Цунами. Книга 2. Узел Милгрэма

Я вспомнил, как мы с Юсей читали роман «За миллиард лет до конца света». Там Гомеостатическое Мироздание не давало учёным и изобретателям совершать открытия, опережающее их время. Дескать, из-за этих открытий нарушится баланс сил в природе, исчезнет стабильность. Сейчас я чувствовал себя астрономом Маляновым, которого прижали в собственной квартире злобные силы, и деваться мне некуда. Вернее, нам деваться некуда — Малянов тоже был не один.

— Так охота, получается, объявлена на нас? — спросил Юся.

— Получается, что так, — сказал я.

— Надеюсь, они понимают, что это значит — война?

— Хватит уже изображать из себя Баггса Банни, у тебя для этого зубов маловато. Мы в меньшинстве, — остановил я брата. — Нам нужно добраться до точки.

— Вот именно. Нам нужна точка, — согласился он. Слишком легко согласился.

— Говори, что ты опять задумал?

— Я? Это ты сказал про точку!

— Я имел в виду…

— …монастырь.

— Окунись в алебастр! Какой монастырь, если его даже китайцы найти не могут.

— У китайцев нет моей замечательной интуиции.

— Ты хочешь сказать, что сможешь найти путь в Вангъял без проводника?

— И не такие крепости брали.

— Отставить брать крепости. Даже если ты угадаешь, мы своими ногами туда точно не дойдём.

— Почему это? Какой-то Далай-лама, немолодой уже человек, дойдёт, а мы, значит, слабаки?

— Может, он верхом на каком-нибудь овцебыке едет.

— И мы поедем.

— Отставить, я сказал. Ты с твоей хвалёной интуицией полностью подчиняешься мне, забыл?

Юся скис.

— Нам проще отыскать Далай-ламу и уговорить его, чем искать в горах какие-то тайные тропы. Мы там дуба дадим, даже верхом на овцебыке. Знаешь, что в горах разрежённый воздух? А вдруг мы дышать не сможем?

— Ладно, — проворчал Юся.

Самолёт был уже на полпути к столице Непала. Майор с нами не полетел, у него внезапно прервалась связь с Барбарой, и он поспешил на её поиски. Спасибо, что вывел из-под удара. Всё-таки эта теория Милгрэма про шестое рукопожатие, видимо, и впрямь работает, особенно сейчас, когда расстояния, благодаря средствам связи, сократились. А очень скоро все будут знать всех, и такое начнётся…

Мне открытость информации не кажется чем-то ужасным. Если честно, только в сети я чувствую себя абсолютно свободным, и даже забываю, что прикован к брату надёжнее, чем Прометей к скале. И только в сети никто не пытается выклевать мне печень, там все равны, все абсолютно одиноки перед своими мониторами. И при этом — они все вместе. А мы с Юсей наоборот — вроде вместе всегда, но единства давно уже нет.

Может, что-то действительно изменится, когда мы попадём в этот Вангъял?

Я даже не заметил, как уснул. Юся растолкал меня через несколько часов:

— Просыпайся, заходим на посадку.

Самолёт долго мотало и трясло — видимо, не очень благоприятные погодные условия были в Катманду. Странно, что у меня в сознании Катманду всегда ассоциировалось с жарой и пальмами, тропическое название.

В аэропорту было тепло, но большинство местных жителей, прилетевших или улетающих, несли подмышками куртки. Мы с Юсей решили не выделываться, и тоже приобрели в магазине две куртки-аляски с капюшонами. Не пригодятся — сложим в рюкзак, но мёрзнуть после Вегаса совершенно не хотелось. Я уже отвык от прохладного климата.

— Ну что, пойдём искать Далай-ламу? — спросил Юся.

— А чего его искать? — усмехнулся я, глядя на большой биллборд, к которому Юся повернулся затылком. — Здесь он, как и было предсказано.

Мы внимательно изучили информационную составляющую рекламного плаката. Международный форум буддистов начинался сегодня, и, если верить биллборду, через полтора часа с приветственной речью к делегатам обратится сам Далай-лама Четырнадцатый.

— Ну, думай теперь, как нам к Его Святейшеству прорваться, — предложил я Юсе.

Он задумался.

— Ну, давай сначала на открытие форума попадём, а там уже разберёмся.

— Давай.

