Небеса Перна

— Теперь я могу начать принимать ваши личные прошения, которые, могу вас уверить, будут рассмотрены самым тщательным образом.

Проклятый цех арфистов! Обязательно им нужно лезть в дела холдов! У его холдеров нет причин для жалоб. Они усердно трудятся и получают то, что заслужили.

Торик быстро окинул взглядом собравшихся, чтобы посмотреть, не достает ли кто-нибудь из кармана прошение.

Синтари окончил выступление. Приветственные крики, свист и шум поднялись волной, отчего у Торика, и без того страдавшего от жары, снова разболелась голова. Пока проклятый арфист спускался с возвышения, Торик направился в другую сторону, в прохладную тень. Ему нужно найти Дорса. Дорс обещал вернуться из своего путешествия на север к празднику.

Исполнив свои обязанности, Синтари спустился с возвышения, заметив, что Торик исчез немедленно по окончании традиционной церемонии. Впрочем, арфиста это вовсе не расстроило. Теперь он мог собрать прошения, не опасаясь помех со стороны Торика. Он открыл принесенную с этой целью сумку и, сунув свиток отчета за пояс, принялся собирать прошения, которые дождем обрушились на него, едва он сошел вниз.

— Все они будут прочитаны, уверяю вас. Даю слово арфиста. Благодарю вас. Да, Конклав непременно увидит это. Благодарю. На это потребуется время, но все прошения будут рассмотрены. — Он повторял эти фразы, пробираясь сквозь толпу, чтобы прикрепить отчет к доске объявлений, где его мог бы прочесть каждый. — Да-да, мы непременно прочтем это, — монотонно повторял он. — Все будет прочтено. — Направо. — Слово арфиста! — Налево, и: — Дайте пройти, пожалуйста, — тем, кто загораживал ему проход.

Добравшись до нужного места, он передал свиток ученику в синей цеховой одежде и помог ему прикрепить лист к доске.

Те дни, когда отчеты переписывали подмастерья с корявым, неразборчивым почерком, канули в прошлое: теперь отчеты Конклава печатались мастером-печатником Тагетарлом на новой, тяжелой и плотной, бумаге, сворачивались в свитки и покрывались пластиковой пленкой, чтобы не испортить распечатку. Копии рассылались во все главные и мелкие холды, и арфисты зачитывали их в день Окончания Оборота. Даже Торику придется оставить отчет на виду — по крайней мере, до тех пор, пока все гости, прибывшие из мелких холдов на празднество, не разъедутся по домам. Впрочем, зная Торика, можно было не сомневаться, что это произойдет весьма скоро. Однако же даже это «весьма скоро» грозило растянуться как минимум на два дня…

Конечно, Торик не был плохим холдером. Он вполне по праву настаивал на том, что все должны трудом зарабатывать право жить на его землях. Ему приходилось сносить выходки всадников-Древних и терпеть нашествия неорганизованных переселенцев, искавших на Южном легкой жизни. Потом, правда, иммигранты обнаруживали, что здесь проблем не меньше, чем на оставленном ими севере, но, как правило, не жаловались.

Холдеры разбрелись: одни читали отчет, другие пошли искать тень или еду и питье. По дороге к дому арфистов Синтари получил еще два прошения; войдя в дом, он заметил Дорса и одного из тех мужчин с замкнутыми и суровыми лицами, которых Торик использовал в качестве личных охранников. Они не заметили появления арфиста — слишком внимательно смотрели под ноги; однако Синтари крайне не понравилось выражение лица Дорса: оно было хитрым и надменным. Синтари знал, что Дорс часто выполняет «особые поручений» лорда-холдера.

Когда оба завернули за угол и скрылись из вида, Синтари отправился дальше — и услышал звон разбитого стекла и звук разрубаемого топором дерева. Однако Дорс и охранник отправились совсем другим путем; кто же тогда бьет стекла?

Синтари решил, что разгадка немного подождет: сперва он должен отнести прошения к себе в дом.

Мастер-целитель Олдайв со вздохом откинулся на спинку стула и прикрыл глаза: он слишком долго смотрел в микроскоп и изрядно устал. Образцы были очень похожи — и все-таки отличались от образцов болезнетворных бактерий, описанный в файлах Игипса, чтобы считать вирус одним и тем же. О, какие же поразительные новые горизонты и области исследований открывались теперь перед ними; сколько возможностей учиться — и лечить…

Медленно, осторожно он вытянул ноги, одну за другой, потом поднял руки и потянулся, насколько позволяла его искривленная спина, потом принялся вращать шеей, разминая затекшие мускулы.

