Мир Вечного Полдня (сборник)

Ростик почувствовал, что стул уходит из-под него. Потому покрепче вцепился в стол и попытался выправить положение:

– Это правда?

– Она медик, - засмеялась Любаня, - она не может ошибаться.

– Значит, правда.

– Правда, - подтвердила она.

Ростик встал, на все еще нетвердых ногах подошел к окну. До завтрашнего утра непроглядная темень легла на их землю, на их город. Так бывало каждые двадцать часов, в этом не было ничего необычного. Но Ростику показалось, это не совсем обыкновенная ночь. В ней ощущалось рождение новой жизни, нового разума, человеческого сознания и человеческой души. Но рожденной уже здесь, в мире Полдневья.

– А теща знает? Вы ей сказали? - Он и сам не мог бы объяснить, почему так спросил.

Может быть, ему показалось, чем больше людей об этом узнает, тем легче это получится? И с Любаней, и с тем существом, которое теперь жило в ней.

– Да всем уже рассказали, все в курсе, - сказала, возвращаясь, мама. Она несла чайник и заварку. Компот или не компот, но вечерний ужин должен заканчиваться свежим чаем. - Ты последний узнал.

Любаня с интересом, но и с заметным опасением следила за Ростиком. Наконец спросила:

– Ты... доволен?

Ростик сел перед ней на пол, положил руку на живот. От удовольствия и наслаждения Любаня прямо засветилась. Мама только головой покачала от такого проявления любви и согласия.

Потом села, налила себе чашку, попробовала. Дотянулась до ванночки с водой, над которой в трех держалках горели лучины. Поменяла две из них на новые. Стало светлее и, конечно, уютнее.

– Мой тоже узнал, когда я на третьем месяце была, - почти заговорщически пояснила она Любане.

И что это за манера у женщин, словно они что-то такое особенное знают, подумал Ростик. И ведь ни возраст, ни приличия в этом ничуть их не сдерживают. Вот я тут сижу, а ей и невдомек, что мне может быть неудобно.

– Он полярник, - пояснил Ростик, избегая прошедшего времени. Да это было бы и неправильно, ведь он где-то, по всей видимости, жил, продолжал жить. - Вернулся из экспедиции, а маманя ему бу-бух - новость! И никакого снисхождения, что у него работа такая.

– У всех у вас работа такая, - проворчала мама.

– Верно, и ты такой же. Посмотри на мать, - встрепенулась Любаня, - на ней лица нет, а тебя все где-то носит.

– Да как же вы не понимаете, нам тут нужно обустраиваться. Следовательно...

– Да все мы понимаем, - усмехнулась мама и налила себе вторую чашечку чая. - Просто ворчим, потому что вас, - она произнесла это со значением, - всегда почему-то нет дома.

– Вот и обидно, - докончила Любаня. - Кажется, что мог бы кто-то другой...

– Нет, что ты! - вступила мама. - Это же оскорбление рода Гриневых, если кто-то другой заберется туда, куда и медведи не ходят, раньше чем эти... - она фыркнула, - глобтроттеры!

Ростик только головой покрутил. Здорово у них получалось.

– Ну, спелись две подружки.

Мама и Любаня посмотрели друг на друга и расхохотались, да так, что стол затрясся, одна из лучин выпала из своей вилки и упала в корытце с водой. Ростик запалил еще одну лучину. Дай ему сейчас волю, он бы факел запалил, чтобы получше видеть эти два самые родные в мире лица.

Отсмеялись, посерьезнели. К тому же откуда-то издалека, из темноты вдруг долетел высокий собачий вой. А может, это панцирные шакалы, подумал Ростик. Да, скорее всего, они, собак в городе осталось так мало, что они и голос подать боятся.

– Все правильно, - произнесла мама. - Нам нужно обустроиться, как ты сказал. Иначе ему, - она кивнула на живот Любани, - будет плохо.

– Теперь у нас есть лодки. Изумительные летающие лодки. - Они помолчали, и Ростик добавил: - К тому же, мне кажется, ими наверняка не кончится.

– Опять предвиденье? - тревожно спросила мама, ох и не любила она его приступы.

– Нет, просто предположение. И ожидание всяких новых... заварушек.

– Разве последней не достаточно? - спросила Любаня. Ростик улыбнулся ей и со всей доступной ему убежденностью проговорил:

– То ли еще будет!