Воин

Гэн коротко взмахнул рукой, и находившийся в укрытии лучник выпустил подряд две стрелы — одну свистящую, вторую дымовую. Гэн опасался, что их не заметят. С огромным облегчением он увидел, как в ответ на сигнал кавалерия Эмсо двинулась к реке.

Гэн быстрой рысью бросил свой отряд вперед. Они двигались на звуки боя и рожков Оланов в молчаливом ожидании атаки. Шум их продвижения разносился по лесу тревожным безбрежным шорохом. Пока Волки не показались из-за деревьев на поле, войска Оланов даже не подозревали об их присутствии. При виде атакующей конницы прежнее воодушевление исчезло. Тревожно зазвучали боевые рожки и свистки. На другой стороне поля показался отряд Тейт.

Они появились с тем же зловещим молчанием, стремительно продвигаясь вперед.

Готовясь встретить атакующие силы Оланов, воины Класа выстроились в одну линию перед теми, кто раньше отбежал к лесу. Неожиданно между ними появились новые Волки, быстро строясь в шеренгу. По свистку они опустились на колени, не сводя глаз с приближавшейся конницы, и в одно мгновение подняли спрятанные на земле огромные копья, образуя неприступную стену. Воины в последнем ряду держали копья длиной по двадцать футов. В первом и втором рядах копья были соответственно короче, так что, когда их основания опустились для упора в землю, врага встретила сплошная стена разящей стали. Конники уже не могли остановиться, да и в кураже особо не пытались сделать это. Первые из них налетели на копья, а наступавшие сзади продолжали давить им в спины. Через несколько мгновений, сверкая мурдатами, Волки уже врубились в ряды атакующих.

Торжествующие крики пехоты Оланов сменились возгласами испуга, когда они увидели, что Волки охватывают их с обоих флангов. Но, что еще страшнее, в них врезалась собственная кавалерия, остатки которой беспорядочно отступали в отчаянной попытке вновь объединиться в боеспособные отряды.

Тут с тыла с ревом ударила конница Эмсо. Одновременно пошли в атаку отряды Гэна и Тейт. На врага обрушился град стрел и выпущенных из пращей шаров. Двинулись вперед и силы Класа, чьи воины, оседлав оланских коней, разили врагов своими копьями.

Численное превосходство окруженных Оланов было сведено на нет. Те, кто оказался на краю окруженной массы, сражались достойно, но им противостояли не менее искусные воины.

Это было не просто поражение. Это был разгром, избиение. Сначала Волки атаковали с отчаянием людей, которым оставалось лишь победить или умереть. Теперь они сражались с воодушевлением, осознав, что поражение не есть их вечный удел.

Гэн приказал выпустить еще несколько дымовых стрел, указывая Эмсо открыть проход к реке, куда тут же ринулись в надежде на спасение первые группы Оланов. Окруженные воины почувствовали, как ослабло давление с тыла. Автоматически они хлынули в том направлении. Звуки боевых рожков призывали сохранять порядок. Военный барабан отдавал приказ восстановить обороноспособный центр. Гэн прокричал команду собакам, и бросился в месте с ними вперед, намереваясь заставить барабан замолчать. Рычавший Раггар бежал рядом, Шара и Чо прикрывали сзади. Лишь первого противостоящего ему воина юноша различил отчетливо, затем их лица стали расплывшимися пятнами — ложный выпад мечом и удар в незащищенное место. Работали инстинкт и навыки, он был уже скорее сгустком силы, чем человеком. Видевшие его атаку Волки одобрительно закричали и с удвоенными силами пошли на врага.

Гэн направил лошадь к плотной группе Оланов. Один из них, высоко подняв рожок, трубил команды. Рядом с ним на подставке стоял барабан. Не обращая ни на что внимания, барабанщик посылал свое сообщение. Заметив опасность, на его защиту бросился всадник в доспехах, богаче которых Гэну не приходилось видеть. Он оказался искусным воином и сражался с яростью гордого мужчины, знавшего, что ему уже нечего терять. Расположив собак по флангам и с тыла, Гэн бросился на вражеского офицера. Противник отступать не собирался. Дважды доспехи Гэна спасли ему жизнь; направленный в горло удар едва не разбил пополам боевую маску. Кроме того, ему приходилось уворачиваться и от других нападавших, как и Раггару с Чо, спасавшихся в невероятных акробатических прыжках от преследовавших их копий. Наконец Гэн заставил противника раскрыться, и Олан, поняв свою оплошность, успел отчаянно крикнуть, прежде чем удар меча сразил его наповал. Развернувшись, Гэн разрубил мечом барабан. Горнист бросил свой рожок на землю и, упав на него сверху, закрыл голову руками. Услышав победный рев Волков, Гэн покинул место схватки. Оланы были сломлены, ужас поражения волнами накатывался на их ряды.

