Играя с Судьбой том 1 (СИ)

— Дали небесные, — прошептала, — если это — он, то неудивительно, что он набрался смелости и явился...

Они, эти вчерашние дети, любили своего воспитателя. Любили тем сильнее, чем дальше время, не властное над его лицом и телом, отделяло Да-Дегана от сверстников. Разве что еще Вероэс, один только Вероэс, был постоянен в своей привязанности.

Дали Небесные, а ведь когда-то и я сама этого линялого нетопыря тоже любила. В немыслимой дали лет, девчонкой, еще не зная о существовании Доэла, я с замиранием сердца наблюдала, как беловолосый незнакомец копошится в саду — окапывает, поливает, удобряет цветы, с упорством достойным лучшего применения, разбивая сад на пустыре...

Мне пришлось стиснуть зубы, чтоб не разреветься.

А в казино ярко горел свет — изливался водопадом, играл искрами на хрустальных граненых подвесках люстр, стекавших с куполообразного потолка — и жаром горели установленные в нишах нагие тела золотых статуй, украшенные гирляндами из живых цветов. И запах благовоний — дурманящий, сладкий — сизой дымкой парил в прогретом воздухе.

Подошел Анамгимар: он пытался шутить, был развязен, сверх меры накрашен, неестественно весел и оживлен. Ожидая начала игры, я рассматривала зрителей, несколько раз натыкаясь на фигуру Арвида, разодетого словно король на параде и на Рокше, отмечая насколько мальчишке к лицу белый, расшитый золотом китель. Они держались рядом, словно и в самом деле отец и сын — одинаково серьезные, и никто не мог бы сказать, что недавно я была свидетелем тому, как Арвида сжигала тревога. Торговец казался безмятежен и всецело поглощен приготовлениями к Игре. Рокше в какой-то момент взмахнул ресницами, улыбнулся, словно пытаясь ободрить меня, и обернулся к Арвиду, напомнив в этот момент мне кого-то до боли знакомого.

Как я хотела подойти к ним, заговорить, просто заглянуть в лица и пожелать удачи, но слова Арвида, что в этот вечер ему нельзя привлекать внимание, остановили. Эти слова были как просьба прикрыть его бегство...

Подумалось — бросить бы все умчаться с ними. Вряд ли я кому необходима на этой планете. Вряд ли обо мне будут сильно горевать. И генерал в качестве заклятого врага мне не нужен. Но прикосновение руки Лии к локтю развеяло морок. Я обернулась к ней...

Дали небесные! Уже время игры. Полночь! В суете время пролетело стремительно-быстро, часы обернулись минутами, минуты — секундами, словно сама ткань мироздания уплотнилась.

Я глубоко вздохнула, найдя взглядом генерала. Корхида шел сквозь толпу: красивый мужчина, от красоты которого веяло чем-то недобрым. Так могильным холодом тянет от стен старого склепа. И никто не смел посмотреть ему в глаза. Да и я сама боялась поднять взгляд выше его подбородка.

В глаза бросилось, как отчего-то нахмурился Олай Атом, и я бы не удивилась, узнав наверняка, что нервное движение его губ скрывало едва не сорвавшееся ругательство. Краем глаза я заметила, как при взгляде на Корхиду скривился владелец Иллнуанари — словно хлебнул уксуса.

А генерал в воцарившейся тишине прошествовал к столу, сел на стул как на трон, провел пальцами по зеленому сукну. Усмехнулся. Мне до мурашек по коже, скрежетом по стеклу была неприятна эта усмешка.

Отвернувшись от Корхиды, я заметила Да-Дегана и непроизвольно задержала дыхание: подумалось, не может быть живой человек настолько худым и изможденным, и то, что он стоит в этом зале — недоразумение, наваждение, морок. Показалось —: Судьба исправит ошибку, навсегда вычеркнет из мира живых того, кто так долго считался мертвым, и я ничего не смогу изменить в этом.

Я наблюдала за каждым его шагом не в силах отвернуться, не имея воли — сбежать. Ноги словно приросли к полу, сама жизнь во мне застыла. Я превратилась во взгляд — только глаза мои жили, запечатлевая каждое мгновение происходящего.

Вот Да-Деган подошел к столу, поклонился противнику, вот сел — спокойный, хладнокровный, словно призрак, вот отказался от предложенного бокала вина. Жесты его были лаконичны и экономны. И Гайдуни Элхас — даже этот еще вчера дерзкий юнец, относился к Дагги с невольным почтением.

