Герои космодесанта

— Позволь мне быть с вами откровенным, — продолжил Гессарт. — Я хочу, чтобы вы обеспечили нам безопасный отход в обмен на выдачу губернатора Му'шана.

— Что?! — долетел с другого конца зала сдавленный крик Му'шана.

На лицах многих космодесантников отразилось удивление. Лишь Никз с мрачной улыбкой на лице одобрительно кивнул.

— Вы отдадите нам предателя Му'шана? — переспросил Ам'хеп.

— Как только мы улетим, вы сможете беспрепятственно пройти в гробницу и потребовать его выдачи.

— А почему, собственно, мы должны позволить вам безнаказанно уйти? — спросил Ам'хеп. — У нас достаточно сил, чтобы штурмовать гробницу в любое время, когда мы только того пожелаем!

— И положите в этой попытке тысячи жизней, — ответил Гессарт. — Хотя, конечно, не сомневаюсь, что их славная смерть не охладит пыла остальных…

Последовала долгая пауза, во время которой Ам'хеп, без сомнения, совещался со своими апостолами. Гессарт посмотрел в сторону трона, на котором съежился Му'шан. Казалось, что его полные ненависти глаза, способны были прожечь дыру в доспехах космодесантника. Гессарт встретил его взгляд и отвернулся.

— Какие мы можем получить гарантии, что вы уже не вывезли Му'шана, не телепортировали на орбиту?

— Никаких, — просто ответил Гессарт. — Однако имейте в виду: если вы вдруг захотите надуть нас, мой ударный крейсер, который сейчас на орбите, уже засек ваш сигнал и уже держит на прицеле ваши позиции. Если через некоторое время я не сообщу им, что мы покинули гробницу, они превратят ваш лагерь, а заодно и вас самих, в груду пепла!

— Что, в самом деле? — с удивленной улыбкой прошептал Виллуш. — Никогда не думал, что мы на такое способны.

— Он блефует, идиот! — зашипел Никз. — Если бы у нас даже была связь с «Мстительным», крейсер не в состоянии отследить с орбиты, откуда исходит одиночный сигнал на рабочей частоте. Если бы мы могли такое осуществить, давно бы уже разнесли на атомы их командиров!

В отчаянии Гессарт несколько раз тряхнул головой и еще раз щелкнул клавишей вокс-передатчика.

— Я в течение пяти минут буду ждать вашего ответа, — сообщил он главарям мятежников. — Если за это время мое предложение не будет принято, значит вы желаете продолжить боевые действия.

Он швырнул на пол съемный микрофон передатчика и отошел в сторону.

— Что, если они откажутся? — спросил Тайло. — Они сутки напролет могут нас обстреливать, пока не превратят гробницу в руины, которые и погребут нас здесь навсегда!

— Нет! — крикнул Му'шан. — Они — революционеры! Им нужно предъявить неоспоримые доказательства того, что я и в самом деле свергнут. Однако доверять им было бы большой ошибкой! Известие о том, что они разгромили Астартес, также может стать важным символом их движения!

Вперив взгляд в имперского губернатора, Гессарт направился к нему с другого конца зала.

— Пытаешься меня раздразнить? — приближаясь к трону, произнес Гессарт. — Возможно, таких грубых манипуляций было бы достаточно, чтобы дурачить твоих советников и клевретов, но на меня это не действует! Ты, наверное, забыл, что нас с юных лет учат верить в правоту своего дела! Мы не страшимся жестоких истин, от которых в ужасе отшатываются обычные люди. Единожды выбрав путь, мы идем по нему до конца, и ни подлый обман, ни вражеская пропаганда не заставят нас с него свернуть!

— Ты что, и в самом деле считаешь, что твои действия здесь морально оправданы? — прохрипел Му'шан. — Принял решение и теперь больше не желаешь слушать никаких других доводов?

— Доводы людей основаны на страхе и сомнениях, — заявил Гессарт, встав против губернатора. — Их логику искажают разного рода страсти, жалость и сострадание! Они верят в честность, а не в высшую справедливость!

