Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса (ЛП)

Постепенно разрушения, вызванные тяжелым болтером и автопушкой, распространялись по всему залу, и Леонид попятился. Повсюду сыпались осколки стекла и пластика, лилась кровь, сыпались искры; падали солдаты и рабочие-сервиторы, разбивались пульты управления и осветительные шары.

Рабочие-сервиторы, прошедшие лоботомию, не были запрограммированы реагировать на подобные внешние раздражители и продолжали выполнять рутинные задания на своих местах. Они умирали молча, сраженные огнем преторианцев, которые расстреливали их в упор, благодаря усиленным сервомускулам даже не замечая мощной отдачи оружия.

Над разбитыми панелями вспыхнули сигналы тревоги. Леонид пробрался к Эшаре, который обнажил потрескивающий клинок силового меча.

Рабочие-люди старались как можно быстрее отсоединиться от оборудования, которое они обслуживали, и укрыться от неумолимо приближавшихся преторианцев. Один из рабочих упал на колени, моля о пощаде, но в ответ получил лишь выстрел в лицо. Для того чтобы убить остальных, потребовалось всего три прицельных очереди.

Леонид бросился в атаку в тот момент, когда раненый преторианец закончил истребление техников. Он успел выстрелить по цели дважды, и сервитор пошатнулся, но, несмотря на две раны в голове, все равно поднял тяжелый болтер. Третий выстрел Леонида перебил сервитору шею и наконец отделил голову от тела.

Преторианец опрокинулся назад, продолжая рефлекторно стрелять, и пунктир выстрелов протянулся к Леониду и зацепил его плечо. Вскрикнув от боли, он не удержался на ногах и упал, а уже слышался визг автопушки второго сервитора, готового открыть огонь.

Но прежде чем второй преторианец смог выстрелить в кастеляна, Эшара, укрывавшийся за одним из ящиков, бросился вперед и одним взмахом меча перерубил стволы пушки, вызвав взрыв искр, а затем быстро развернулся и изо всех сил ударил сервитора локтем в лицо. Череп сервитора лопнул, шея переломилась, и обратный удар Эшары довершил дело, снеся верхнюю, органическую часть тела преторианца с гусеничного агрегата. Вой автопушки сменился отрывистым визгом и наконец стих.

Леонид встал, зажимая рану в плече, и, благодарно кивнув Эшаре, повернулся к закрывшейся двери, за которой скрылись Наицин и его неведомый сообщник.

— Проклятье! — выругался он. — Как же нам теперь ее открыть?

Эшара указал на что-то за спиной Леонида. Нахмурившись, кастелян обернулся, чтобы посмотреть, что именно привлекло внимание космического десантника — а когда увидел, то широко улыбнулся.

Дверь, преграждавшая вход в храм Машины, была сделана из сплошной стали тридцать сантиметров толщиной, но смялась как фольга, когда в нее ударила буровая установка весом в восемьдесят тонн. Верхняя секция установки не прошла в дверной проем и со скрежетом оторвалась, но остальная конструкция пробила преграду и, разбрасывая вокруг себя фрагменты металла и снопы искр, оказалась во внутреннем святилище Храма Машины. На мгновение Эшара потерял управление установкой, и ее повело в сторону, к скоплению мониторов и контрольных панелей, в которые она и врезалась. Едва установка, урча двигателем, остановилась, Леонид, Эшара и четыре уцелевших в перестрелке гвардейца спрыгнули с нее на пол зала, где в янтарном свечении пульсировали механической жизнью бесчисленные механические устройства.

Застонав от боли при резком движении, Леонид осмотрелся, пытаясь понять, что представляло собой это место.

Магос Наицин стоял, склонившись, у приземистой ромбовидной конструкции, на поверхности которой располагался бак с жидкостью, сейчас разбитый. Жидкость вытекала из поврежденного контейнера, а Наицин, в одной руке державший свою бронзовую маску, в другой сжимал нечто, напоминавшее блестящий кусок мяса. Он отбросил этот предмет в сторону, и Леонид с ужасом узнал в нем застывшие черты лица архимагоса Амаэтона. Прослужив цитадели многие века, органическая составляющая архимагоса наконец встретила свой смертный час.

