Путь эльдар: Омнибус (ЛП)

— Мы не убегаем от смерти, мы идем в тени Кхаина, гордые и бесстрашные.

Нижнюю часть ног защищали ботинки, объединенные с поножами. Надев их, Корландриль пристегнул их к налядвенникам, которые закрывали бедра, теперь его ноги полностью закрыты. Нити ткани вокруг лодыжек, затвердев, обеспечили дополнительную поддержку, в то время как ботинки укоротились под размер его ног. Корландриль чувствовал, как прочна эта защита, ему казалось, что теперь никто не в силах сдвинуть его с места.

— Мы наносим удар из мрака, быстро, как скорпион, смертоносным прикосновением.

Латные рукавицы с наручами присоединены к верхней части доспеха, застежки превратили все это в единое целое. Согнув руки, Корландриль ощутил, как подобные хрящам усики сжимаются вокруг его плоти, усиливая запястья и локти. Корландриля, полностью одетого в броню, наполнял неугасимый жар, и он испытывал просто невероятные ощущения. Броня стала его кожей, она пульсировала в ритме его грохочущего сердца, вытягивая из него жизнь и наполняя своей силой.

Затем он извлек из ниши путеводный камень и вытащил его из серебряной оправы ожерелья. В ответ на прикосновение камень потеплел и наполнил его душу вновь обретенной уверенностью. Он вставил камень в отверстие грудной пластины: раздался мягкий щелчок. Доспех, как и сам Корландриль, ощутил присутствие путеводного камня и едва заметно вздрогнул.

— Пока все, в маске нет нужды — мы не на войне.

Доспехи были надеты, и Кенайнат жестом велел Жалящим Скорпионам собраться перед собой. Сделав шаг вперед, Корландриль почувствовал, что движения в доспехах несколько неуклюжи, их вес равномерно распределился по всему телу, но значительный объем ограничивал нормальные движения. Приспосабливаясь к этому, он изменил походку, тело само припомнило движения, которые он разучивал прежде, чем надеть броню. Когда он был в обычной одежде, эти движения казались какими-то странными, стилизованными, но теперь они воспринимались как глубоко естественные.

Воины встали в одну шеренгу, на небольшом расстоянии друг от друга, лицом к экзарху. Кенайнат показывал ритуальные стойки, и Жалящие Скорпионы, двигаясь вместе, точно повторяли их без всяких колебаний или изменений. Они воспроизводили выпады и блоки экзарха почти автоматически, словно марионетки, которыми управляли одними и теми же нитями.

Действуя в полной согласованности со своими товарищами-воинами, Корландриль чувствовал, что принадлежит к группе, он не испытывал такого уже очень давно. Он был таким же, как они, а они были таким же, как он, они одинаково мыслили и одинаково действовали. Каждая стойка по-новому волновала его, ведь он сызнова узнавал их предназначение. Доспехи придали ему завершенность, сделали его тело совершенным.

Большую часть дня они упражнялись в ритуальных стойках. Некоторые из них оказались абсолютно незнакомыми Корландрилю, их невозможно было выполнить без поддержки доспеха. Он овладел ими без усилий, быстро приспосабливаясь к каждой новой задаче. Постепенно стойки стали сменяться все быстрее, темп Кенайната возрастал с каждым раундом тренировки.

Экзарх говорил редко — только для того, чтобы закрепить то, чему научил, помогая воинам по-новому взглянуть на путь Жалящих Скорпионов.

— Мы наносим удар, находясь в равновесии, а не как акробаты-Баньши, размахивая руками и пронзительно вопя. Сила — в движении, уверенный удар со смертоносной плавностью, сила — из равновесия.

Во время упражнений Корландриль по-прежнему ощущал жар изнутри. Он стал мысленно видеть врага, бесформенного и призрачного, которого потрошил и обезглавливал, наносил встречный удар и уклонялся. Глаза его воображаемого противника горели красным огнем, но в остальном он был лишен характерных черт, это было безымянное обобщение всех, кто причинил ему зло, образ, созданный его гневом и страхами. Нанося удары этому видению, Корландриль становился все сильнее, осознавая, что в состоянии уничтожить то, что раньше пыталось уничтожить его.

