Цунами. Книга 2. Узел Милгрэма

Это очень бесило Серёгу Коноваленко, сварщика. Серёга был лет на десять старше Юси, воевавший, бессемейный, держался особняком. У него тоже были нормальные отношения с мужиками, но вот готовности Юси угодить он не понимал.

До открытых конфликтов не доходило никогда, но стоило в пятницу коллегам скинуться и отправить Юсю за бутылкой, Серёга неизменно фыркал и отворачивался.

Несколько раз Юся пытался с Серёгой поговорить, но сварщик посылал дворника лесом.

Серёга жил в другом районе, на окраине, в частном домишке, затаившемся меж двухэтажных деревянных бараков. В доме было печное отопление, отсутствовало электричество и телефон, и, как говорили мужики, водопровода и газа тоже не было. Архаика на окраине областного центра. Однажды мужики в питейном настроении решили Серёгу навестить, так он их даже во двор не пустил. Мужики сначала обиделись, а потом махнули рукой — гордый и гордый, пускай живёт себе.

И вот теперь этот нелюдим пришёл в гости. Странно.

— Впусти, поговорить надо, — буркнул Коноваленко.

Юся впустил сварщика, запер дверь и спросил:

— Что-то случилось?

— Случится обязательно, если ты не свалишь. Я слышал, как сегодня участковый с Модестовной разговаривал. Тебя фээсбэ террористом считает.

— Я знаю, Эмма Модестовна только что здесь была.

— А чего ждёшь? Денег мало? Я могу тебе пару тысяч дать, больше, извини, нету.

— Да я не виноват ни в чём, зачем меня подозревать?

— Все знают, что ты не виноват. Но они разве разбираться будут?

— Но, может, его ещё найдут, этого террориста. Улики же есть.

— Какие у них улики? Коробка от торта кондитерской номер семь? Не смеши меня. Бежать тебе надо.

— Откуда ты знаешь, что кондитерская номер семь? Тебя же там даже не было.

— Мужики рассказывали.

Юся вспомнил, как его выдёргивали из урны. Возможно, издалека мужики и могли видеть, как сапёр вынимает из пингвина коробку, но печать «Кондитерская № 7» видел только Юся, находясь внутри.

— Мужики ничего не могли тебе рассказать. Откуда ты знаешь про кондитерскую?

Коноваленко долго исподлобья смотрел на открытое и совершенно не испуганное открывшейся правдой лицо дворника.

— Ты меня не боишься?

— Нет. Чай будешь?

Эпизод 19

Серёжу Коноваленко крепко обидели. Когда он, боевой офицер, вернулся из Чечни в родной город, оказалось, что квартира в новом доме, которую он строил на паях, ему не принадлежит. Как уж это вышло, что вместо трёхкомнатной квартиры в новом районе ему выдали ордер на лачугу в трущобах, он разобраться не умел и не хотел — он сразу отправился в суд. А в суде сказали, что документы в порядке, просто в них вкралась досадная ошибка: улица, на которой строился новый высотный дом, называлась 9 Января, а в документах значилась улица 9 Мая. И документы абсолютно правильные и подлинные.

Представитель строительной компании, надувший Сергея, приподнялся до заместителя мэра, но Коноваленко был упорным, пробился на приём и потребовал ответа. Чиновник пожал плечами и сказал, что Сергею просто не повезло, нужно забыть о плохом — и двигаться дальше. Сергея эта перспектива не устроила, и он набил мошеннику морду. Приехала милиция и упаковала хулигана на пятнадцать суток. По-дружески упаковала, чиновник требовал уголовного дела, но Сергея отмазал такой же, как он, ветеран, работавший в милиции.

Из тюрьмы Сергей вышел абсолютно сломленным. Он понял, что никто ему не поможет, никто справедливости искать не будет. И он въехал в эту уродливую халупу на окраине города, и даже какое-то время прожил там, пытаясь обустроить быт.

Домик Сергея был кособокий, разваливающийся, штакетник старый и гнилой, калитка держалась на одной петле. Палисадник и огородик во дворе заросли осотом и бурьяном. Окна пыльные, в дорожках от дождевых капель. Поленница у забора тоже была скособоченная, с выдранными досками, беспорядочно разбросанной щепой. На гвозде, вбитом в стену, висела ржавая ножовка.