— Олдайв?

— Ох, надо же, Шарра!

Он развернулся на стуле. Шарра сидела в углу, так же увлеченно рассматривая что-то в микроскоп.

— Я и не знал, что ты до сих пор здесь!

Было таким удовольствием работать в лаборатории — а сегодня она оказалась полностью в распоряжении Олдайва и Шарры, поскольку все разумные люди в Форт-холде отправились на площадь Встреч, чтобы отпраздновать наступление нового Оборота и повеселиться. Сквозь широкие окна со специальными тройными стеклами мастер Олдайв видел вывешенные из окон Форт-холда знамена — и при этом не страдал от холода, который властвовал сейчас на Северном континенте. Ему всегда хотелось находиться в двух местах одновременно… и сейчас одним из тех, «вторых» мест было залитое солнцем здание цеха делителей на Посадочной площадке; однако пока что он роскошествовал в своей новой штаб-квартире в Форте. Замечательное это понятие — «штаб-квартира». И сама по себе «квартира» великолепная: тут было достаточное количество учебных классов, и просторных спален, и великое множество молодых, подающих большие надежды целителей. Впрочем, сейчас в них больше необходимости, чем прежде, признал старый мастер.

— Мы увлеклись, верно? — с утомленной улыбкой заметила Шарра. — Вам удалось идентифицировать вирус?

Он покачал головой.

— Может, это одна из тех мутаций, которые упоминаются в заметках по патологии? — спросила она. — Учитывая то, что мы уже успели узнать, у изначальных вирусов было достаточно времени для видоизменения и мутации — нет ничего странного в том, что они отличаются от образцов Игипса…

— Это может послужить объяснением того факта, что чума способна опустошить в целом совершенно здоровые холды, — печально проговорил Олдайв. Потом тряхнул головой. Незачем печалиться попусту. — Однако такие вещи происходили с нами не единожды; по счастью, в последнее время мы не сталкиваемся с эпидемиями. Кстати, сегодня — последний день Оборота, и тебе следовало бы праздновать с Джексомом и детьми.

— Они на празднике в Руат-холде, и, думаю, там у них хватает занятий и без меня, — с ласковой улыбкой проговорила она. — Джексому еще нужно прочесть отчет и принять прошения. Понимаете, лучше уж я буду заниматься здесь, чем сидеть там и скучать. — Она указала на образцы, которые изучала, потом выгнулась и потянулась, одновременно разминая мышцы шеи. — Интересно, будут ли у нас когда-нибудь те электронные микроскопы, о которых говорил Игипс?

Олдайв позволил себе хмыкнуть и медленно слез с высокого стула. Если бы у него была нормальная здоровая спина, если бы его позвоночник не был искривлен, он был бы очень высоким человеком: ноги у него были длинные и ровные. Однако искривление позвоночника вызвало кособокость и, как следствие этого, хромоту. Что, впрочем, было почти незаметно: пришлось только слегка увеличить высоту одного каблука.

— Столь многим требуются умения и мастерство мастера Морилтона, — проговорил он, жестом обведя шкафы, заполненные причудливыми стеклянными сосудами, созданными мастером-стеклодувом специально для целительских целей.

— И, конечно, начинать следует с цехов целителей, — язвительно проговорила Шарра, — особенно учитывая то, что Конклав единогласно — в кои-то веки! — проголосовал за то, что цех целителей имеет приоритет в этом вопросе. Нас заботят проблемы здоровья и благополучия всех людей, а не только новые технические игрушки, без которых мы прекрасно обходились двадцать пять сотен Оборотов.

Хотя Олдайв и был совершенно согласен с Шаррой, он взглянул на нее с легким упреком и направился через обширную залу к столу, на котором стоял кувшин с теплым кла. Кто-то принес поднос с едой; откинув салфетки, он заметил, что порции были более чем щедрыми. Когда же все это принесли? Мясные колобки все еще теплые. Определенно, нельзя так сосредотачиваться на работе, что перестаешь что-либо замечать…