— Вот уж не думал, что умение вести казуистические споры о словах входит в курс вашей подготовки, — тряхнул головой Му'шан. — Такие дебаты порождают высокомерие…

— Только тому, кто сам ненадежен, уверенность других кажется спесью, — уверенно сказал Гессарт. — Ты называешь это казуистикой, но в курсе подготовки космодесантника это называется «щитом правоверия» и «доспехами презрения». Нас и в самом деле учат играть словами, но лишь для того, чтобы мы могли распознать фальшь в том, что в устах наших врагов выглядит как объективные факты! Наш разум способен справиться с любым сомнением, как и наш организм, который справляется с любым ранением. Твой личный интерес настолько всем очевиден, что мнением твоим в этом вопросе легко можно пренебречь.

— Мой личный интерес?! — горько рассмеялся Му'шан. — Это ты бежишь с поля боя, спасая свою шкуру!

— Теперь уже не важно, какой я избрал образ действий, — ответил ему Гессарт. — Называй как хочешь. Фактом остается лишь то, что я принял решение, а все твои так называемые аргументы просто жалкие попытки отвлечь меня от его воплощения. Если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, я буду вынужден силой принудить тебя к молчанию!

Му'шан посмотрел Гессарту в глаза и не увидел в них ничего, кроме искреннего желания выполнить свою угрозу. Он еще раз тряхнул головой и, пряча иссохшее лицо, поднял свой капюшон.

Гессарт вернулся к вокс-передатчику, когда из него донесся треск.

— Мы связались с нашими братьями, другими апостолами, и могу сообщить, что мы достигли согласия, — сказал Ам'хеп. — Через два часа, считая с этой минуты, вы все соберетесь у восточных ворот, после чего откроете их. Вам будет обеспечен свободный проход к вашему транспорту. Вам не станут чинить препятствий. Когда вы покинете планету, мы войдем в гробницу и арестуем предателя Му'шана. Согласны с таким планом?

Гессарт принял у Виллуша съемный микрофон и нажал на кнопку передачи.

— Через два часа у восточных ворот, — повторил Гессарт. — Согласен.

Бросив на пол переговорное устройство, он повернулся к своим бойцам.

— Обыщите гробницу, соберите все энергобатареи, боеприпасы и прочее годное для нас снаряжение, — приказал Гессарт. — Затем наденьте доспехи и через девяносто минут будьте готовы к боевым действиям. Тайло, приготовьте к транспортировке извлеченное вами геносемя. Братья, мы покидаем Хельмабад!

Космодесантники Гессарта, собравшиеся внутри огромной башни восточных ворот, представляли собой примечательное зрелище. Снова надев на себя боевые шлемы, они приняли образ безликих ангелов смерти, только на этот раз грозное впечатление несколько смазывала поклажа, которую они навьючили на себя, убегая из Хельмабада. Доспехи их были во многих местах пробиты и изобиловали повреждениями, полученными в ходе долгих боев. Стальные заплаты, поставленные в полевых условиях, то тут, то там украшали керамитовые поверхности. Воины уносили с собой вещевые мешки убитых ими солдат Могильной гвардии, которые сейчас были набиты энергетическими батареями и канистрами с питьевой водой. Никз также прихватил искусно украшенный силовой меч, снятый им с тела убитого полковника Акхайма; хотя в его мощной, обшитой сталью руке оружие и выглядело слишком миниатюрным, оно тем не менее не переставало быть ценным трофеем.

На поясе у некоторых бойцов висели канистры с прометием, а также маленькие осколочные гранаты, бывшие на вооружении телохранителей губернатора. Лехенхарт добавил к своему болтеру автопушку, которую он снял с треножника и теперь нес на плече, в то время как патронные ленты свисали с одной из выхлопных трубок его ранца.

Последние полтора часа они и вправду были очень заняты — тут сомневаться не приходилось.

— Ну что, готовы? — спросил их Гессарт.

В ответ кивками и жестами все подтвердили свою готовность. Тогда он дал сигнал Хейнке, чтобы тот начал последовательность отпирающих ворота ритуалов.

Хейнке встал у панели с руническими письменами, установленной над аналоем, напротив громадных бронированных створок. Руки в стальных перчатках проворно двигались над сияющим экраном. Огромные колеса силового привода, спрятанные где-то глубоко под гробницей, постепенно пришли в движение, и от их грохота задрожали массивные напольные плиты.