Даже дверь в дом была закрыта на гвоздик. До последнего Сергей надеялся отвоевать свою квартиру и не жить в этом убожестве.

Но деваться было некуда — эти шесть на шесть метров были единственным, что у него осталось. Коноваленко принялся за дело: отмыл окна, поправил забор, выкосил траву, протопил печь. Одному жить можно. Если экономить, можно когда-нибудь пробурить скважину и иметь свою воду, поставить электрогенератор и иметь электричество, канализацию Серёга мог сделать сам, и даже выкопал под неё колодец.

Железные обручи обиды, сковывавшие грудь, как будто отпустили. Коноваленко стал строить планы на будущее. И всё было бы хорошо, если бы он во время мытья полов случайно не опрокинул ведро.

Серёга чертыхнулся, и начал было собирать пролившуюся воду тряпкой, как увидел, что вода быстро убегает сквозь половицы. Так Коноваленко обнаружил в своём доме подвал.

Здесь, под землёй, некогда держал своеобразное хозяйство очень аккуратный и педантичный человек. Может быть, учитель химии или физики, может, сотрудник какой-то лаборатории. Стены подвала были обшиты вагонкой, вдоль досок тянулись трубы, запитанные, по всей видимости, от железной буржуйки, стоящей в углу: хозяин не только отапливал помещение, но и подсушивал доски.

Здесь царил идеальный порядок — всё рассовано по баночкам и коробочкам, баночки и коробочки — по полочкам. Верстак с инструментом, колбы и банки с реактивами (селитра, бертоллетова соль, сильные кислоты). Над верстаком — дополнительная лампа и принудительная вентиляция, уходящая в вытяжной шкаф, соединённый, если Сергей ничего не путал, с печкой наверху.

Здесь было электричество — видимо, где-то рядом проходил подземный кабель, и предыдущий хозяин сумел к нему подцепиться.

Среди книг и журналов значительное место занимала старая, дореволюционная ещё литература о том, как в домашних условиях изготовить бомбу.

Сразу вспомнилось недавнее происшествие из новостей: как в США такой же сварщик, как Серёга, обиженный сильными мира сего, встал на защиту своей чести.

План сложился сам по себе, будто всегда был в голове. Развязать уличную войну, запугать всех — и больших, что безнаказанно угнетают малых, и малых, что привыкли глотать обиду и не роптать. И в этом всеобщем ужасе убить обидчика, заставив перед этим вернуть то, что принадлежит Сергею по праву. А потом можно хоть в тюрьму, потому что главное — это справедливость.

Он подготовил первое взрывное устройство ещё зимой, но что-то напутал с рецептурой, и бомба взорвалась раньше времени. Контузии получили два офицера местного гарнизона, оклемались быстро. Однако большого резонанса этот взрыв не наделал. Все посчитали, что это просто бандитские разборки.

На какое-то время Коноваленко затаился. Он искал ошибку в рецептуре. Искал долго, извёл кучу реактивов, но всё же нашёл идеальное сочетание компонентов, и после испытаний за городом решил, что готов.

Зарядов он приготовил сразу много. Рассовал бомбы на автобусных остановках, у киосков, у магазинов, установил разное время — на сутки, на несколько часов, на неделю — электронные часы позволяли отсрочить взрыв хоть на месяц, лишь бы заряд не намок да батарейки не сели в часах.

Муляж бомбы Сергей заложил в урну, чтобы посмотреть, как быстро могут обнаружить устройство в самом легкодоступном месте. Если бы не Юся, коробка так и пролежала бы в урне, пока коммунальщики не приехали забирать мусор. И на кой Юсе потребовалось совать в пингвина голову?

С этого момента всё пошло не так. Отчего-то ФСБ посчитала дворника, поднявшего тревогу, пусть и ложную, подозрительным, похожим на чеченца. Контора рассматривала только один вид терроризма — со стороны чеченских сепаратистов. Благородную ярость всерьёз никто воспринимать не хочет.

Поэтому Коноваленко и пришёл к Юсе.

— Уходи, Христом богом прошу, — сказал Сергей обалдевшему от такой информации коллеге, — тут скоро совсем жарко сделается, не хочу я, чтобы на тебя все думали, мне нужно, чтобы меня боялись!