Радикальный центр

Но редкий пьяница оставит свою машину только из-за того, что он перебрал. Я к их числу не отношусь.

Добравшись до того места, где я припарковал маленький аэрокар, я обнаружил там незнакомца; который небрежно прислонился к моей машине. Только это был не незнакомец. Это был тот самый тип, которого я видел рядом с домом Морга, а позже возле библиотеки, не говоря уже о том, что накануне вечером он сидел в кабинке за моей спиной.

Сзади доносились шаги похожего на бандита мужчины, который провел вечер в той же кабинке сегодня, прихлебывая выпивку и слушая наши с Сэмом разговоры.

Можете оценить, как быстро я соображаю. Только теперь до меня стало доходить, что пахнет жареным.

Я ковылял вдоль улицы небольшими зигзагами, прикрыв, чтобы лучше видеть, один глаз.

– Значит, так, э-э, Майерс, – вкрадчиво промолвил тот, что прислонился к машине. – Ты не можешь не совать свой шнобель в чужие дела даже после того, как тебя предупредили?

Я услышал, что шаги за моей спиной неожиданно участились.

Силясь добраться до машины, чтобы опереться хотя бы одной рукой, в обычной ситуации я сделал бы «зиг»… но я сделал «заг».

Мимо моей головы просвистел кулак и, даже не задев первоначальной цели, ударил по другой голове – того, кто только что говорил.

Я до сих пор затрудняюсь четко восстановить в памяти последующие несколько минут. Лишь смутно припоминаю колоссальной силы удар ногой, направленный в мои ребра в тот самый момент, когда я споткнулся и упал на одно колено. Не менее смутно я припоминаю жуткий звук, как если бы об асфальт раскололи арбуз, когда нападавший, промахнувшись, потерял равновесие и врезался головой в тротуар. А также – хрипы, стоны, рычание и звуки беспорядочной возни, пока они старались хоть как-то скоординировать свои действия, пытаясь добраться до меня. И – о да! – мои собственные вопли ужаса, по мере того как все эти события происходили одно за другим.

Наконец-то я услышал, как кто-то бежит в нашу сторону.

Это были Сэм и два или три посетителя «Дыры».

Сэм что-то орал. В правой окорокообразной руке он сжимал жесткий резиновый шланг от бочки. Когда он опустил его на голову одного из нападавших – того, что был еще способен сидеть на краю тротуара, – меня передернуло.

После того как страсти немного поостыли, Сэм уставился на меня.

– У вас ни одной царапины, – обвиняюще произнес он. – Как такое может быть?

– Ни одной? – переспросил я, придерживаясь сбоку за аэрокар.

– Что случилось? – потребовал он.

– Откуда я знаю?

Сэм смотрел на меня. Как и остальные.

Очевидно, мой ответ не удовлетворил никого.

Я прочистил горло и сказал:

– Похоже, они вроде как бы поколотили друг друга… случайно.

Сэм по-прежнему смотрел на меня.

– Итак, удача приходит к удаче, а? – проворчал он. – Все, что я могу сказать: ваши удачи, должно быть, регулярно сходят с конвейера.

Когда на улицу ворвались полицейские машины, вызванные Сэмом по телефону, произошло еще несколько неуклюжих стычек. Нам всем пришлось помогать упаковывать обоих налетчиков. Полицейские задали мне кучу путаных вопросов, на которые я дал кучу не менее путаных ответов, которым они явно не поверили.

Наконец я добрался до дома и завалился спать.

Следующий день был рабочим. С натяжкой можно было считать, что в редакцию я пришел почти вовремя.

Очевидно, расположение духа у Старой Головешки было не таким уж плохим. Он дал мне поручение сходить в зоопарк и написать заметку о новорожденном бегемоте. То, каким ехидным тоном он это сделал, я проигнорировал.

В течение некоторого времени я простоял рядом с бассейном для бегемотов, уставившись на новорожденного. Дальше того, что он выглядел как маленькая копия своей мамаши, мои мысли не шли.

– Как его зовут? – спросил я у смотрителя.

– Кого?

– Детеныша.

– Пока никак.

Я еще немного посмотрел на бегемотика.

– Сколько он весит? – наконец спросил я.

– Откуда мне знать?

Я бросил это дело и вернулся в редакцию, где сказал Блакстону, что никакой заметки о бегемотике не может быть.

По сравнению с тем, что было утром, его настроение упало. Он бросил на меня сердитый взгляд. На столе перед ним лежал экземпляр газеты «Ньюс-кроникл» – нашего заклятого врага. Он прихлопнул его тыльной стороной руки.

– Глянь-ка на эту сенсацию! – громко проблеял он. – На нашем собственном заднем дворе при покушении на убийство, во время вооруженного нападения, задержаны Лагз и Бенни Онассис. Самые крутые боевики в списках преступного синдиката. И что мы имеем? Ни слова о происходящем! До чего дошла наша полицейская хроника, Майерс?

– Но, мистер Блакстон, я не отвечаю за полицейскую хронику, – слабым голосом ответил я.

– И слава Богу! – прорычал он. Редактор снова уставился на газету. – Лагз и Бенни! За пределами Чикаго о них редко что-нибудь услышишь. Должно быть, их послали сюда с особым заданием. Очевидно, чтобы покончить с этим… этим Чарлзом Майерсом. – Его речь стала медленной. – Чарлз Майерс? – Он посмотрел на меня, его лицо стало принимать угрожающий вид. – Счастливчик, как тебя зовут на самом деле?

Я прочистил горло.

– Чарлз.

Он закрыл глаза и долго их не открывал. Я предполагаю, он считал про себя.

Когда он их наконец-то открыл, то очень спокойно спросил:

– Почему сачок не позвонил?

– Я забыл. Мне не пришло в голову, – добавил я извиняющимся тоном. – Прошлым вечером я был вроде как выпивши.

Он закрыл глаза еще на некоторое время. На этот раз он не считал. Его причитания походили скорее на молитву.

– Счастливчик, – наконец произнес он, – возможно, мы еще сможем что-то спасти. Почему эти два головореза на тебя набросились?

Я покачал головой, пытаясь хоть как-то быть полезным.

– Не знаю, мистер Блакстон. Действительно не знаю.

– Подумай, не могли ли они быть старыми дружками бандитов Долли Теттера или, возможно, похитителей, которые пытались стащить ребенка Шульцев?

Не говоря ни слова, я покачал головой.

Он снова закрыл глаза.

Наконец, на этот раз не поднимая век, он произнес ровным голосом:

– Ты уволен, слышишь? Меня не волнует, что там говорит Уилкинз. Или сачок, или я. Если он не позволит мне тебя уволить, я подам в отставку. Забирай из стола свои манатки и убирайся отсюда вон, ты слышишь?