Нас больше нет (СИ)

— Он воином был?

— Нет, Амур, он не был воином в том понимании. Он принял решение не втягивать народ Гарии в войну грядущую и замыслил жизнь свою отдать, чтобы завоеватели сами прекратили ту войну. Но не успел немного, хотя и изменил многое. Не появись он на вашем пути, твой поход завершился бы уже. Много людей погибло бы…

— Ты это о чём? — не понял Амур ее слов.

— Отец мой погиб, пытаясь убедить тебя не идти дальше. Иначе вы погибли бы все. Гарийцы уничтожили бы твою армию, так как ты был решителен очень и отдал на тот поход много лет. Останься войско под твоей рукой, не остановился бы не перед чем…. Но и предательство брата твоего так же не входило в планы отца. Его собственного желания было недостаточно, он это понимал, но всё равно решился в надежде. Ему сложно было бороться с вашими желаниями. Ваши мысли были столь же сильны и смогли устоять. Он поступил возможно правильно, но наивно, что впрочем свойственно всем гарийцам. Начни ты склонять волю Гарии и всё окунулось бы в море крови, скорби. Мы встретили бы вас по наивности нашей — добром и теплом, но поняв, с какими намерениями пришли вы, самозабвенно с болью в сердце уничтожали бы вас до последнего. Это был бы не только крах твоего похода, но и крах Гарии, смерть тех людей, что живут здесь. Но смерть не та, которую представляешь, смерть иная. Мы потеряли бы искру, которой живём и дышим, которая является нашим сердцем и целью жизни. Вкусив плоды разрушения, смерти, стали бы другими, родителей позабывшими. Мы и вас с радостью обогрели бы своим теплом и поделились радостью. Поделились бы тем сиянием, что пока имеем сами, но шли вы не за этим. Отец сделал, что смог и твой поход рассыпался. Брат твой наверняка великий военачальник, но нет у него той жажды, которая мучила тебя. Иные цели у него, поэтому потоптавшись на краю, он вернулся домой. Сейчас мы знаем, что он желает повторить твой поход и готовы к этому. Никто сейчас не погибнет, если гарийцы выступят против его армии, но это сейчас, тогда погибли бы многие. Условие ты знаешь — откажись от мыслей убивающих тебя, мой муж, иначе нельзя…

— Так это твой отец был…?! — Амур не верил тому, что сейчас узнал. Его руки затряслись, на лице заиграли нотки отчаяния и раздражения, — Я убил его, Дара, понимаешь — Я! — растерянно произнёс он.

— Он себя убил задолго до того как вы выступили впервые на путь в Гарию, задолго. Когда я еще была не выше Гульки своей, тогда он и умер, ступив на путь выбранный. Не вини себя, Амур. Мы сами решаем — когда нам умереть. Я скучаю очень по нему, но не виню тебя, и ты не делай этого.

…- А он спас меня… — задумчиво, стеклянным взглядом смотрел император сквозь воздух перед собой, — А я его плетью….

— Тсс… обняла его Дарьяна и стала гладить по волосам, успокаивая. — Запомни одно, мой милый Амур — злых людей не бывает, плохих людей не бывает, жестоких не бывает. Мы не туда свернули и чуточку не там ищем потерянное. Нет больше тех, кто знал правду, нас больше нет…. Но всё обязательно возродится из любого пепла. Природа не стерпит отсутствия чистого сияния души. Пусть через собственную боль, но она его возродит. Пройдут столетия, тысячелетия, всё встанет на свои места. Лишь только жаль, что через жертву…

Ребенок на руках Амура замер и внимательно смотрел на родителей. Казалось, в этот миг он проникался той трагедией, которая бушевала в их разуме.

Шёл третий день похода. Немногочисленный отряд Амура только вышел в небольшую долину, как зарядил сильный ливень. Соорудив на скорую руку несколько крупных навесов под деревьями, решено было пережидать. Ливень вскоре сменился противной моросью, и к вечеру стало понятно, что прекращаться он не думает.

— Ай, мерзкая вода, — бурчал Маргас, сидя у костра и поёживаясь от промозглой погоды.

— Не тебе скулить об этом, Маргас, ты воин, — буркнул Сибур и тоже поёжился.

— Я лишь о времени переживаю, Сибур, — ответил бородач, — боги пока не на нашей стороне.

