Сладкозвучный серебряный блюз

Васко вздохнул. Так обычно вздыхал мой сержант в учебной команде, когда ему попадался особенно тупой новобранец.

– Куинн, последи за полукровкой.

Я подобрался, уже продумав следующий шаг.

– Двинься вбок, Гаррет, – прозвучал за моей спиной чуть дрожащий от сдерживаемого возбуждения голос. – Настало время продемонстрировать волшебную силу эльфов.

– Васко?

– Возьми его, Куинн.

Когда Морли вступает в дело, кажется, что у него вырастает еще с полдюжины конечностей. Он с такой скоростью пользуется всеми четырьмя, что вы просто не успеваете заметить их движений. А когда он не пинает ногами или не работает руками, он кусается, бьет головой, отшибает в сторону бедром или орудует коленом.

Он открыл сражение высоким прыжком, влепив Куинну – бах! бах! – каблуками между глаз. Не приземляясь, он долетел до следующей жертвы. Куинн же, смежив веки, отправился в страну сновидений.

Васко принялся за меня.

Да, шутки плохи, если имеешь дело с парнем, который почти так же хорош, как ты, но при этом твое тело задеревенело и болит от предыдущих побоев.

Васко вошел в клинч, после чего мы оказались на полу и перешли в партерную борьбу двух гигантских медведей. Он пытался ударить лбом в висок. Я же исхитрился захватить зубами его ухо и сжать челюсти. Это его малость обескуражило. Он приподнялся, и тут я, лежа на спине, выбросил вверх ногу и впаял ему в основание черепа. Противник, пошатываясь, отступил.

Я вскочил и, схватив его за шиворот и за штаны пониже спины, отправил к дверям, сопровождая полет подходящей к случаю полузабытой сентенцией об армейских недоумках, которые забывают о естественном превосходстве над ними представителей славной морской пехоты.

Громкий звон разбиваемого стекла заставил меня повернуться и броситься на помощь Морли.

Эльф, оказывается, уже наводил последний лоск. Глядя на распростертого на полу Куинна, он сказал:

– Возьми его с другого конца и помоги выбросить.

– Ты разбил мое окно.

– За это дело, Гаррет, тебе придется платить мне в двойном размере. Ты сам их спровоцировал.

– Не получишь от меня ни гроша. Ты вышвырнул кого-то через окно.

– Нет, ты не слышал ни слова из того, что я говорил об искренности и правдивости. Что тебе мешало закрыть дело, прислушавшись к совету «В» – прихватить задаток и сбежать. Так нет же! За спиной Гаррета стоит Морли Дотс, и Гаррет может болтать черт знает что, провоцируя хороших ребят.

– Я сказал бы то же самое, даже если бы тебя здесь не было.

Он вздернул голову и посмотрел на меня так, как смотрит птичка на незнакомую козявку.

– Жажда смерти. Суицидальные склонности. И знаешь, Гаррет, откуда это у тебя? Диета. Точно. Чересчур много мяса. Тебе же требуется больше отрубей. Если у человека плохой стул, у него неизбежно возникают опасные для жизни разрушительные настроения…

– Кое-кто собирается улучшить свое пищеварение. Ты обязательно должен был вышвырнуть кого-то из окна, разбивая его вдребезги?

– Оставишь ты в покое это проклятое окно?!

– А ты знаешь, сколько в наше время стоят стекла? Имеешь представление?

– Сотую долю того, во что тебе обойдется сейчас твое нытье, Гаррет, если ты его не прекратишь. Хорошо, хорошо! В следующий раз вежливо попрошу их проследовать к дверям, как благовоспитанных мальчиков. А сейчас давай пробежимся.

– Пробежимся? Куда? И зачем?

– Избавиться от избытка нервной энергии. Израсходовать кипящие в нас боевые гормоны. Пяти миль будет достаточно.

– Я скажу тебе, куда я побегу. Я покрою расстояние отсюда до кровати. После этого моим единственным движением останется дыхание.

– Ты шутишь. Завалиться спать в этом состоянии? Если ты не заставишь сейчас поработать все мышцы, а затем их постепенно не расслабишь, то завтра их сведет так, что ты и пальцем не шевельнешь.

