Воин

Мальчики подошли по тропе справа. Восемь убитых стрелами коней лежали на земле. Гэн понял, что остальные животные на той части тропы, которую они обошли, тоже мертвы — от ран или изнеможения.

Засада имела форму крючка, короткой стороной поперек тропы, а длинной параллельно ей. Когда первая жертва достигла человека, перегораживавшего дорогу, на колонну обрушился поток стрел. Мгновенно длинная сторона засады выступила, тесня в сторону испуганных детей. В тишине воображение Гэна отозвалось криками.

Такие юные. Такие неподготовленные.

— Они боролись до последнего, — сказал Клас, — барон говорил, что здесь его сын и еще двенадцать человек. Я посчитал. Одного не хватает.

Его нашла Чо. Гэн заметил, что собака ведет его к поваленному дереву в стороне от места засады. Он уже шел туда, когда собака обернулась и заскулила. Вытаскивая потерявшего сознание юношу из тесной щели под стволом, Гэн удивлялся инстинктам, сделавшим Чо такой беспомощной. Собака махала хвостом, облизывая лицо мальчика, пока хозяин освобождал его. Обломанное древко стрелы торчало из спины. Металлические пластины доспехов прогнулись внутрь, скрывая сочащуюся кровью невидимую рану. Мальчика раздели, и Гэн решил оставить лечение Сайле.

Привязывая раненого к седлу, он не мог отвести глаз от маленьких тел. Казалось, они притворяются убитыми в бесконечных шумных мальчишеских играх. Сегодня эти дети столкнулись с безжалостной действительностью. Слава и возбуждение битвы, которых они искали, были сметены в несколько мгновений боли и ужаса — прежде чем дети смогли понять значение каждого из этих слов.

— Бедные дурачки, — беззвучно пробормотал он. Вдали Клас показывал, что все спокойно. Вздохнув, Гэн добавил: — Как и все мы.

Глава 49

Замок барона Джалайла мрачно возвышался в лучах рассвета, когда Тейт вышла на опушку. Говоря себе, что все худшее уже позади, женщина справилась с желанием поторопиться. Даже оборачиваясь посмотреть на болтающееся тело барона, она умышленно избегала глядеть на лес. Эти тихие звуки и влажные запахи все еще, казалось, цеплялись за нее. Мурашки поползли по коже. Спеша отойти подальше в поле, Тейт глубоко дышала, ощущая в легких жирный запах обработанной земли. Это была земля, готовая соединиться с солнцем, чтобы жадно его поглощать. Доннаси захотелось поцеловать ее, и она рассмеялась. Это был резкий, истерический смех. Долгую ночь без сна она нервно вслушивалась в хрипящее дыхание барона, и силы были на исходе.

Двигаясь целеустремленно и энергично, Тейт проверила пульс барона. Он был слабым, но постоянным.

Она была уже в нескольких ярдах от ближайшего дома, когда оттуда, спотыкаясь, вышел человек. Заправляя рубашку и сонно почесываясь, он направлялся к отхожему месту. От звука ее голоса мужчина вздрогнул. Увидев Тейт, он застыл с разинутым ртом, выпучив глаза. Женщина повторила:

— Пошли кого-нибудь за помощью, барону Джалайлу плохо! — Человек взмахнул руками, и Тейт крикнула: — Шевелись!

Подпрыгивая, мужчина с криками побежал назад:

— Это черная! С ней барон! Ей нужна помощь!

Он исчез внутри дома, и его голос на время стал гулким. Выскочив через переднюю дверь, мужчина бегом направился к замку, выкрикивая новость на каждом шагу.

Через несколько минут у Тейт было больше сопровождающих и помощников, чем необходимо.

Нила и Опс скакали во главе группы, двигавшейся из замка ей навстречу. Девушка настояла, чтобы эти последние несколько сот ярдов Тейт проехала на ее лошади. Идя рядом, она рассказала, что Сайла ухаживает за ранеными.

— Она спит, сидя в углу, и единственное, о чем спрашивает, — вернулся ли Клас. — Замолчав на мгновение, Нила спросила: — Когда ты их оставила, у них с Гэном было все в порядке?

Тейт кивнула, опасаясь, что голос выдаст ее, если она попытается заговорить. Когда Нила поинтересовалась, спала ли она вообще, Доннаси снова почувствовала, что готова разразиться нервным смехом. Спала? Она хотела сказать, что боялась даже моргать. Доннаси закрыла глаза, чтобы не допустить такой глупости.

