Испытание джедаев

Когда Анакин закончил писать, в его горле стоял ком. Он перечитал письмо. Разобрать его почерк было непросто, но подобное нельзя было доверить электронной среде, где письмо мог прочитать посторонний. Это было предельно личным и останется таковым. Покачав головой, Анакин улыбнулся. <Не могу поверить, что это написал я>. Он смахнул слезу, проступившую в углу глаза, затем моргнул и огляделся. Что ж, вот они снова тут, стальные перегородки его крохотной каюты. Мягкая пульсация двигателей <Рейнджера>, проникая сквозь палубные плиты, согревала подошвы его ступней. Реальность.

Анакин несколько раз аккуратно сложил лист флимсипласта, затем плотно его запечатал. С обеих сторон написал: <Сенатору Падме, лично> - и положил внутрь своего плаща. Перед тем как отправиться в бой, он оставит письмо и прочие свои личные вещи на попечении капитана <Нилиана>, чтобы в случае его смерти оно было доставлено адресату.

Улегшись на койку, Анакин закрыл глаза, но сейчас ему было не до сна. Халкион разрешил ему вместо эль-челнока взять на <Нилиан> модернизированный истребитель. Что ж, если Падме для него недоступна, следующие несколько часов можно провести, налаживая летательный аппарат.

* * *

Военный флот никогда не спит. Члены корабельных экипажей могут спать, когда не находятся на дежурстве, но военный флот всегда бодрствует, всегда настороже, а накануне сражения солдаты спят посменно на своих боевых постах. Военный флот пребывает в постоянном напряжении, а его суда и их экипажи подобны частям громадного существа, хищного зверя, готового прыгнуть на добычу, которую он выследил сквозь космические пространства. Но в данном случае добыча могла дать отпор. Возможно, даже бойцы-клоны ощущали это напряжение - не то чтобы оно всерьез влияло на состояние их психики, - и Грудо тоже его чувствовал. Для мастера-джедая Халкиона это ощущение было знакомым и бодрящим, но не настолько, чтобы из-за него терять сон.

Халкион провел последнее совещание с капитанами, и они отбыли к своим кораблям. Все было готово. Теперь оставалось ждать.

Очнувшись после недолгого сна, Халкион сел к столу и написал: <Мои дорогие Сцерра и Вейлин...> Это было лишь последнее в серии писем, которые он написал жене и сыну, чтобы их доставили им, если он погибнет... хотя надеялся вручить письма сам, когда этот поход закончится. Халкион писал от руки, чтоб уберечь от любопытных глаз и сохранить в тайне - хотя бы на время - нарушение джедайской присяги. Закончив писать, он сложил письмо, затем запечатал и добавил к пакету, где подобных писем уже скопилось несколько дюжин. Мысли о жене и сыне согревали его, но сейчас Халкион старался о них не думать. Разлуку с ними он сносил так долю, что боль уже притупилась, ощущаясь лишь в самой глубине. А от таких мыслей мало проку.

Халкион потянулся. Нужно найти Анакина и поговорить с ним напоследок - для поднятия его духа и собственного. Юный джедай доказал, что командует по праву. О, все знали, что он храбр, - его поведение в сражениях на Геонозисе, Жабииме и в прочих местах это подтвердило. Когда он был на Жабииме, верховный канцлер Палпатин лично приказал ему покинуть поле сражения - после более месяца тяжелых боев; юноше пришлось оставить своих друзей, чтобы помочь с эвакуацией. И Анакин подчинился этому приказу, пусть и с неохотой. Ему были знакомы боль, смерть, поражение. Он знал, что у него есть предназначение. Его уделом было командовать. Юный джедай обладал великой чувствительностью, дарованной Силой; и он был умен, даже, наверное, гениален. Халкион не сомневался, что когда-нибудь Анакин станет мастером и даже будет заседать в Совете. А пока он продемонстрировал способность руководить, умение вести за собой - это неизъяснимое качество личности, которое убеждает остальных, что их командир знает, что делает, и что если они последуют за ним, то добьются успеха Наблюдая за ним изо дня в день, Халкион был уверен, что Анакин оставил свои эмоции в прошлом.

Халкион встал. Существовало лишь одно место, где Анакин мог находиться в этот поздний час.

