Призыв мёртвых

Так вот, он, конечно, может ошибаться, но игнорировать его сообщение мы не имеем права. И должны действовать исходя из того, что оно соответствует истине, пока не сможем убедиться в обратном. Необходимо все проверить. Это ваша задача. Ваша и Ступеней Восхождения. В конце концов, Гориан может использовать какой-то трюк, фокус, иллюзию. Так ли это, возможно ли вообще воскрешение мертвых — предстоит выяснить вам.

Миррон уставилась на Джереда. На протяжении их долгой дружбы она узнала его и как непревзойденного прагматика и реалиста и одновременно как человека несравненно более великодушного и доброго, чем это виделось со стороны. Но вот неуверенность в его поведении Миррон заметила впервые.

— Никто из нас на такое не способен, — заявила она. — Мы ничего не знаем о мире мертвых. Никому из нас не приходило в голову даже задуматься о чем-нибудь подобном.

— Где Юран сейчас? — спросил Ардуций.

— В темнице под дворцом, — ответил Джеред. — Знаете, мне трудно это осмыслить…

— Ничего удивительного, — вставил Оссакер.

— …однако без осмысления не обойтись. Раз возможна угроза, ее необходимо оценить. Я собираюсь встретиться с Адвокатом и сообщить ей то, что нам стало известно. Она наверняка захочет, чтобы в связи с этим были предприняты немедленные действия, поэтому нам с вами потребуется быстро выяснить следующее. Возможно ли это вообще? Правду ли говорил Юран? И если правду, насколько велика опасность? Проблема состоит еще и в том, что мы не можем поднять по тревоге пограничные силы и направить к рубежам подкрепление, пока не будем полностью уверены в намерении Царда напасть на Конкорд. Сами знаете, у нас сложные отношения, а преждевременная война совсем не в интересах Конкорда. Положение щекотливое.

— Мы знаем и то, что наше собственное положение тоже весьма щекотливо, — указал Ардуций.

— Я собирался упомянуть об этом. Стоит только распространиться слуху, и врагов у Восхождения сильно прибавится. Причем появится множество вопросов, которые потребуют ответа. И на вас свалят вину, хотите вы того или нет. На всех вас.

Джеред встал и улыбнулся. Улыбка получилась неубедительная.

— Идите и поговорите с Юраном. Составьте собственное мнение о его рассказе. Задействуйте Ступеней. Беда в том, что я на самом деле понятия не имею, что это может означать. Пустая фантазия, чистая теория, не имеющая практического применения, или совсем наоборот? Юран был уверен, что изыскания Гориана можно использовать для ведения боевых действий. Мне нужно знать, прав ли он. Мне необходимо понимать, нужно ли нам готовиться к нежелательной для нас войне с противником, относительно которого неизвестно, сумеем ли мы ему противостоять. Мне необходимо знать, с чем могут столкнуться легионы.

После ухода Джереда наступило тягостное молчание. Пустоту внутри себя Миррон ощущала как скорбь. Нетрудно было заглянуть в будущее и увидеть крушение всего того, что они так тщательно создавали.

— Итак, стало быть, он жив, — промолвил Оссакер.

— Нам нужно быть сильными, — изрек Ардуций. — Не позволить ему возобладать над нами или изменить нас.

— Как ты это себе представляешь? — спросила Миррон. — Известие о нем изменило даже казначея.

— Я хочу сказать: работа Академии должна продолжаться. Мы должны быть верны духу Восхождения и ни в коем случае не отказываться ни от обучения новых Восходящих, ни от распространения наших идей в народе. А раз что-то этому угрожает, мы будем бороться.

— Все это красивые слова, Арду, и я предвкушаю момент, когда ты повторишь это Адвокату и Ступеням. Но делать-то что?! — выкрикнула Миррон.

— А вот это как раз совсем просто, — усмехнулся Оссакер. — Я не вижу смысла в том, чтобы выяснять, может ли Гориан делать то, что приписывают ему слухи. Единственное, что мы должны сделать, — выследить его, где бы он ни скрывался, а когда найдем, убить.

— Это не что иное, как предательство. И вы пожалеете об этом.

