Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I

— Ваши воины вооружены? — шепотом спросил он у Торгаддона и Випуса по закрытому каналу вокс-связи.

— Как всегда, — кивнул Торгаддон. — У каждого полный боекомплект.

— Да, — откликнулся Випус. — Ты в самом деле считаешь?..

— Нет, — ответил Локен, — но будьте наготове. Старайтесь сдерживать свои чувства, и тогда все пройдет мирно.

— И ты тоже, Гарви, — предупредил его Торгаддон.

Длинная колонна Астартес достигла края бассейна, на другой стороне которого неподвижно и напряженно замерли те, кто нес Воителя в храм.

— Локен, — подал голос Сергар Таргост, — ты пришел драться с нами?

— Нет, — ответил Локен, заметив, что они тоже вооружены. — Мы пришли посмотреть, что произойдет. Девять дней миновало, Сергар.

— Да, девять дней прошло, — кивнул Таргост.

— А где Эреб? Вы видели его с тех пор, как принесли Воителя в храм?

— Нет, — проворчал Абаддон. Его длинные волосы рассыпались по плечам, а взгляд оставался враждебным. — Мы его не видели. А какое это имеет значение?

— Успокойся, Эзекиль, — произнес Торгаддон. — Мы все здесь по одной и той же причине.

— Локен, — заговорил Аксиманд, — мы с тобой немного повздорили, но это должно прекратиться. Враждовать друг с другом значило бы опозорить память Воителя.

— Хорус, ты так говоришь, словно он уже мертв.

— Посмотрим, — сказал Аксиманд. — Конечно, это был почти безнадежный шанс, но другого у нас не было.

Локен заглянул в печальные глаза Хоруса Аксиманда и увидел терзающие его отчаяние и сомнения. Гнев на братьев стал понемногу утихать.

А он сам, если бы пришлось решать судьбу Воителя, поступил бы по-другому? Смог бы он отвергнуть решение своих товарищей и братьев, если бы ситуация сложилась иначе? Тогда он с Хорусом Аксимандом сейчас поменялся бы местами на берегах пруда.

— Давайте объединим наши надежды и будем ждать, — предложил Локен, и Аксиманд ответил ему благодарной улыбкой.

Напряжение немного отпустило, и Локен вместе с Торгаддоном и Випусом, обогнув пруд, встали перед гигантскими воротами рядом с братьями.

Едва морнивальцы встали плечом к плечу, как ослепительная молния ударила в ворота, и гром, не имеющий ничего общего с грозой, расколол ночь.

Когда эхо раската стало постепенно затихать, а молнии мгновенно погасли, Локен увидел посреди ворот темную полоску. Небо самым таинственным образом прояснилось, словно буря исчерпала силы, а небеса затаили дыхание, чтобы стать свидетелями драмы, разворачивающейся на планете под ними.

Ворота начали медленно открываться.

Языки пламени охватили Эуфратию Киилер, но они казались холодными и не причиняли боли. В вытянутой руке спасительным талисманом сиял серебряный орел, и она чувствовала, как удивительная энергия наполняла ее от кончиков пальцев на ногах до корней коротко подстриженных волос.

— Властью Императора повелеваю тебе, мерзкое создание! — выкрикнула она незнакомые, но казавшиеся верными слова.

Инг Мае Синг и Зиндерманн ошеломленно смотрели, как она сделала шаг навстречу чудовищу, потом второй. Ужасное существо замерло на месте, пораженное то ли ее храбростью, то ли верой, Киилер не знала, но, какова бы ни была причина, замешательство врага ее обрадовало.

Многочисленные щупальца взметнулись вверх, словно защищаясь от невидимого нападения, а пронзительный смех сменился жалобным детским плачем.

— Именем Императора приказываю тебе убираться обратно в варп! — крикнула Киилер.

Ее уверенность росла по мере того, как плоть чудовища стала съеживаться, а излучаемый свет утратил неестественную яркость. Зато серебряный орел в руке так раскалился, что кожа на ладони покрылась волдырями.

Инг Мае Синг подошла к Эуфратии и добавила свои силы к ее атаке на монстра. Воздух вокруг астропата стал заметно холоднее, и Киилер передвинула руку поближе к ней, чтобы хоть немного остудить обжигающего орла.