Вот у стола нарисовался крупье, потянулся к запечатанной колоде карт, и хоть я и ждала этого, все равно когда вспорхнувшей птицей Лия шагнула к столу, положив свою маленькую ладонь поверх руки крупье, по моей спине, по рукам по всему телу побежали мурашки.

— Господа, — прозвучал ее голос, — при всем уважении к Игре и ее ритуалам, позвольте вмешаться. Я имею достаточно оснований считать, что крупье подкуплен.

Ропот пошел по залу. Лицо Гайдуни дернулось, он охнул, шагнул к крупье, оттирая его в сторону, и тут же к столу подскочил Анамгимар, усмехнулся, поклонился Лии, дернул плечами, и заголосил, повысив голос, перебивая перешептывания зала:

— Никто из нас не ставит ваши слова под сомнения, дорогая, но надеюсь, вы понимаете, что такие слова подразумевают некую долю ответственности. Судьба не прощает обмана.

Девушка кивнула. Задумавшись, обвела взглядом зал. На мгновение мы встретились взглядами, и это словно придало ей сил. Подняв голову, она проговорила:

— Я понимаю. И... я готова предложить кандидатуру на роль крупье. Себя. Клянусь быть только проводником воли Судьбы. Слово Ордо.

Отчего-то среди торговцев пошел шепоток. Генерал скривился, метнул уничижительный взгляд на посмевшего отступиться от него Анамгимара, который с торжеством в глазах и слащавой улыбкой хлопотал вокруг Лии. Потом генерал перевел взгляд на девушку. Этот взгляд был как острое лезвие. Если бы можно было взглядом убить — и Лия и владелец Иллнуанари были бы мертвы.

— Воля ваша, моя дорогая, — произнес Анамгимар, усмехнулся, отступил на шаг, и, стянув с плеча одной из дам плотный палантин, приблизился к Лии снова. — Позвольте завязать вам глаза.

Девушка кивнула.

Я смотрела на ее застывшее отрешенное личико и думала, что выглядеть настолько спокойной в подобный момент не могла бы. Понимать, что одно неверное движение пальцев может стоить дорогому человеку жизни, привело бы меня пусть не в панику, но в трепет. Я не смогла, я точно не смогла бы... а уж под взглядом генерала — тем более.

Завязав Лии глаза, Эльяна сам распечатал колоду карт и подал их ей в руки.

— Приступайте, дорогая. Итак, Игра!

Свет моргнул и ослаб — по хрустальным подвескам лился не бешеный горный поток, а слабый ручей. Ярко освещенным остался лишь стол с игроками.

Лия глубоко вздохнула и вот ее пальцы, подрагивая, уже тасовали колоду: неловко, неумело, но ей хватило сил не выронить из рук карт. А я смотрела, как кривится лицо Корхиды и понимала — генерал не простит ей этого вмешательства, он отомстит, и страх за Дона замораживал мне дыхание.

Дрожащими пальцами Лия достала из колоды две карты, положив их перед собой: одну налево — Да-Дегану, другую направо — генералу. Тихий шелест прозвучал в зале — так вздыхали в Файми ветра — когда генерал и Да-Деган открыли карты: то ли решив помучить, то ли не решившись оборвать Игру сразу, Судьба послала в руки Да-Дегана туза, подкинув генералу чуть не самую мелкую карту.

Сердце стукнуло в ребра. «Уймись — прошептала я себе, — впереди четыре партии. И достаточно проигрыша в одной». Но надежда не слышала доводов рассудка. Я смотрела во все глаза, как раз за разом ложатся карты на стол — раз, второй, третий, и как удача оказывалась на стороне Да-Дегана, даже не позволив лечь на сукно перед ним и его противником равнозначным по достоинству картам.

Но если вначале генерал смотрел на свои проигрыши снисходительно, то с каждой партией злость и раздражение все явственнее читались на его красивом лице.

Он все еще не мог поверить в возможность проигрыша — так же, как я не верила в возможность выигрыша Да-Дегана еще час назад. Генерал был еще так уверен в себе, так опасен и грозен, что я боялась, но теперь чего-то реального — мести, попыток сведения счетов, только не возможности заглянуть ему в глаза.

Некстати вспомнилась мне пьяная походка Рони, скомканный наш разговор — словно он боялся сказать больше, чем следовало.