Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I

Так было до сегодняшнего дня.

Мысли об отце влекли Леона по пологому спуску к дому, которым его семья владела на протяжении семи поколений, сдавая квартиры жильцам. Он был настолько поглощен размышлениями, что буквально налетел на группу возбужденно переговаривавшихся людей.

— Не имеет значения, что ты думаешь! — Даллон Прэль работал старшим солнцевиком в турбинном саду, где свет ярко-желтого светила Виргер-Мос улавливали и преобразовывали в энергию для городского хозяйства. Крупный, но обрюзгший, он не имел ни мускулов, ни выносливости. Леон это подметил во время соревнования по пушпулу в таверне. Вялые руки толстяка рассекли воздух. — Мы все слышали телеграф!

Часть горожан одобрительно закивали в ответ на слова Прэля. Но мужчина, к которому он обращался, скорчил мрачную гримасу.

— Ну и что ты предлагаешь, Даллон? — не унимался Сайлас Синкад. — Торчать здесь и переживать? — В противоположность мастеру по солнцу Синкад был высоким и жилистым, внешность скрывала его истинную силу. Пожилой отец Сайласа владел гаражом вездеходов, и сын там ремонтировал машины. Леон не мог припомнить, чтобы его руки были чистыми, а вокруг не распространялся специфический запах моторной жидкости.

Прэль и Синкад были собутыльниками, но здесь и сейчас это казалось неважным. Это не спор о политике на ступенях бара, а нечто иное, разбуженное чувством страха. В воздухе было разлито напряжение, потрескивающее, как разряды статического электричества перед грозой. Леон даже подумал, не завяжется ли рукопашная: два последних года ни один уикэнд не обходился без ссор по поводу гражданской войны, и эта парочка часто являлась зачинщиками.

— По-твоему, лучше блуждать вслепую? — вопрошал Прэль. — Я разговаривал с Яцио. Он говорит, что все остальные телеграфные каналы молчат. Связи нет, полная тишина! — Он скрестил руки на груди. — Что ты об этом думаешь, а? Военная наука предлагает перерезать линии связи, верно?

— Да что ты понимаешь в военном деле? — огрызнулся Синкад. — Единственный гарнизон Имперской Армии стоит в Ноль-Один, а ты сроду не бывал дальше своего двора!

— Я проходил подготовку! — горячо возразил Прэль. — Когда Имперская Армия явилась сюда и показывала строевую подготовку, меня готовили для городской стражи.

Синкад развел руками.

— Стражи, которой у нас нет и которая никогда не понадобится?

— Теперь, возможно, и понадобится, — сказал один из зрителей, рыжеволосый мужчина из медикэ-центра.

Прэль кивнул.

— Ну да! Если бы я не болтал тут с вами, уже сдувал бы пыль со своей винтовки!

Механик обвел толпу взглядом и задержался на Леоне, надеясь на его поддержку. Но юноша только сдержанно пожал плечами.

— Послушайте, — сказал Синкад, стараясь говорить спокойно. — Вы же знаете, как у нас обстоят дела с радио. Связь все время пропадает.

Он был прав. Атмосфера планеты вносила хаос в работу вокс-передатчиков, поэтому любые сообщения принимались и отправлялись исключительно по телеграфным проводам, протянутым над всей планетой, в том числе здесь, под боком у Небесного Крюка. Без проводов города Виргер-Мос II были обречены пользоваться считывающими устройствами или гелиографами. Земля прекрасно подходила для выращивания богатого урожая, но ее абразивные частицы разъедали каменные стены зданий, а основным убийцей обитателей колонии являлся «черный кашель». Порой ветер поднимал в воздух столько пыли, что она перегрызала защиту проводов, протянутых над полями.

— Если столица молчит — значит, этому есть разумное объяснение, — продолжал Синкад.

Женщина, красная от надвигающегося истерического приступа, сверкнула на него глазами:

— Ты не можешь этого знать!

— Нам надо защищаться самим, — сказал Прэль. — Вот о чем нужно думать!

Синкад скривился.

— Хорошо-хорошо! А как вам такая идея? У меня в гараже стоит трицикл. Что если я съезжу в Ноль-Первый и выясню, что происходит? Я могу обернуться туда и обратно еще до темноты.

