Ледяная гвардия

ГЛАВА 18

Время до уничтожения Крессиды: 3 часа 34 минуты 45 секунд

ПОМЕЩЕНИЕ БЫЛО маленьким, немногим больше, чем жилые комнаты на нижних уровнях улья. В нем стояла единственная кровать, хотя на полу вокруг валялось множество мусора: обломки мебели, рваная одежда, разбитые лампы, даже пара картин, углы которых почернели от огня.

Стены, конечно, были ледяные. На одной стене была грубо намалевана большая восьмиконечная звезда Хаоса, ручейки черной краски стекали с нее на пол.

Блонского не удивило, что Мангеллан, хотя под его властью было громадное пространство почти опустошенного улья и Ледяного Дворца, требовал, чтобы его последователи жили вот так. Чем больше им приходилось трудиться ради выживания, тем меньше времени оставалось на заговоры против их повелителя.

Хотя жителю этой комнаты теперь было уже все равно.

Он сейчас лежал на льду внутреннего двора под окном, через которое любовался зрелищем, когда в комнату ворвался Блонский. Некоторые Ледяные воины считали, что нет чести в том, чтобы стрелять в спину врагу, но Блонский не соглашался с ними. Самое главное — убить еретика. И упустить такую возможность было бы грехом.

Он хотел бы только получить шанс еще раз выстрелить в Мангеллана. Блонский как раз целился в него, когда увидел, что у Грейла неприятности, и пришлось поддержать огнем товарища. Да и охранники верховного жреца действовали слишком быстро, быстрее, чем он ожидал.

Один из них был уже здесь. Космодесантник Хаоса. Его массивный корпус закрывал все окно, погрузив небольшую комнату в полумрак. Блонский отошел к двери, перелез через кровать и кучи мусора, не прекращая стрелять из лазгана, хотя он и знал, что не сможет причинить этим серьезных повреждений, но надеялся, по крайней мере, заставить космодесантника Хаоса потерять равновесие, чтобы он не смог удержаться за внешнюю стену и упал.

Пора было все бросить и уходить.

Блонский метнул в противника осколочную гранату, но космодесантник Хаоса с легкостью поймал ее и отшвырнул через плечо, и она взорвалась в воздухе над двором. И когда он протиснулся через окно в комнату, у Блонского уже не было ни времени, ни боеприпасов.

Космодесантник Хаоса поднял болтер и выстрелил. Блонский успел захлопнуть дверь и побежал, слыша, как болты пробивают деревянную дверь. Через секунду раздался страшный треск — дверь была вырвана из ледяного проема.

Блонский мчался по пустым коридорам, взбегая по лестницам, но страшный преследователь не отставал. Блонский слышал позади топот его тяжелых шагов. Космодесантник Хаоса еще не догнал его лишь потому, что валхаллец был легче и более гибким, что позволяло ему лучше держаться на скользком ледяном полу.

Он пробежал мимо двух изумленных культистов, прятавшихся здесь после взрывов во дворе, и скрылся, прежде чем они успели как-то отреагировать на его появление. Блонский знал, что в следующий раз ему может и не повезти так. Он быстро завернул за один угол, потом за другой, и услышал позади страшный грохот — космодесантник Хаоса потерял равновесие и врезался в стену. Впервые Блонский выиграл несколько секунд, и он понимал, что лучшего шанса у него не будет. Он заскочил в случайно выбранную дверь и оказался в зале для банкетов, богато украшенном красными и коричневыми шторами и гобеленами, свисающими со стен.

Он намеревался найти место, чтобы спрятаться, и надеялся, что космодесантник Хаоса пробежит мимо. Он знал, что шансов на это немного, но это все, на что можно надеяться. И снова ему повезло. В зале было еще несколько дверей в противоположной стене. Блонский подбежал к одной из них и уже поворачивал ручку, когда главная дверь в зал распахнулась от удара, едва не сорвавшись с петель.

Космодесантник Хаоса ворвался в зал и перепрыгнул через стол. Блонский не стал ждать, пока он приземлится, и бросился через маленькую кухню в другой коридор, боясь, что он заблудился, и, возможно, не найдет выход отсюда. И если бы это была худшая из проблем.