Воодушевленный, Корландриль был отчасти разочарован, когда Кенайнат дал им знак остановиться, они приняли положение покоя: опустили голову, свели ладони вместе перед лицом, слегка расставили ноги.

Корландриль постоял так некоторое время, ожидая нового указания. По звукам шагов он понял, что остальные вернулись к своим стойкам для доспехов, и сделал то же самое. Кенайнат ушел, не сказав ни слова.

Повторив в обратном порядке те же циклы движений, что использовались для надевания доспехов, аспектные воины сняли свою броню. Избавляясь от одного компонента за другим, Корландриль чувствовал, что и на душе, и телу становилось все легче и легче. Хотя во время занятия у него и не было ощущения особой напряженности, он осознал, что действовал тогда в состоянии обостренного восприятия. Сейчас, когда он расслабился, цвета казались ему бледнее, а звуки — приглушенными.

— Добро пожаловать в Храм Смертельной Тени, — сказала Элиссанадрин, протягивая руку в приветствии. На ней был облегающий бело-кремовый комбинезон с перламутровым отливом. В ответ Корландриль прикоснулся рукой к ее ладони.

— Позволь познакомить тебя с собратьями по оружию, — она, слегка повернувшись, сделала жест в сторону остальных воинов.

— Это Архулеш, — продолжила она, указывая на воина, чуть уступавшего ростом Корландрилю, его длинные черные волосы были заплетены в косы и перевязаны узкими темно-красными лентами.

— Приветствую, Корландриль, — произнес Архулеш с кривой усмешкой. — Я бы рад был познакомиться с тобой пораньше, но Кенайнат строго блюдет установленный порядок. Должен признать, мне очень понравилась твоя скульптура «Мятеж небес». Верно ли я уловил легкую насмешку над Кхаином в твоих работах?

Бывший художник нахмурился. Он очень смутно помнил скульптуры, которые создал. Они хранились где-то в уголке его памяти, но он словно потерял карту и не мог отыскать их.

— О, Кенайнат окончательно втянул тебя сюда, — сказал Архулеш, приподняв бровь. Он повернулся к остальным. — Осторожно, у нас тут настоящий фанат! Интересно, от чего или от кого ты прячешься, Корландриль.

— Тссс, Арху, — вмешалась Элиссанадрин, пренебрежительно махнув рукой. — Ты же знаешь, мы не говорим о своей прежней жизни, если не хотим.

Архулеш, извиняясь, кивнул Корландрилю, который заметил в его жесте легкий оттенок сарказма. Элиссанадрин повела его, взяв под локоть, к следующему Жалящему Скорпиону. Этот эльдар с гребнем из совершенно белых волос на голове, с серьезным выражением на худощавом лице дотошно ухаживал за своими доспехами, стирая шелковой тканью крапинки и пятнышки с их поверхности.

— Кстати, о молчании. Это Бехарет.

Это имя поразило Корландриля — оно означало «Душа на ветру», и его давали тем, о личности которых было ничего не известно, обычно — чужестранцам. Также это был эвфемизм для тех, кто умер без защиты путеводного камня и чьи души попали в лапы Той, Что Жаждет.

— Он не говорит или не может говорить, — пояснила Элиссанадрин. — Кенайнат привел его к нам с этим именем, и никто из них не рассказал нам ничего другого. Пусть тебя не вводит в заблуждение его молчание, он — искусный воин. — Она сделала неловкую паузу. — Я обязана ему жизнью.

Встав, Бехарет протянул в приветствии правую руку ладонью вертикально к Корландрилю — жест равенства, который редко использовался в обществе Алайтока, обычно так приветствовали гостей с других миров-кораблей. Корландриль поднял левую руку в зеркальном отражении этого жеста, показывая свое доверие, и воин в знак благодарности на мгновение прикрыл глаза. Его черные глаза весело сверкнули, и Корландриль почувствовал, что его тянет к таинственному эльдару, несмотря на его иноземные манеры.

— Митраинн, — сказала Элиссанадрин, кивая в сторону последнего из четверки. Он был уже в почтенном возрасте, возможно, лет пятисот или даже больше, у него были остроконечные брови и орлиный нос.

— Зови меня Мин, — предложил он, вызвав смешок Корландриля. Это прозвище — из мифов о Вауле, и обозначало оно слабое звено в цепи, которой бог-кузнец был прикован к своей наковальне.