— Это небезопасно, — выпалил Леон, не думая.

Механик ожег его взглядом.

— А ты почем знаешь?

— Парень прав! — вступил Прэль. — Трон и кровь, Сайлас! Ты что, не слушал передачу? Война…

— Это не наша забота, — парировал Синкад. — Мы в самой заднице Империума, куда ни один примарх не заглянет! Так что жалкая паника не имеет смысла. Лучше узнать о происходящем от самого губернатора колонии, да? — Мужчина повернулся к Леону и легонько подтолкнул его в спину. — Давай, сынок, дуй домой. Присматривай за своим папочкой. — Уходя, он оглянулся. — И ко всем остальным это тоже относится!

Прэль пробурчал что-то себе под нос. Краснолицая женщина проводила механика взглядом.

— Вечно он тут болтается, словно медом намазано, — проскрипела она. — Механик здесь, что ли, распоряжается?

До Леона дошло, что она смотрит на него, ожидая согласия. Однако он ничего не ответил и пошел своей дорогой, ближе к дому.

Когда он пришел домой, отца не было. Леон через две ступеньки взбежал по лестнице на последний этаж, на ходу проведя рукой по вечно запертой двери материнской комнаты. Затем он направился к апартаментам — сам придумал это название, слишком пышное для странноватой комбинации спальни, балкона и санузла. Постучал в дверь тыльной стороной ладони и громко позвал.

— Эсквайр! — Леон продолжал настойчиво барабанить в дверь, зная, что не потревожит других обитателей, которых в месяцы пахоты просто не было. Водители с дальних полей оставались на своих ранчо, вместо того чтобы отважиться на путешествие под сень Небесного Крюка. — Эсквайр Мендакс, вы тут?

Он услышал за дверью движение, и через некоторое время она отворилась, скользнув в сторону на смазанных роликах.

— Юный Леон, — произнес человек, рассеянно разглаживая на груди лацианы. — Какая спешка!

— Телеграф… Леон говорил так быстро, что запутался в словах и был вынужден глотнуть воздуха и начать все сначала. — Телеграф говорит, что Император мертв и Хорус захватил Терру! Война кончилась! — Он моргнул. — Я думаю, это неправда…

— Да? — Мендакс неспешно направился вглубь комнаты, и Леон побрел за ним. — Или ты хотел бы, чтобы это было неправдой?

Худощавый эсквайр выглядел белокожим по сравнению со смуглыми уроженцами агромира, а его длинные пальцы напоминали юноше женские. Тем не менее он держался с уверенностью, которой Леон пытался подражать. Мендакс буквально излучал спокойное достоинство; было необычно, что человек, который, на первый взгляд, мог показаться вполне скромным, способен, если понадобится, привлечь к себе внимание.

Он налил из стоящей на столе бутылки порцию амасека и взглянул туда, где стоял Леон. Ладони юноши сплелись, заламывая пальцы.

Леон повторил телеграфное сообщение настолько точно, насколько запомнил, слова выплескивались из него сами собой. Каждое слово было окрашено эмоциями, и к концу сообщения он почувствовал, как раскраснелись и горят щеки. Мендакс слушал, кривя губы и маленькими глотками прихлебывая крепкий напиток.

— Боевые корабли Хоруса летят сюда, — продолжал Леон. — Может, они уже совсем близко!

— Кто знает, — отозвался Мендакс. — Течения варпа странны и непредсказуемы. Ход времени там — понятие растяжимое.

Леон разочарованно насупился. Из всех возможных реакций такой он ожидал от эсквайра меньше всего. Мужчина, казалось, смирился.

— Разве… Разве вас не тревожит такой поворот событий? К нам приближается война! Империум лежит в руинах! Вы не боитесь того, что будет дальше?

Мендакс поставил стакан с амасеком и подошел к окну. Там в беспорядке валялись его пикт-планшеты и палочки-стило.

— Дело не в этом, Леон, — сказал он. — Любой нормальный человек думает о будущем. Но я научился не позволять мысли о возможном управлять собой. Жизнь, прожитая на фоне неосуществленных возможностей, становится ограниченной и замкнутой.

Юноша не понял, о чем он говорит, и признался в этом.

По лицу Мендакса скользнула тень волнения.