* * *

- Как успехи, Анакин?

Вздрогнув, Анакин распрямился, выглянув из кабины <Аазурного ангела II>, своего космического истребителя.

- Просто делаю некоторые последние доводки. - Соскочив с машины, он вытер руки тряпкой. - Я готов.

В ангаре было тихо; остальные машины, главным образом эль-челноки, были надежно закреплены, чтобы не пострадать во время предстоящего боя. Невдалеке, на пустых ящиках, сидели два техника.

- Всего несколько часов, и начнется, - сказал Халкион. - А в твоем подчинении десять тысяч бойцов. Ну и как себя ощущаешь?

- Готов. - Анакин хлопнул по колену. - Готов.

- А как твоя рука?

- Лучше, чем когда-либо. - Чтобы доказать это, Анакин согнул пальцы. - Мастер Халкион... я хотел спросить у вас кое о чем...

Халкион пристально в него вгляделся.

- Конечно. И о чем?

Анакин помедлил, затем выпалил:

- Грудо рассказал мне о вашей стычке со Слайком, ну, я хотел у вас спросить... - Он пожал плечами. - Почему... ну да, почему вы дрались с ним в тот день? И дело даже не в том, почему вы дрались, но почему дрались именно так?

- Я и сам себя об этом спрашивал. - Халкион глубоко вздохнул. - Знаешь, мне совсем не хотелось арестовывать Слайка. Остальные считали его в лучшем случае мятежником, в худшем - пиратом. Но, по-моему, он делал лишь то, чем

Республике следовало давно заняться. Я собирался лететь домой к... - он спохватился, - ... повидаться с друзьями, но Совет поручил мне командовать судебным корветом, который послали за Слайком, и мне пришлось подчиниться, исполнять свой долг, делать то, что поклялся делать. У нас, джедаев, нет личной жизни и нет семей, как у других людей.

В его голосе проступила горечь, удивившая Анакина. Нечто похожее он и сам сейчас ощущал. Непроизвольно Анакин коснулся места под плащом, где хранилось письмо Падме.

- Итак, - продолжил Халкион, - когда мы добрались до поляны, где приземлился корабль Слайка, я знал, что его нет на борту, и даже подозревал, что Грудо, стоявший там со своими ножами, является частью некоего отвлекающего плана. В тот момент я думал, что Грудо хочет отвлечь меня от леса, где прячется Слайк со своей командой. - Он хрипло рассмеялся. - Но тогда мне было плевать на это, - сказал он с чувством.

Волнение, прозвучавшее в его голосе, застало Анакина врасплох.

- Анакин, я могу тебе доверять? - внезапно спросил Халкион.

Похоже, мастер-джедай говорил с полной серьезностью, а его глаза наполняла печаль. Анакин хотел произнести: <Конечно, можете>, - но вдруг усомнился, что вправе давать такое заверение.

- Продолжайте, - сказал он неопределенно.

С минуту помолчав, Халкион продолжил:

- Тебе известна причина, по которой мы, джедаи, не должны иметь никаких эмоциональных связей с другими людьми, не правда ли?

Анакин не стал отвечать - вопрос был риторический.

- Потому что эмоции затуманивают суждения джедая, мешают ему сознавать свой долг и делать то, что он поклялся делать, - даже если ему это трудно и неприятно. Что ж, я провалил это испытание.

И Нейа Халкион рассказал Анакину о своих жене и сыне.

Сперва Анакин даже не мог ничего вымолвить, а лишь глядел, раскрыв рот, на человека, который стал его наставником. Хмыкнув, Халкион легонько стукнул Анакина под челюсть.

- Отвисла так резко, что я подумал: не вывихнул ли ты ее, - сказал он. Затем вздохнул. - Такие вот дела, И ты - единственный, кто об этом знает. Собираешься сообщить Совету джедаев, когда мы вернемся?

Анакин не знал, что сказать.

- Нет, - выдавил он, стараясь совладать с голосом. - Подозреваю, что Йода уже знает... или догадывается. От его внимания мало что ускользает. - Затем его охватило чувство вины: было б нечестно не ответить на откровенность тем же. - Кроме того, если я о вас доложу, вы сможете отомстить, доложив обо мне, - поспешил он добавить.