Эрин Дел Аглиос, Адвокат Эсторийского Конкорда, встала с кресла и подошла к открытому балкону. В Эсторре, раскинувшемся у подножия Холма, кипела обычная городская суета. День был солнечный и ясный, но прохладный воздух пронизывали ароматы утреннего дождя и влаги, как и подобало в начале нового сезона. Но в сердце Эрин сохранялся лед дуса.

— Мы сожалеем об этой необходимости, но не о самом решении.

Эрин обернулась и в упор уставилась на Тарина, посла Дорноса. Он очень постарел за годы, прошедшие с тех пор, как Цард чуть не разорвал Конкорд на куски. Его кустистые брови стали совсем седыми, а осунувшееся от тревог лицо делало посла похожим на стареющую собаку-ищейку. И руки все в желто-коричневых крапинках, а походка нетвердая. Стремительно увядающее тело Тарина окутывала тога с сиреневыми вставками, орнаментом Дорноса.

Впрочем, телесная немощь ничуть не умаляла гордости и уверенности, с которой посол делал свое дело. Эрин давно наблюдала за тем, как позиция Дорноса по отношению к Конкорду становилась все тверже. Разумеется, сепаратистские настроения то и дело возникали и на других территориях, но Тарин вел свою игру уверенной рукой мастера, точно рассчитывая время каждого хода. А ведь во дворце в Кабрии сидел эсторийский консул, ему следовало бы повнимательнее следить за происходящим.

— Тарин, то, что ты говоришь, — бессмыслица. — Эрин вздохнула. — Ты дожидался того момента, когда мы поставим перед собой задачу восстановить контроль над Атреской, и решил, будто это развяжет тебе руки, потому что нам будет не до того, чтобы навязывать свою волю Дорносу. Ну что ж, будущее покажет, что это роковая ошибка. Хотя к тому времени, когда это станет очевидным, ты, возможно, уже будешь пребывать в объятиях Бога.

На лице посла появилось обиженное выражение, и Эрин спрятала усмешку.

— Эрин, что ты говоришь? Мы же друзья.

— Были друзьями. Будь доволен тем, что я не отдаю тебя под суд за измену. Дипломаты, даже представители наших же территорий, имеют привилегии, недоступные обычным гражданам, но я порой сожалею о том, что приняла некоторые излишне мягкие законы.

— Я годами пытался втолковать тебе, в каком тяжелом положении мы находимся! Но в ответ на все мои доводы каждый сезон появлялся Джеред со своими прихвостнями и все новыми преступными требованиями — денег и людей, денег и людей! Неужели непонятно, что нам этого не вынести?

Тарин закашлялся, его тело содрогнулось, на губах выступили капельки крови.

Он утер рот платком, а Эрин сделала знак слуге, чтобы тот подал воды. Глядя на посла и собираясь с духом, она краем взгляда уловила собственное отражение в зеркале, висевшем над фигурной, в форме листа, каминной решеткой.

Большую часть морщин на лице скрывал искусно наложенный грим, однако в первую очередь Адвокат стремилась выглядеть не моложе, а как можно более сурово и властно. В конце концов, пристало ли молодиться Адвокату в возрасте восьмидесяти двух лет. Она гордилась сединой в волосах, ведь это свидетельство долгой жизни, полностью посвященной гражданам Конкорда. Правда, Эрин чувствовала себя бодро и думать о старости не желала. Она поправила обруч из золотых листьев в волосах и провела пальцем по носу — ей всегда хотелось, чтобы он был более рельефным, — а перед тем, как снова повернуться к Тарину, улыбнулась, мысленно посмеявшись над собой. В ее-то годы не переставать заботиться о внешности!

— Ты знаешь, менее чем в двух сотнях ярдов отсюда находится человек, что мог бы вылечить тебя от всех твоих хворей. И скоро таких, как он, будет больше — людей, способных спасать граждан, у которых не осталось уже никакой надежды.

— Эти люди, Эрин, твоя величайшая оплошность, — заявил Тарин. — Я скорее умру, чем позволю кому-то из твоих Восходящих коснуться меня.

— Твое желание, несомненно, исполнится, — парировала Эрин.

— Неужели ты не видишь, что они и есть основная причина трудностей, которые переживает Конкорд со времен той войны?

— Трудности порождены тем, что Восхождение находится в процессе становления, а это требует времени.