Он сумел немного оторваться от космодесантника Хаоса, но тот все еще бежал за ним. Блонский слышал его шаги. Враг нагонял его.

ИХ ПРЕСЛЕДОВАЛО меньше еретиков, чем боялся Палинев.

Он не останавливался, чтобы узнать почему, он просто считал это благословением Императора, но полагал, что к этому имеет отношение взрыв, раздавшийся секунду назад, характерный звук разрыва осколочной гранаты. Он не оглядывался, чтобы посмотреть, что случилось с Пожаром, почему молодой солдат не последовал за товарищами — Палинев догадывался, что ответ ему не понравится.

Но здесь все равно были еретики — культисты и несколько гвардейцев-предателей, убежавших со двора прежде Ледяных воинов — и теперь эти еретики начали приходить в себя, собираться и искать предполагаемую угрозу.

И они нашли ее.

— Это он! — завопил культист, указывая на Штеля дрожащим пальцем. Потом его взгляд повернулся к исповеднику Воллькендену, который без сознания висел на плече Грейла. — Это они! Жертвы! Они сбежали с жертвами! Они…

Палинев выстрелил ему в голову, но было уже поздно. Остальные культисты набросились на них с ножами, а некоторые схватились за лазганы. Должно быть, валхалльцы выглядели легкими мишенями, Штель все еще опирался на плечо Палинева, а Грейл нес на себе Воллькендена. Но Штель не был так беспомощен, как казался. Он внезапно схватил двух культистов за их одеяния, ударил их головами друг о друга и швырнул под выстрелы лазганов.

Использовав секундное преимущество этого живого щита, Ледяные воины отступили в боковой коридор — но через несколько метров оказалось, что это тупик.

Штель взял лазган у Грейла и приказал ему держаться позади, чтобы не подставлять Воллькендена под выстрелы. Палинев уже обстреливал коридор, удерживая еретиков на расстоянии, заставляя их искать укрытия. Когда аккумулятор его лазгана разрядился, Штель занял его место и продолжил огонь. Перезарядив лазган, Палинев в свою очередь сменил полковника.

— Так не может продолжаться, — проворчал Штель. — Чем дольше они нас тут держат, тем больше внимания мы привлечем. А когда об этом узнает космодесантник Хаоса…

Он не договорил, в этом не было необходимости.

— Мы сможем прожечь стены? — спросил Палинев.

— Сомневаюсь, — ответил Грейл. — Конечно, можно попытаться, но вспомните ледник, как он раздавил «Термита».

Палинев стрелял по пустому коридору. На секунду он прекратил огонь, чтобы сберечь энергию — и сразу же четыре гвардейца-предателя бросились в атаку. Палинев и Штель вместе открыли огонь, убили одного, второго, третьего… но последний все никак не падал, продолжая бежать вперед.

Четвертый предатель укрывался за спинами своих товарищей, и смог подобраться почти вплотную к Ледяным воинам. Лазерные лучи задевали его бронежилет, но прямого попадания все не было — и Палинев уже видел позади него других еретиков, начинавших подниматься из укрытий, готовых броситься вперед, как только их товарищ схватится с врагом.

Их ждало разочарование. Предатель, шатаясь, добрался до угла, поднял оружие — и здесь рухнул, и умер у ног Палинева.

Штель обстреливал коридор еще несколько секунд, потом повернулся к солдатам.

— Вот что мы сделаем, — сказал он, — Сколько осколочных гранат у вас осталось? Сейчас мы бросаем их все в еретиков, обрушим на них крышу, если получится. А сами бежим изо всех сил в противоположном направлении. Палинев, ты знаешь путь и пойдешь впереди. Грейл, ты с Воллькенденом за ним. Я пойду последним, буду прикрывать вас огнем, чтобы те, кто переживет взрыв, боялись даже посмотреть нам вслед.

— Я пойду последним, сэр, — сказал Грейл. — Это слишком опасно для…

— Это приказ, солдат, — прервал его Штель.

— Возьмите хотя бы мою шинель. От вашей остались одни лохмотья. Одно точное попадание из лазгана, и…

Штель покачал головой.

— У тебя более важная задача, чем у любого из нас. Я все еще недостаточно силен, чтобы нести исповедника. Ты должен защитить его. Действуем по моей команде. Три, два, один… Палинев, ты слышишь?