Смертельная схватка

- Мы это и делаем. По крайней мере я. Тебе пока не придется никуда ездить, да и делать ничего не придется.

- Я так и думал, - заметил Хэн. Тракен попытался придать своему лицу многозначительное выражение и погрозил Хэну пальцем.

- Но можно ли рассчитывать на твое сотрудничество, пока ты у нас? Когда наступит подходящий момент, мы тебя отпустим. Мы дадим тебе сообщение, которое ты захватишь с собой, - конечно, если за это время не натворишь чего-нибудь такого, после чего не будет смысла оставлять тебя в живых,

- Тракен, не знаю, как тебе это объяснить, но я ведь очень похож на военнопленного. А долг военнопленного - доставлять неприятности.

- Я опасался, что ты именно так и посмотришь на ситуацию. Не думаю, чтобы мне удалось получить от тебя честное слово не вредить нам, как это сделала Дракмус.

- Прости, но у меня этого не получится.

- Но даже если бы дал такое слово, я едва ли поверил бы тебе, как верю Дракмус, - признался Тракен. Поразительно, сколько наглости в этом двоюродном братце. То он пускает сентиментальные слюни о тех минувших днях, когда он лупил почем зря малышей, то позволяет себе оскорбительные замечания по поводу порядочности его, Хэна, даже не удосужившись дать ему возможность проявить порядочность.

- А ты знаешь, мы едва не схватили твоих пацанов. Наши стукачи заметили, как твой кореш вуки потащил их на корабль. Мы тотчас подняли звено патрульных судов, чтобы перехватить их. Если б нам удалось сцапать твоих чад, мы бы сумели воздействовать на твою дражайшую половину.

Хэн изумленно уставился на своего родственничка. Каким испорченным человеком надо быть, чтобы даже в мыслях допустить такую подлость, быть зрячим и в то же время ничего не видеть!

- Как ты можешь, Тракен! Как ты смеешь нарушать лучшие традиции своего народа? Никогда не прикасаться к невинным. Всегда защищать своих близких. Неужели ты никогда не слышал этих слов?

- В своей жизни я не руководствуюсь бабушкиными сказками, - отрезал Тракен.

- Чем же ты тогда руководствуешься? - начал горячиться Хэн Соло. - Каковы твои жизненные принципы?

Тракен фыркнул от смеха и снова глотнул из бутылки.

- И подобные вопросы задает пират, контрабандист и предатель своей нации,- насмешливо проронил он.

- Меня называли и почище этого, - спокойно возразил Хэн. - Сейчас речь идет о тебе. Я действительно хочу это знать. Как ты мог пасть так низко? - Врага надо знать, знать всю его подноготную. Уж чего-чего, а самомнения Тракену не занимать. Если пощекотать его тщеславие, заставить его разговориться, то можно вытянуть из него ценную информацию. - Когда покинул Кореллиану, - продолжал Хэн Соло, - ты был рядовым чиновником в Императорском правительстве. Как же ты стал Великим и Могучим Тайным Вождем или как там тебя теперь называют?

Тракен презрительно усмехнулся:

- Меня называют моим настоящим именем. Диктатором. Это звание принадлежит мне по праву.

- Каким это образом ты заслужил его? С какой стати?

- Самым что ни на есть старомодным способом, - холодно улыбнулся Тракен. - С помощью старомодной решимости. Решимости и честолюбия.

- И, для полной уверенности, с помощью ударов в спину и надувательства, - добавил Хэн.

- Не распускай язык, Хэн, иначе…

- Что иначе? - переспросил кузена Хэн, которому надоело любезничать с подонком. - Иначе изобьешь меня до полусмерти? Попытаешься похитить моих детей? Прикажешь нанести ракетный удар по зданию, в котором находится моя семья? Только не надо говорить, что человек, способный на любую подлость, не попытается прибегнуть к запрещенным приемам, когда он карабкается на вершину.

- Допустим, что так оно и было. В этом нет ничего нового. Не один руководитель прибегал к недозволенным приемам, когда пытался достигнуть положения.

- Вот у нас и отговорка готовая. Все, дескать, так поступают.

- Надо было дать этой селонианке возможность прикончить тебя, - буркнул Тракен.

- Вот именно. Какая жалость, что я тебе еще нужен. Так ты мне еще не рассказал о твоем героическом подъеме на вершины власти.

- Может быть, я ей еще предоставлю такую возможность, - угрюмым тоном заметил Сал-Соло. - Что же касается меня, то говорить тут особенно нечего. Скажем так. С помощью маневров я поднимался на все более высокие посты. К тому времени, как ваши стебучие повстанцы стали одерживать первые победы над Императорской армией, я стал наследником Диктатора. Диктатором тогда был Дюпас Томри. Даклиф Галламби стал преемником Диктатора, так что я третий по своему значению.

- Такое сообщение удивило бы очень многих, - съязвил Хэн. - Разумеется, я хорошо помню Томри, но я никогда не слышал о Галламби и не знал, что и ты имеешь какое-то отношение ко всему этому.

- Факт этот был известен не всем, - ответил Тракен, пытаясь придать своим словам внушительность, хотя у него это не очень-то получалось. - Однако Императорскому правительству Кореллианы присуще было соблюдение секретности. Мы не отвечали ни перед кем.

- Ты забываешь о своем задушевном друге Императоре. Вы должны были отвечать перед ним.

- Вовсе не обязательно. Императору нужен был порядок, и порядок этот поддерживали мы, а не кто-нибудь другой. Уж в этом-то могу тебя заверить. За то, что мы поддерживали порядок - а мы бы его поддерживали и без этого, - Император предоставил Диктатору Томри управлять сектором как ему заблагорассудятся. Толпе незачем было знать об условиях такой договоренности. Массе не были известны имена даже самых могущественных членов руководства. Толпа знала, кто Диктатор, и только. Соблюдение тайны было на руку тем, кто находился у власти.

- Что же произошло?

- Когда началась война с повстанцами, Томри начал выполнять принятые на себя обязательства. Он снабжал Императора войсками и кораблями. Но вскоре после этого Томри.. как бы это сказать… внезапно скончался.

- Бьюсь об заклад, история его смерти страшно интересна, - проронил Хэн, заметив колебания своего кузена. - Наверное, существует не одна версия.

- Никакого отношения к этому я не имел, - заявил Тракен. - Но я не стану лукавить перед тобой. Не один Диктатор умер при загадочных обстоятельствах. Мне кажется, Томри рассчитывал, что обезопасил себя от покушений, поскольку назначил своим преемником никчемного человека. Так поступали до него многие, и многие ошибались, причем жестоко.