Открыв их, она увидела бревна потолка и еле-еле припомнила, как ей помогли прийти сюда. Тейт натянула одеяло и села. Комнатка была маленькая, но аккуратная, с кроватью, столом и креслом. Солнечный свет врывался в единственное окно. Рядом с ним, развешенная на крючках в каменной стене, висела ее одежда. Не зная, который час, Доннаси поспешила одеться. Подоконник был горячим, и она решила, что уже полдень.

Толкнув дверь, Тейт осмотрела узкий холл и наткнулась на невозмутимое женское лицо, расплывшееся в приветственной улыбке.

— Я ждала, — сказала эта женщина.

— Ждала чего?

— Тебя, Путешественница. Я твоя.

Уверенный ответ заставил Тейт почувствовать себя глупо, и она ответила с излишней резкостью:

— Меня зовут Доннаси Тейт, не называй меня путешественницей. И что ты имела в виду, когда сказала, что ты моя?

Женщина выглядела растерянной.

— Я заключенная. Мне приказали ухаживать за тобой.

Говоря, она поднималась и сейчас подняла руку в таком же жесте, как это вчера делал Опс. Тейт осознала, что так же делал и крестьянин. За этим последовал низкий поклон, и женщина сказала:

— Меня зовут Муре Таласхо, я твоя служанка. И мы всегда называем дружественных чужаков Путешественниками. Мне сказали, что ты дружелюбна. Я оскорбила тебя?

Жестом пригласив женщину войти, Тейт указала на кресло. Муре стояла рядом с ним, пока Доннаси не настояла, чтобы она села.

Женщина была весьма немолода. Решившись сесть, она не знала, куда девать усталые руки с голубыми венами, лежавшие на коленях. Одета Муре была в балахон, сделанный из цельного куска материи, с дыркой для головы посередине. Свисающий до лодыжек и раскрашенный в черно-белые диагональные полосы, он был соткан из такой толстой шерсти, что Тейт вспотела при одном взгляде на него. Глаза у служанки были темно-кофейного цвета, а волосы совсем серые.

— Мои друзья уже вернулись из леса? Как Джонс? С бароном все в порядке? Где Нила Ян и Жрица Роз?

Муре убедила ее, что все в порядке, но двое дикарей из племени Людей Собаки еще не вернулись.

Тейт спросила чего-нибудь поесть, и Муре предложила заглянуть на кухню замка, где она обычно работала. На вопрос, как долго она уже здесь, пожилая женщина ответила, что почти год. Она также сказала, что это поручение, как и все остальные, дает человек, которого называют Первый. Тейт остановилась как вкопанная.

Муре недоуменно обернулась. Доннаси переспросила:

— Человека, который посылает людей на работу, зовут Первый?

— Это не настоящее имя. Он получил его, только попав на работу к барону, подобно тому, как следящий за поставками стал Четвертым.

У Доннаси закружилась голова. Это были военные названия ее времени. Она заставила себя быть непринужденной. Убедившись, что никто не подслушивает, Муре сообщила, что человек, контролирующий работу шпионов барона, называется Второй. Он много ездит, используя тех, кого она назвала Связными, как посыльных для барона. Для Тейт стала понятной форма отдачи чести: эти люди просто изображали, что держат микрофон рации.

Тейт была все еще поглощена своими открытиями, когда они вошли в большую кухню. Это сильно отвлекло ее. Работавшие — исключительно женщины — были одеты в форму: шерстяные блузы и юбки с такими же полосами, как и балахон Муре. Тейт обратила на это внимание, и служанка пояснила, что весь штат одет в цвета барона.

Все рвались накормить Путешественницу. Голубой мраморный сыр с закуской и хлебом из кислого теста замечательно возбуждал аппетит. На соседней тарелке лежали кусочки нарезанного яблока, а рядом в тонкой керамической кружке дымился горячий чай. Тейт показалось, что она уловила в нем слабый запах корицы. Это говорило о том, что торговля здесь намного более развита, чем ей казалось раньше. Пока женщины забрасывали ее вопросами о путешествии, стычке с Людьми Гор и ее происхождении, Доннаси жадно поглощала пищу. По просьбе Муре она позволила старшей поварихе попробовать оттереть немного краски со своей кожи. Раздумывая, как долго она сможет выдерживать это испытание, женщина напомнила себе о том, что выбор у нее небогат.