На форум съехалось и слетелось более пяти тысяч человек. Все ли они были буддистами — не знаю, но в храмовом комплексе Сваямбунатх, в котором проходило открытие, народу набилось — яблоку упасть негде. На площади перед комплексом тоже собралось несколько тысяч человек, и тоже не понять — то ли просто зеваки, то ли истинные последователи учения принца Сиддхартхи Гаутамы. Все ждали прямой трансляции речи Далай-ламы.

— Ну? — нетерпеливо спросил я у Юси.

— Не нукай, не запряг. Давай пробиваться внутрь.

— Через такую толпу?!

— Знаешь что? Окунись в алебастр! — ласково предложил Юся. — Если у нас и есть шанс встретить его лично, так он здесь! Идём, времени мало.

Говорил Юся, будто наждаком по коже драл. Кажется, мы достигли своего предела. Если затея с разделением окажется пустой — поубиваем друг друга нафиг.

Мы пробивались к главной ступе комплекса, перед которой была установлена трибуна, целый час. Нас толкали, наступали на ноги, народ уступал дорогу неохотно, но нам выбирать не приходилось — не всегда цели достигаются счастливыми озарениями, чаще всего это муторная долбёжка в одну точку.

Наконец, толпа стала вообще непроницаемой. Мы подняли головы, и увидели, что умудрились пробуриться почти к самой трибуне. Юся, повертев головой, обрадованно шепнул:

— Вот оно!

— Что?

— Он будет автографы раздавать!

Я посмотрел направо. Там находился невысокий помост, посреди которого стоял стол. Какие-то люди подносили к столу картонные коробки. Над помостом трепетала на ветру растяжка с рекламой какой-то книги — на таком расстоянии я разобрать не мог. Видимо, после речи Его Святейшества он должен был устроить автограф-сессию.

— В такой толпе?! — ужаснулся я.

— А что? Нормальный мужик, не гордый. Почему нет?

— А вдруг террористы?

— Думаю, тут охрана куда профессиональней, чем у некоторых глав государств.

Я всё равно не понимал, что задумал Юся:

— Ты хочешь автограф, что ли?

— Я хочу сократить дистанцию, понял?! У нас есть реальный шанс законтачить с Далай-ламой, и если его просрём — другого не будет. Так что соберись и думай, как реализовать голевой момент. Мотивации у нас хоть отбавляй.

— Как бы нас охрана в три этажа не отмотивировала.

— Ты пошутил? Егор, да ты успехи делаешь!

— Будешь трепаться — отмотивирую. Причём на русском.

Вдруг толпа зашевелилась, загудела, и мы увидели, как на трибуну поднимается Далай-лама, давно знакомый нам по плакатам и телеящику.

Он улыбался и говорил без бумажки, не особенно долго, но и не слишком коротко. Это не была пустая болтовня свадебного генерала, вроде «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Я заслушался, и Юсе опять пришлось возвращать меня к реальности:

— Хватит медитировать, пора действовать. Я успел подсчитать — книжек будет около ста, а чуваков, которые готовятся получить автограф, раз в десять больше. Нам не нужно попадать в очередь, нам важно вырваться на свободное пространство. Вон, смотри — просвет образовался. Туда и прыгаем. Три-четыре!..

— Не смей, нас расстреляют на месте! — зашипел я.

— Доверься мне, я знаю, что делаю.

И мы ломанулись вперёд так отчаянно и самоотверженно, что прочная мембрана оцепления лопнула, и мы буквально растянулись на мостовой. Я крепко приложился лбом к брусчатке. Не знаю, заметил ли Далай-лама меня, но искры из моих глаз можно было видеть из космоса.

Нас скрутили там же, где мы упали. Я не успел понять, где же до сих пор пряталась охрана, эти дюжие ребята будто из воздуха соткались. Прижали нас мордами к мостовой, сверху придавили коленями, и я понял, что путешествие закончилось. Как говорится: прощай, жена, прощайте, дети, прощай, любимый «ЗиЛ-130»…

— Ваше Святейшество! Ваше Святейшество! — завопил я что было сил. — Автограф! Мы хотим автограф!

Колени сверху надавили ещё сильнее, и крик мой мгновенно превратился в сипение.

Не знаю, слышал ли старик мой вопль, или просто обратил внимание на инцидент в толпе, но через пять минут давление сверху ослабло, нас подняли на ноги и толкнули к столу, за которым сидел Далай-лама. Я оглянулся. Буддисты смотрели на нас с ненавистью. Да, ребята, долго вам ещё до просветления.