчивое и спокойное. Как у всех готалов. Мон Мотма попыталась спросить: за что? Но не сумела, в легких не было воздуха, Толокай и так все понял. Как всегда.

– За мой народ, - повторил он. - Чтобы избавить вселенную от напасти, которую ты называешь людьми. Мне жаль.

С достоинством и с нелепой в этой ситуации осторожностью готал сделал несколько шагов.

Он преодолел, наверное, половину лестничного пролета, когда сверху через перила перевалилось окровавленное тело. Малан Тугрина рухнул готалу прямо на голову, и под жутковатый аккомпанемент ломающихся костей оба скатились вниз.

И опять Мон Мотма не поняла, как ей удалось посторониться, мужчины должны были свалиться прямо на нее, но всего лишь придавили ей ноги.

Оба лежали неподвижно, у обоих были закрыты глаза; шея Толокая вывернулась под таким углом, что не оставалось сомнений: телохранитель мертв. У Малана Тугрины на губах пузырилась кровавая пена. Мон Мотма разглядывала своих давних помощников и, как она полагала, друзей и старалась понять, что творилось в голове Толокая… и каким образом Малану удалось застать его врасплох… и что вообще происходит?! Секретарь открыл глаза.

– Я не… - прошептал он. - Я не… Стиснув зубы, Мон Мотма нагнулась к нему.

– Я не… я не принес вам каф… Светло-голубые глаза алдераанца закрылись. Голова его запрокинулась, но грудь еще поднималась и опускалась, пусть и еле заметными толчками.

Нужно было что-то делать. Как всегда. Мон Мотма отыскала комлинк.

– Тревога, - выговорила она. - Сенаторский этаж, лестница номер один. Тревога.

По лицу ее что-то текло, Она стерла жидкость свободной рукой и уставилась на ладонь, ожидая увидеть там кровь. Но по пальцам размазались слезы.

Галей был не толстым, скорее, массивным. Мощный торс с широкими плечами был установлен на. слишком коротеньких ножках, отчего он напоминал божка какогонибудь первобытного племени. Но никому не приходило в голову сообщить ему об этом. Волосы Галея были огненно-рыжими, а на круглом лице, пестром от веснушек, навечно запечатлелось недоумение, словно он не совсем понимал, что творится вокруг.

Что не соответствовало действительности. Он великолепно справлялся с работой, которая заключалась в составлении программ, для пищевых процессоров в кафтериях и офицерских столовых на «Мон Ремонде», чтобы на совещаниях, инструктажах и отдыхе никто не мог пожаловаться, что каф сегодня холодный и сварен, как минимум, позавчера.

Весьма ответственная работа. Галей сознавал, что является на корабле значимой фигурой. Почти равный капитану. Боевой дух армии находится в прямой зависимости от состояния солдатских желудков.

Жаль, что многие этого не понимают. Работа не приносила Галею ни больших денег, ни должного уважения, и когда во время последней увольнительной к нему подошел господин с умным и понимающим лицом и предложил кучу кредиток, Галей очень внимательно выслушал его предложение.

И вот теперь предполагалось, что он должен кого-то убить. Кого-то важного. Для убийства требовалась серьезная подготовка и тщательный расчет времени, а также сноровка и информация.

Информацией Галей владел, он давно выяснил, что именно означают запросы. Они напоминали шифр, и он расщелкал загадку, как орех.

Запрос на большой кафейник и блюдо сладких пирожков в капитанскую каюту, например, означал незапланированное, но рутинное совещание, заправлять на котором будет генерал Соло, а не капитан Онома. Сборища у мон каламари всегда малочисленнее, кроме того, Онома не ест сладкого.

Литры свежего кафа - инструктаж у пилотов. Но если при этом в заказ входят сладости и пирожки с мясом, значит, пилоты собрались на боевой вылет.

Поэтому когда сегодня утром поступил именно такой запрос, Галей понял, что пришло время отработать деньги.

Он доставил тележку с едой в зал для инструктажа, а со второй тележкой остался в коридоре, предлагая чашку свежего кафа всякому, кто в ней отчаянно нуждался. Вскоре подтянулись пилоты всех четырех эскадрилий, базирующихся на «Мон Ремонде».

Галей помахал высоченному, атлетически сложенному тви'лекку из Разбойного эскадрона, о котором вечно шутили, что чтобы уместиться в кабине, ему приходится складываться втрое.

– Не уделите ли мне секундочку, лейтенант? Тви'лекк хмуро оглянулся. Посмотрел на остальных Проныр, но те спешили занять места поудобнее.

– Ладно, - произнес он. - Но только секунду. Инструктаж вот-вот начнется. Ты - Калей, верно?

– Галей, - поправил его буфетчик. - И у меня для вас важное сообщение от особы, которая наконец-то пришла к выводу, что ей не терпится встретиться с вами.

Он поманил тви'лекка подальше от шумной толпы. Заинтересовавшийся пилот шагнул следом.

– Хочешь сказать…

– Не я. Особа велела передать: «Ведж Антиллес хромает, у него одна нога из транспаристила».

Тви'лекк пошатнулся. Он даже схватился за стенку, чтобы устоять на ногах. Потом яростно тряхнул головой.

– Нет!

– Правда-правда. Он действительно хромает, присмотритесь сами.

Пилот сжал виски ладонями, когти глубоко впились в кожу, словно мозги могли взорваться, а тви'лекк хотел уберечь окружающих от осколочных ранений.