Хроники Перна: Первое Падение

— Когда у нас наступит рассвет, конечно! — сказал кто-то позади него.

— У него достаточно здравого смысла, так что он не станет мешать тебе пить, устраивая подъем на рассвете по времени восточного берега, — ехидно ответила Джина. От среднего стола донесся дружный крик:

— Телгар! Телгар-Вейр!

— Можно подумать, у них был выбор, — невинно заметила Джина. — Впрочем, я тоже хотела бы предложить имя для нашего Вейра и попросить вас обдумать его.

— Какое имя?

— Бенден! — тихо и гордо проговорила Джина, вздернув подбородок.

На несколько мгновений воцарилась почтительная тишина.

— Можно ли найти более подходящее имя? — спросил Давид Катарел; Торен заметила, что его глаза увлажнились.

Среди собравшихся пробежал легкий шумок: многие повторяли имя нового Вейра. Джина чокнулась с Давидом; внезапно все встали, подняв свои стаканы.

— За Бенден-Вейр! — проговорил Давид Катарел; слово «Вейр» он произнес так, словно у него перехватило горло.

— За Бенден-Вейр! — молодые всадники высоко подняли свои кружки, стаканы и чашки и осушили их до дна.

Торен всхлипнула и вытерла глаза; эта небольшая церемония необыкновенно воодушевила ее. Здесь было последнее Рождение, на котором присутствовал больной Адмирал. Она помнила, как он отыскал ее и пожелал ей и ее королеве всего самого наилучшего. Хотя он все еще держался прямо, его походка была несколько судорожной и неуверенной. Его сопровождали один из его сыновей и Михалл.

Всадники замельтешили: кто-то пошел за новым кувшином эля, кто-то беседовал в сторонке. Торен, окруженная всадницами и командирами крыльев, осталась сидеть.

— Ты получила эту копию от матери? — спросил Давид, осторожно расстилая пласт-слайд на столе. Торен кивнула.

— Как думаешь, можем мы получить еще? И хотя бы один набор снимков каждого уровня?

Торен снова кивнула. Ее родители будут очень горды новыми обязанностями дочери и с удовольствием помогут им чем угодно.

— Ты была там недавно?

Давид говорил ласково, словно Торен намного младше его и ей необходимо чье-то руководство. Ей было двадцать два, однако от Давида она могла стерпеть обращение, которое не потерпела бы ни от кого другого из старших.

— Мы все там были, когда вы с Шоном улетали на Йерне, чтобы накормить драконов, — обронила Улоа, ставя Давида на место.

Усмехнувшись ей, Давид ответил:

— Если бы я знал, что Шон от нас сбежит, я бы тоже отправился с вами. Сейчас я пытаюсь установить, как часто вы посещали место нового Вейра.

— Очень часто.

— А где тот наземный туннель, о котором ты говорила, Торен?

Н'клас был ближе к Давиду; он ткнул указательным пальцем в пласт-слайд:

— Вот здесь.

Однако Давид все еще смотрел на Торен, явно ожидая ее ответа. Она кивнула:

— Судя по всему, там находится коридор высотой около двух метров от пола до потолка, — она показала место туннеля на слайде. — Оззи сказал, что вот здесь и вот здесь есть туннели, которые можно расширить и сделать наземный вход в… в Бенден-Вейр… Ее прервал хор одобрительных возгласов:

— Отлично звучит.

— Пол будет доволен.

— Отличное имя!

— И звучное, верно?

— …и вот здесь можно сделать еще один выход к реке, — закончила Торен.

Посыпались замечания и предложения; их было так много, что Торен не всегда понимала, кто что сказал.

— Это будет первостепенная задача: тогда мы сможем легко попадать внутрь и доставлять туда технику.

— Мы по-прежнему должны передвигаться на драконах. Пока нам не известна местность, послать наземную экспедицию невозможно.

— Каарван не откажется от доброго долгого плавания. Он устал удить рыбу в Заливе.

— Жители Йерне могут привезти и свое собственное оборудование на кораблях.

Начали подтягиваться другие всадники; каждый желал внести свою лепту в обсуждение. Торен, любезно пропускавшая всех поближе к карте, внезапно обнаружила, что не может протиснуться к столу.

— Это моя карта, — тихо проговорила она, пытаясь справиться с чувством горечи, когда была вынуждена отступить еще на шаг назад, едва не наступив на ногу кому-то сидящему позади.