— Никто кроме нас…

Воины вопросительно посмотрели на своего императора.

— Никто кроме нас не на нашей стороне — помните об этом всегда, — закончил мысль Амур.

Дождь не прекращался ни на миг и лил всю ночь. Уснуть удавалось урывками. Небольшому отряду нужно было успеть до предгорий как можно раньше, чтобы воплотить свой план, который созрел за зиму.

К утру запасы воды на небе иссякли. От сплошной затянутой пелены не осталось и следа. Редкие облака медленно плыли по небу, иногда слегка прикрывая солнце. Отряд с самого рассвета быстро продвигался к цели, чередуя скорый шаг и лёгкий бег.

Впереди замаячила длинная гряда невысоких холмов, сплошь покрытых зеленым ковром травы. Отряд по команде перешёл на бег, и в ногу соблюдая такт, легкой трусцой направился к холмам. До слуха солдат стали доноситься обрывки неясного гула. Он нарастал с каждым мгновением всё стремительней, и уже вскоре отчётливо ощущалась слабая дрожь земли под ногами. В один миг, словно вырастая из земли, на вершине холма внезапно появились всадники…. Множество лошадей замерли на некоторое время, затем со стремительной скоростью и шумом, издаваемым топотом, понеслись вниз, навстречу небольшому отряду Амура. Их было много…. Сотни, может тысячи. Казалось, будто весь горизонт двигался кишащим тёмным роем, быстро приближаясь.

— В лес…. Бегом…! — во всё горло закричал Амур, и отряд бросился в сторону, к видневшемуся неподалёку густому старому лесу.

Император оборачивался часто и пытался разглядеть преследователей повнимательнее. У него в голове роилась куча мыслей. Он не понимал — что происходило. Тариман не мог так быстро прийти, это было невозможно.

До спасения оставалось не более сотни шагов, до преследовавших их всадников вдвое меньше.

— Это не Тариман, — закричал Маргас, следуя параллельно Амуру и Сибуру, — Это сирхи из степей, что в двух десятках днях на закате от Красного Солнца.

— Да какая разница теперь…, - пытался перекричать шум погони Сибур, стараясь поспевать за остальными.

Последний рывок и впереди бежавшие солдаты уже спрыгивали в небольшой овраг, в котором начинался густой ельник.

Сильный удар в спину чем-то тяжёлым, свалил императора с ног, что тот кубарем покатился по земле. Быстро вскочив на ноги, Амур вытащил меч из ножен и стал в стойку перед гарцевавшим на низкорослой лошади противником.

Сирх злорадно улыбнулся почти беззубым ртом и, ударив коня в бока, одновременно с его рывком вперёд, рубанул слегка искривлённым клинком в голову императора. Амур, до того державший занесённый меч, ответным ударом отбил выпад противника и вторым ударом рассёк бок лошади вместе с подпругой седла.

Конь резко рванул в сторону, а наездник полетел на землю вместе с седлом. Следующий удар Амура пришёлся в шею беззубого сирха.

В два быстрых прыжка, Амур достиг склона заросшего оврага и прыгнул вниз, покатившись кубарем. Поднявшись и едва успев мельком оглядеться, он тут же был сбит с ног скатившимся со склона следом Сибуром.

Вглубь, бегом, не теряться! — скомандовал Амур солдатам, понимавшимся на ноги после падения.

На вершине оврага были слышны ругательства сирхов, ржание лошадей и лязг оружия. Отойдя на несколько десятков шагов от края леса, император заметил преследователей. Кто-то поднимался на ноги, кто-то ещё только летел кубарем вниз.

— Амур, их много не пройдёт здесь, можем боем всех взять, — запыхавшись, кричал Маргас.

— Рано…. Они нас толпой задавят. Нужно уводить дальше, там попробуем, когда поредеют. Лес многих не пропустит глубоко. Сирхи не смогут, они люди степей. Сибур, скомандуй бойцам, чтобы не разбредались, строй держать. Уходим по возможности к востоку, нельзя сирхов к нашим заводить.

Генерал ускорился и, догнав крайних бежавших, стал отдавать приказы.

Через некоторое время лес начал редеть, заменяя густой хмызник редкими, но огромными лиственницами. Погоня постепенно стихла, и до слуха доносились лишь слабые обрывки криков.