– Знаешь что? Пробеги-ка ты и мои пять миль. Тогда я, может, забуду то, что ты сотворил с моим окном. – Рухнув в постель, я добавил: – Эх, сейчас бы галлон охлажденного пива…

Морли ничего не ответил. Он уже ушел.

10

Бам! Бам! Бам!

Утро – это прекрасно. Единственный его недостаток – оно всегда приходит не вовремя. Когда ранние пташки, распевая свои песни, отправляются в полет, поднимая на ноги всех любителей полюбоваться рассветом. И почему-то меня в их числе.

Бам! Бам! Бам!

Два утра подряд. Интересно, может, я оскорбил ненароком Семь Великих Демонов Модрела?

Я выдал обычную порцию проклятий и ругательств. Не помогло. Морли бы порадовался, увидев меня. Все мышцы сведены именно так, как ему хотелось. Прошло полных три минуты, пока я сел и свесил ноги.

И увидел: в разбитое окно на меня пялилась бородавчатая зеленая морда шириной в пол-ярда. Я смог вразумительно произнести: «Блюп…».

Морда осклабилась.

Это был гролль – гибрид человека, тролля и Твари с Даром Речи (о ней обычно не принято упоминать в приличном обществе). Я осклабился в ответ. Гролли неспешны разумом, но зато быстро выходят из себя.

Гигантская жабья пасть распахнулась, и из ее глубин возник низкий рев, который гролли выдают за разумную речь. Я не уловил, что он сказал. Понял лишь, что рев был обращен не ко мне.

Стук в дверь прекратился.

– Я тебя тоже приветствую, – прохрипел я, заставляя себя подняться на ноги. Лучше открыть дверь самому, чем ждать, пока его терпение истощится и он войдет сквозь стену.

За дверью оказался еще один. Выглядел он точно так же – «большой, широкий и безобразный». Уж никак не меньше двадцати футов в носках на босу ногу. Если, конечно, носки входят в его туалет. Вообще-то на нем не было ничего, кроме тряпицы, обернутой вокруг бедер, пояса с гнездами для нужных вещей и пустого вьючного мешка.

Тряпица не очень прикрывала его прелести.

С этого момента я буду их обоих называть «Он» (с заглавной буквы). Мулы, глядя на Него, загнулись бы от зависти.

Оба гролля, заметив мое изумление, осклабились еще шире. Такое вот чувство юмора у этих созданий.

– Я бы пригласил вас войти, если бы вы смогли влезть, – сказал я.

С гроллями стоит быть вежливыми всегда, независимо от ваших расовых предрассудков. Иначе вам придется срочно пересматривать свои взгляды, оказавшись промеж двух огромных лап.

Вдруг из-за большого существа выступило еще одно – маленькое.

– Думаю, что помещусь, – произнесло оно. – И, по правде говоря, я был бы не прочь выпить.

– Кто вы такие, дьявол вас побери?

– По правде говоря, меня зовут Дожанго. А это мои братья Марша и Дорис.

– Братья?

– По правде говоря, мы – тройняшки, – ответил он. – Хотя, по правде говоря, у нас разные матери.

Тройня с разными матерями. Бывает. Вопросов задавать я не стал. И так частенько приходится напрягаться, пытаясь понять, что имеют в виду обычные человеческие существа. А здесь – гролли.

– Какого дьявола вам здесь надо?

– По правде говоря, нас прислал мистер Морли.

– Но для чего, по правде говоря?

Один из больших гроллей слегка заворчал.

Я повернулся к нему и двумя пальцами растянул губы в подобие улыбки.

– Чтобы помочь в Кантарде.

В этот момент на сцене возник и сам злодей Морли Дотс.

– Итак, ты соизволил принять предложение? – спросил я.

– В данный момент я нахожу в нем определенную привлекательность. Принимая во внимание настроение моих кредиторов, весьма удобно получить работу за пределами этого города, – ответствовал Морли.

– И что, воспользовавшись столь привлекательным предложением, можно приглашать ко мне всех своих друзей? Может, ты полагаешь, что мой работодатель не поставил никаких ограничений на затраты?

– Если бы ты был способен использовать хотя бы половину своих хваленых способностей детектива, ты восславил бы мощь моего предвидения.

– В такую рань я не способен даже припомнить, как меня зовут. Просвети же меня, о Ясновидящий.

– Ты подумал о мулах?

– Мулах? Они еще тут при чем?