Противостояние душ (СИ)

Дориан обвил одной рукой талию парня, запуская вторую руку в волосы и сперва провел языком по губам, словно хотел распробовать на вкус, не торопясь, скользнул языком в рот, лаская, изучая. Нежно, медленно, аккуратно. Но не смог сдержаться и сжал Максвелла сильнее, притянул, зарываясь все больше пальцами в волосы, не желая, чтобы этот момент вообще заканчивался. Но воздух закончился и пришлось оторваться от Макса, напоследок проведя языком по губам.

— Мне, — выдохнул он, выпуская парня из объятий, — надо бы пройтись, похоже Кровавая Мэри дала мне в голову, — выпалил он, вылетая из комнаты.

— Походу наш Дори запал на своего соула, — заржал Логан, — теперь будет по углам шугаться. Ему же противопоказаны отношения, — ржал парень еще сильнее.

— Придурок, — прошипела Кендра, ударив Джеймса по руке, — это вообще не смешно.

Макс удивлённо покрутил головой, не понимая как так быстро исчез его соул, только что Макс таял в его объятиях, наслаждался поцелуем, нежным и чудесным, а тут раз и все. Поэтому он решил, что все, пора заканчивать.

— Ладно, ребят, — сказал он, — не знаю как у вас, но у нас тренировки начинаются в 6 утра. Так что давайте расходиться.

— Точно, — Бальт решил поддержать парня, вставая. — Из, бегом спать. Чтоб завтра была как огурчик. Макияж, маникюр и болвана Гаррета сделала в три счета.

— Да, Кэп, — засмеялась девушка, послушно идя к двери.

— Сваливаем, Андерс, — улыбнулся Локи, хватая друга за руку.

Сэра исчезла вслед за ними на пару с Логаном, а Кенди немного задержалась, допивая Маргариту.

— Кен, что не так с Дори? — поспешил обратится к ней Макс, когда все почти разошлись.

— А ты не понял? — удивленно вскинула бровь девушка, — его мутация. Дориан всегда держался особняком, знаю, что крутил мимолетные шашни, но никогда ни с кем не сближался. До Магнуса. Дори считает, что он не имеет права на отношения, ведь он не может прикоснуться ни к кому руками. Если он дотронется до человека, то может убить его. Поэтому он чурался всех, но твой брат упорный. Так Дориан попал в нашу компанию, хотя потребовался год, чтобы он начал более-менее с нами общаться. Павус всегда считал себя изгоем, не достойным быть с кем-то. Как-то по пьяни он сказал: «Если я полюблю, то ведь я даже не смогу почувствовать кожу любимого человека под своими пальцами», — покачала головой Кендра.

— Спасибо, Кен, спокойной ночи, — кивнул он девушке, быстро приводя в порядок комнату.

— Все уже разошлись, — сказал Дориан, заходя в комнату через десять минут, — я думал они никогда не уйдут, — усмехнулся он, стараясь вести себя так, словно ничего не произошло.

— Я их выгнал, — улыбнулся Максвелл, — не хотел больше продолжать…

Он запнулся и фраза получилась оборванной.

— Ну, и правильно, — кивнул Дориан, — завтра еще тренировки. Было бы не плохо восстановить силы, — он старательно избегал взгляда Макса.

Макс, переодевшийся уже в футболку и шорты, в которых спал, решил уже лечь, прямо рухнул в постель, он очень хотел поговорить с Дори, но он решил это сделать там, где парень не сможет сбежать от разговора. В постели. Поэтому лёг и натянул одеяло на плечо, ожидая, пока ляжет Дори. Дориан быстро переоделся и упал на постель, отворачиваясь от Макса и собираясь провалиться в сон.

— Дори, — прошептал Макс, поворачиваясь к нему и глядя на силуэт мутанта рядом, — ты целуешься лучше всех. Вернее, — он вздохнул, — мне больше всего понравилось целоваться с тобой, — маленькая пауза прежде, чем сказать роковые слова, — может, повторим?

Дориан выдохнул сквозь сжатые зубы. Больше всего на свете он хотел именно этого — повторить поцелуй, но он знал, что его мутация — она не предполагает полноценных отношений. Губы — это одно. Но руки. Самые нежные и милые жесты делают руками, а у него это всегда будет не кожа, а эластичная ткань перчаток, которая сдерживает его силу, не позволяя причинить вред. Но он все-таки повернулся к парню лицом, глядя в бесподобные глаза Макса. В Максвелле словно соединились все те качества, которые он так ценил в людях. Макс был красивым, сильным, верным и способным любить, способным жертвовать.