Неповоротливый незнакомец, который сопровождал Наицина, поднялся на ромбовидное сооружение и широко развел руки — огромные и деформированные. Под его мантией началось какое-то шевеление, словно во все стороны расползалось змеиное гнездо. Ткань мантии лопнула, обнажив пласты мускулов, черных, как железо. По этим мускулам пробегала рябь движения, в них ужасным образом соединилась органическая и биомеханическая жизнь, и кастелян задумался: чем было это существо — машиной, человеком или чудовищным симбиозом того и другого?

— Наицин! — крикнул Леонид. — Что ты наделал?

Магос поднял голову, и Леонид охнул от шока, увидев его лицо, истинное лицо. Скопление тонких щупалец, похожих на червей, блестело и переплеталось в сплошную массу, которая и была головой магоса; в середине лицевой стороны из этой массы выпирала гроздь белесых глаз, а под ней виднелось сфинктероподобное ротовое отверстие, полное острых как иглы зубов.

— Мутант, — презрительно сплюнул Эшара и поднял пистолет.

Гвардейцы замерли, словно завороженные, разглядывая невероятное существо, и это нездоровое любопытство стоило им жизни.

Фигура на возвышении подняла руки, плоть на которых двигалась, трансформируясь в два огромных орудийных ствола. Выстрелы слились в оглушительное крещендо, и в одно мгновение от почетной стражи Леонида не осталось ничего. Сам кастелян вынужден был снова искать укрытия за буровой установкой, а Эшара бросился в атаку на гиганта в центре зала.

Зашипев, магос Наицин кинулся ему наперерез, двигаясь с невозможной для человека скоростью. Из пальцев его выросли длинные хоботки с зубастыми отверстиями на концах и как кнутом ударили по противнику. Эшара был сбит с ног, металл наплечника зашипел от попавшего на него ихора, и под воздействием этого вещества керамит доспеха начал растворяться. Космический десантник откатился в сторону, уворачиваясь от жадных ртов, но Наицин атаковал снова, выплюнув новую порцию кислоты из отростков на руках.

Леонид не упустил момент и, используя щиток гусеничной ленты как опору для пистолета, прицелился в уродливую тварь, которая уничтожила его отряд.

Тем временем руки существа снова трансформировались — на смену оружию явились длинные ребристые кабели, которые извивались, подобно змеям. Ребра широко разошлись, как если бы открылись поросшие мхом створки древних ворот, и из грудной полости монстра показались с десяток щупалец из влажного зеленого металла. Они потянулись во все стороны, словно в поисках чего-то.

Леонид выстрелил, и лазерный луч поразил чудовище в голову. Вспыхнуло яркое зеленоватое свечение, а затем он увидел, что цель осталась невредима.

Леонид стрелял снова и снова, но безрезультатно. Существо, стоявшее на платформе, было неуязвимо. Металлические щупальца все удлинялись; теперь они подсоединялись к механизмам, стоявшим вокруг возвышения. Биомеханические внутренности порождали все новые отростки, которые тянулись во все стороны, как ветви дерева, и подключались к аппаратам жизнеобеспечения храма и системам регулирования всей цитадели.

По всему залу загорелись предупредительные огни, включилась звуковая аварийная сигнализация.

Леонид понимал, что сам он никак не сможет остановить это нечестивое создание, и бросился к Эшаре, который все еще сражался с мутантом. Наицин двигался с головокружительной скоростью, щупальца, истекавшие кислотой, уклонялись от каждого удара Эшары. Болт-пистолет капитана превратился в лужицу расплавленного металла, и Леонид видел, что доспех его пробит в нескольких местах — там, где на него попали едкие выделения из зубастых отростков.

— Отойдите, брат-капитан, — приказал Леонид и поднял лазпистолет.

Эшара уклонился от удара, нацеленного ему прямо в сердце, и отшатнулся назад от омерзительного мутанта. Наицин отступил к ромбовидной платформе, и янтарное сияние, освещавшее зал, померкло, сменяясь мутным зеленоватым свечением. Леонид навел прицел на голову мутанта.

Наицин самодовольно рассмеялся; смех прозвучал, как смесь влажного причмокивания и бульканья.