Внутренний свет чудовища замерцал и померк, подвижная оболочка вспыхивала последними огнями, как будто цепляясь за жизнь. Эти вспышки отражались в серебряных гранях орла и, десятикратно усиливаясь, заливали светом весь коридор, не оставляя ни клочка тени.

— Что бы ты ни делала, продолжай! — крикнула Инг Мае Синг. — Оно слабеет!

Киилер попыталась что-то ответить, но оказалось, что голос пропал. Удивительная энергия, наполнявшая ее тело, теперь мощным потоком изливалась через орла, увлекая за собой и ее собственные силы.

Она попыталась бросить амулет, однако он прилип к ладони — раскалившийся докрасна металл вплавился в ее кожу.

За спиной Киилер послышались клацанье доспехов судовой команды и удивленные крики людей, увидевших поразительную картину.

— Пожалуйста… — прошептала Киилер, но тут ее ноги подкосились, и она без сознания рухнула на пол.

Яркий луч из серебряного орла погас, и последнее, что она видела, это распадающееся тело чудовища и восторженное лицо склонившегося над ней Зиндерманна.

Воцарившуюся тишину нарушал только гул открывавшихся ворот. Затаив дыхание, Локен следил за расходящимися створками и всем своим существом стремился проникнуть в темноту растущей щели. Наконец, ворота открылись полностью, тогда он отважился посмотреть на лица своих братьев, и в каждом из них он видел ту же отчаянную надежду.

Теперь тишина стала полной, и уныние снова овладело душой Локена. В конце концов, после определенного срока ворота могли просто открыться автоматически.

Воитель умер.

Мучительная скорбь наполнила его сердце, и он горестно опустил голову.

Но вот послышался звук шагов, и в темноте засверкали белые с золотом доспехи.

Из глубины Дельфоса вышел Хорус в развевающемся алом плаще и с высоко поднятым над головой золотым мечом.

В центре груди рдело алое око, и лавровый венок венчал прекрасное и устрашающее в своем совершенстве лицо.

Перед ними стоял Воитель, живой и несгибаемый. Его мощь была такой очевидной, что все присутствующие лишились дара речи.

— Я очень рад вас видеть, сыны мои, — с улыбкой произнес Хорус.

Торгаддон в восторге вскинул вверх сжатый кулак.

— Луперкаль! — закричал он.

А потом он рассмеялся и кинулся к Воителю, разрушив овладевшее всеми оцепенение.

Морнивальцы устремились к своему господину и повелителю, радостные крики «Луперкаль!» вырвались из горла каждого Астартес, боевой клич прокатился по рядам и был подхвачен в толпе вокруг храма.

Паломники под стенами Дельфоса прекратили свои молитвы, и вскоре с десятков тысяч губ срывалось имя Воителя.

— Луперкаль! Луперкаль! Луперкаль!

От бурного ликования, продолжавшегося до глубокой ночи, дрожали склоны кратера.

Часть четвертая

КОНЕЦ ВЕЛИКОГО КРЕСТОВОГО ПОХОДА

18

БРАТЬЯ

УБИЙСТВО

НЕПОКОРНЫЙ ПОЭТ

На поверхности нагрудника застыли серебристые потеки расплавленного металла, и Мерсади Олитон, проведя достаточно много времени в экспедиции, уже понимала, что для окончательного ремонта потребуется помощь оружейников Легиона. Локен сидел рядом с ней на скамье тренировочного зала, а другие офицеры Сынов Хоруса расположились в разных углах и занимались ремонтом доспехов и чисткой болтеров или цепных мечей. Локеном явно владело уныние, и ей не потребовалось много времени, чтобы заметить его состояние.

— Дела на войне идут не слишком хорошо? — спросила Мерсади.

Он вытащил из болтера затвор, прошелся по нему масляной ветошью, потом поднял голову, и Мерсади с изумлением заметила, как сильно он постарел за последние десять месяцев. Она отметила в памяти, что необходимо пересмотреть главу о бессмертии Астартес.

После начала военных действий против аурейской технократии для Астартес настали самые трудные времена за весь период Крестового Похода, и это стало сказываться на многих воинах. Во время войны Локен не часто имел возможность встречаться с Мерсади, и только сейчас она поняла, насколько значительны произошедшие в нем перемены.