— Мне тоже понравилась целоваться с тобой, — произнес он, — но моя мутация — она не такая, как у остальных, если ты возьмешь меня за руку, то никогда не почувствуешь мою кожу. Это всегда будет нейлон, — покачал он головой, — ты всегда будешь чувствовать его, а не мои пальцы. Это не лучшая идея, Макс.

— Дориан, — проговорил Максвелл, прикасаясь пальцами к щеке мутанта, — но чтоб почувствовать твою кожу — есть так много других мест. Я когда увидел тебя впервые, я подумал именно об этом. Что ты такой красивый, элегантный и чувственный, но к тебе не прикоснуться, потому что ты как само воплощение красоты… и как я обрадовался, когда тогда в зале ты меня обнял, и я понял что ты не божество, а теплый и нежный; и поцелуй — это было последней каплей. Я хочу целовать тебя и чувствовать твои поцелуи, я хочу ласкать тебя своими губами и чувствовать твои ласки на себе, так много возможностей, чтоб прикасаться, а ты переживаешь за руки и перчатки… — Макс неосознанно придвигался все ближе и ближе, желая ощутить тепло тела.

— Макс, — выдохнул Дориан, не в состоянии противиться ни словам, ни глазам, ни ощущению пальцев на щеке.

Дориан сжал пальцы Максвелла в своих и притянул его ближе к себе, впиваясь губами в губы парня, прижимаясь, как можно ближе, чтобы ощущать Макса всем телом. Сразу же углубил поцелуй, скользя языком в рот. Внутри него все вспыхивало, эмоции зашкаливали. Никогда поцелуй не вызывал у него столько чувств.

Макса аж буквально словно бы захватил ураган, потому что он как только почувствовал снова Дориана так близко, его губы, язык, он мгновенно начал отвечать в едином движении только навстречу. Прижался к Дориану, с наслаждением скользнув ладонями под футболку, оглаживая спину, ощущая, что единственной мыслью, бившейся в голове, это была снять, раздеться, прижаться, словно как в каком-то противоречии со словами Дориана, со всей его мутацией, хотелось слиться воедино.

— Ты невероятный, Макс, — отстранившись, прошептал Дориан, продолжая обнимать парня, — я столько слышал о тебе, но когда увидел — это было как гром. Твои глаза, твои черты лица. Ты идеальный, — шептал он, целуя лицо парня, — одно дело слышать о тебе, а другое видеть, знать, что я связан с тобой. Тогда, в зале, когда я наконец-то смог прикоснуться к тебе, меня словно током ударило, а ведь я этого хотел почти с самой первой минуты, когда увидел тебя. Макс, — прошептал Дори, уткнувшись носом в шею парня, — я никогда не встречал настолько прекрасного человека душой и телом. Еще там, в далеком Ордене, ты не позволял сойти мне с ума от ненависти, но ты… Ты настолько прекраснее того образа, что был в моей голове, что мне было даже страшно оставаться с тобой наедине, словно стоит сказать одно неверное слово или сделать неверное движение, и ты исчезнешь, потому что невозможно, чтобы человек был таким совершенным. Но ты здесь, я чувствую тебя и это… У меня нет слов, чтобы описать, что я чувствую, прикасаясь к тебе.

Макс, который хотел всего лишь одного: наслаждаться прикосновениями, поцелуями всем, чём можно, лишь бы с ним и так долго как возможно, немного был ошарашен признанием. Так ошарашен, что начал говорить раньше, чем сформулировал мысль, раньше, чем обдумал, стоит ли говорить это. — Но я не совершенен, — запротестовал он, — я обычный. И я хочу быть с тобой настоящим живым, а не образом, который ты представил.

— О, поверь, созданный мной образ разбился при первом взгляде в твои глаза, Макс, — рассмеялся Дориан, — я же тогда еще не знал что ты — это ты, глупый. К тому же вел ты себя не соответственно созданному образу и все равно ты покорил меня. Ты просто был прекрасен, ты сразил меня с первого взгляда, хотя я помню, что в итоге я глупо шутил, чтобы скрыть то, как я растерян. И это ты настоящий, Максвелл, для меня ты совершенен, — прижался свои лбом к лбу парня Дориан, — просто мне так страшно, Макс, я запрещал себе всю жизнь чувствовать, считая, что не имею право обрекать кого-то на отношения со мной. Мне очень страшно, — выдохнул он, прижимаясь к парню, — но никогда раньше я не хотел переступить через свои страхи. Только с тобой я захотел этого.