Охватившая противника паника была союзником Волков.

Они усилили натиск, наступая с флангов и ломая сопротивление храбрецов, пытавшихся прикрыть отступление, которое уже превратилось в паническое бегство.

И кровавую бойню.

Когда Гэн дал команду прекратить преследование, на берегу реки виднелось не больше двух сотен оставшихся в живых Оланов.

Оставив грозную молчаливую стражу около покорившихся судьбе пленных, Волки разбрелись по полю боя, подбирая своих раненых и убитых. Позади всех ехала Тейт. Она была одна, когда обнаружила тело убитого оланского командира. Лежавший рядом шлем был покрыт царапинами и вмятинами. Спешившись, Доннаси подняла его. Какое-то время она молча рассматривала находку, поражаясь, как он похож на шлемы, которые ей доводилось видеть в музеях или на иллюстрациях исторических книжек. Затем Тейт окинула взором покрытое телами поле боя. Теперь, когда исчезли страх и возбуждение битвы все выглядело до боли бессмысленно. Мир вокруг был таким же безумным, как и тот, который она покинула навсегда.

Доннаси с тревогой подумала о своих товарищах, и чувство одиночества сдавило горло. Как там другие женщины? Обучает ли Фолконер Оланов, как она Волков?.. Если да, то как бы им ни пришлось столкнуться лицом к лицу на поле боя.

Она вспомнила о Джонсе — единственной ниточке, связывающей с прежним миром. Похоже, он сходил с ума. Неожиданно Тейт испытала непреодолимое желание отправить своим друзьям весточку, дать знать, где она и чем занимается. Вытащив штык, она решила было нацарапать сообщение на шлеме, но раздумала. Надпись будет слишком бросаться в глаза. Надо придумать что-нибудь такое, что поймут только ее друзья. Оживленно разговаривая, мимо прошли два Волка. Хотя она разобрала всего несколько слов из их беседы, этого было достаточно, чтобы подсказать решение проблемы. Острием штыка Доннаси нарисовала корявую, но вполне узнаваемую корову, а чуть правее — два гусиных пера для письма.

Гэн приказал не допускать грабежей и издевательства над пленными, но все оружие и доспехи должны были быть собраны. Невредимые пленники могли по выбору или присоединяться к войскам Харбундая, или вступать в рабочие бригады, а раненых пленных возвращали в Олу. Что касается убитых, то воины уже собирали дрова для погребального костра.

Рассматривая снаряжение лежавшего у ее ног Олана, Тейт обратила внимание, что рука убитого накрыла висевший на поясе нож. Внутренне содрогаясь, она сняла ремень вместе с ножнами. По словам Гэна, Билстен упоминал о кинжале, переданном оланскому командиру в качестве взятки. Спрятав нож под доспехами, Доннаси направилась дальше. Мысли ее вернулись к шлему. Надо все хорошенько обдумать, чтобы потом не пожалеть о своем поступке. Она может быть запросто заподозрена в попытке установить связь с врагом.

Разыскав Эмсо, Тейт неловко протянула ему шлем.

— Я хочу, чтобы это вернули в Олу вместе с ранеными. — Эмсо молчал, и она изложила свое объяснение: — Надо, чтобы шлем попал к королю, — тогда он поймет, что мы убили его командира.

Эмсо продолжал рассматривать трофей со всех сторон. Увидев нацарапанные рисунки, он помрачнел и бросил на женщину устрашающий взгляд. Протянув к нему руки, та стала умолять:

— Это всего лишь сообщение моим друзьям. Больше никто не поймет его. Прошу тебя! Я хочу, чтобы они знали, что я жива, и все… Если они сами живы, — закончила она, опуская глаза.