— Это будет твой Вейр, 'Рен, — проговорил мягкий тенор; в голосе слышалась добродушная насмешка.

Торен оглянулась и посмотрела сверху вниз в смеющиеся серо-голубые глаза Михалла Коннела. Никогда раньше она не подходила к нему так близко, чтобы различить цвет его глаз.

— Приближается время, когда Аларант'а поднимется в полет, — продолжал он. — Совсем скоро — но ты ведь и сама знаешь это?

Теперь в его голосе не было смеха; прозвучало скорее утверждение, чем вопрос.

— Что ж, если ты хочешь стать Предводителем Вейра, почему же ты не там, у стола? Почему не занимаешься картой? — не успев договорить, Торен уже жалела о своих словах. Она прикусила губу. — Прости, Михалл.

— За что? — его ровные брови на мгновение всползли вверх, а серо-голубые глаза, которые по-прежнему не смеялись, встретились с ее глазами. — Я хотел бы стать Предводителем Вейра. Я намерен стать Предводителем Вейра. Все это знают, — в его голосе зазвучали иронические нотки. — Весь вопрос в том, как Аларант'а относится к Бриант'у?

— А разве не в том, как я отношусь к тебе? — спросила Торен прежде, чем успела задуматься над смыслом собственных слов. Девушка тряхнула головой, неловко переступила с ноги на ногу. Она вовсе не это собиралась сказать!..

Михалл медленно поднялся на ноги и посмотрел на Торен сверху вниз с сосредоточенным выражением лица.

— Нет. Выбирают драконы, и только они: тот, кто решает погнаться за этой королевой, и та, что позволяет догнать себя этому дракону.

Теперь Торен понимала, почему она так мало времени проводила в обществе Михалла. Он вовсе не был похож на прочих бронзовых и коричневых всадников в ее «команде». Памятуя о репутации, которую заслужили Бриант' и его всадник, девушка бессознательно избегала общества рыжеволосого сына Сорки. Она также знала, что думают о нем другие всадницы королев, и это еще более смущало ее. «Вежливый»? «Быстрый»? «Вдумчивый»? «Слишком сдержанный»? Но она не чувствовала в нем ничего похожего…

«Он знает, что он — сын своих родителей», — заметила Аларант'а.

— Да, верно, он это знает, — почти с печалью признала она; должно быть, ему нелегко жить, сознавая это.

Когда Михалл вежливо поднял бровь в знак удивления, девушка поняла, что произнесла последние слова вслух,

— Это из-за Бриант'а, — прибавила она и улыбнулась Михаллу, надеясь, что в улыбке ей удалось выразить понимание и сочувствие. Но напряженное выражение, появившееся на лице Михалла, означало, что последней репликой она только помогла ему сделать логический вывод о смысле ее предыдущей фразы.

— О господи, сегодня вечером я сама не знаю, что говорю! Завтра я попрошу у мамы еще копии; хочешь, достану одну для тебя лично? — она пыталась заставить свой голос звучать ровно и доброжелательно, однако ей показалось, что она говорит с раздражением.

Михалл наклонился к ней.

— Я бы очень этого хотел, — ответил он, но теплота, которую она всего на миг увидела в его глазах, ушла: теперь эти глаза были серыми и холодными. Он отодвинул стул и пошел прочь прежде, чем она сумела справиться со смущением.

«Я чуть не заплакала, — сказала она Аларант'е. — Все получилось совсем не так, как должно было!.. Как я могла наговорить ему такого? Как я могла?!..»

Последовало долгое молчание; девушке показалось даже, что ее королева задремала и вовсе не ответит ей.

«Не тревожься».

Это не был голос Аларант'ы!

«Бриант'?»

«Он прав. Уже слишком поздно», — прибавила свой, не слишком утешительный комментарий Аларант'а,

— А куда ушла Торен? — донесся до нее голос Давида, на мгновение перекрывший общий шум голосов.

— Я здесь, — откликнулась девушка. Та поспешность, с которой всадники обернулись к ней, немного смягчила ее отчаянье.

На следующее утро Торен, попросившая сторожевого дракона разбудить ее на рассвете по времени Телгара, отправилась к родителям. Она вошла в их пещеру как раз в тот момент, когда Соня разливала кла по кружкам. К удивлению ее дочери, кружек было три; к тому же, на столе стояла третья тарелка горячей каши.