Подземная пирамида

Тут как раз Ренни увидел бабочку и, обо всем позабыв, бросился за нею. Я же остался на скамейке, хотя мне так и хотелось побежать за ним, притащить назад и продолжить разговор.

Вечностью показались мне те две-три минуты, пока бабочке не надоела назойливость Ренни. Она наконец взмыла над платановой аллеей и исчезла на отдаленной лужайке.

Тогда малыш вернулся и плюхнулся рядом со мной на скамейку.

– Улетела, – пожаловался он. – А я ее уже почти поймал.

Я тут же угостил его жевательной резинкой, чтобы он забыл о своем огорчении.

– Помнишь, Ренни, я спросил тебя, говорил ли Иму так же, как и я и ты, – попытался я продолжить свои расспросы. Признаюсь, я боялся, что охота на бабочку заставила его забыть об Иму.

Однако мой страх оказался напрасным. Он на время задумался, потом послушно ответил:

– Иму? Ну… говорил. И пел. Но я все понимал. Во сне я иногда говорю и с гномами и понимаю их тоже.

– И он говорил о четырехугольнике Холла?

– Угу. Много говорил, но я не понял. И числа показывал на таблице. Когда я пойду в школу, тогда выучу их. Скажи, папа, Иму – учитель?

– Возможно, сынок…

– Потому что он всегда объясняет. А меня никогда не спрашивает.

– А ты с ним никогда не заговариваешь? Он энергично кивнул головой.

– Как же, заговариваю!

– А он?

– Ну… он не всегда обращает внимание. Все рассказывает свое. Поэтому я и подумал, что он учитель.

– А… что он рассказывал о четырехугольнике Холла?

– Что вы вызвали их по радио или еще как-то… может быть, по телефону или по видео… Ты тоже вызывал, папа?

– Возможно, Ренни… Я уже не помню.

– Кто-то вызвал их. Как будто неправильно набрал номер. Представь себе, вдруг приходит вызов, а они не знают, откуда. Вот если бы я сейчас спрятался в кустах и крикнул: «Папа, иди сюда! Папа, иди!» А ты не знал бы, откуда я тебя зову.

– Это тоже Иму рассказывал?

– Да нет. Это я говорю. Ты умеешь играть в классы? Знаешь, мисс Холдерлэнд…

– А что еще говорил Иму о вызове?

– Ах, Иму? Ну, что нужно было искать, кто их вызывал. Главный начальник отдал приказ, чтобы начали искать разумных существ… Ты разумное существо, папа?

– Да, конечно… и ты тоже, Ренни.

– И Болди тоже?

– А кто это – Болди?

– Ну, у нас в садике. Он еще и в классы играть не умеет.

– Болди тоже разумное существо. Ренни глубоко вздохнул.

– Ну, хорошо. Пусть и Болди тоже. Но у него нет такой тарелки.

– Тарелки?

– Которой ищут разумных существ.

– Где же ты видел эту тарелку, Ренни?

– Иму показывал. Знаешь, она была такая, как… Словом, громадная. Как в сказке. В ней были луг, лес, две горы и все остальное…

– В тарелке?

– Угу. И вся она была из проволоки. Как паутина.

– И такими штуками они искали разумных существ?

– Угу. Я думал сначала, что они их ловят этой сеткой, но дядя Иму объяснил, что в сетку попадают только их голоса.

– Объяснил?

– Рассказал мне. Я спросил, а он рассказал.

– Что он еще рассказал?

– Ну… что туда попал голос… и начальник сказал, что их нужно искать. Тогда они отправились, чтобы разыскать их.

– Иму?

– И еще много дядей. Слушай, папа, если бы ты только видел, сколько там было космических кораблей! Как в кино!

– Космических кораблей?

– Ага. Какие мы видели по телевизору… Они летели среди звезд. И в одном из них сидел дядя Иму с остальными. Смотри, папа! Бабочка вернулась! Ты же купишь мне сачок, правда?

Он вскочил и помчался по платановой аллее. м 24 декабря Весь вечер мы провели, украшая рождественскую елку. Дело в том, что настала наша очередь устраивать большую рождественскую вечеринку: с индейкой на ужин, с куличом и неизменными рождественскими коктейлями. Тогда уже с нами была и Сети; правда, она еще ничего не понимала, только тянула свои ручонки к блестящим стеклянным шарам.

Ренни сидел на коленях у Карабинаса, потом соскочил и стал рыться в елочных игрушках, которые еще лежали в коробке. Вынимал то ангела, то Вифлеемскую звезду и требовал, чтобы на елку повесили все ^понравившиеся ему игрушки.

Йеттмар и Осима, сев подальше в углу, играли в шахматы, а Селия помогала Розалинде на кухне. Хальворссона мы использовали возле елки вместо лестницы: он дотягивался до самых высоких веток, не вставая на цыпочки.

Я как раз был рядом с Ренни, когда это случилось. Он сунул руку в коробку и среди оставшихся с прошлого года, покрывшихся пылью игрушек вытащил какую-то старую фигурку, завернутую в плотную бумагу; кажется, это было изображение какого-то апостола. Посмотрел на нее, прищурив глаза, потом сунул под нос Карабинасу.

– Видишь? Точно такой, как Map…

В комнате сразу стало тихо. Осима так и застыл, держа в руке шахматную фигуру, а Хальворссон стоял возле елки, как гигантская сосулька с красным кончиком.

– Так уж и такой? – спокойно спросил Карабинас. – Как будто немножко другой.

Ренни прищурил глаза и снова стал рассматривать апостола.

– Может быть, это и не дядя Map, – сказал он затем уступчиво. – У него немножко не такая одежда.

– Когда ты видел его в последний раз? – спросил небрежно грек.

– О, даже не знаю. Иму его не очень любил, может быть, даже боялся его… Дядя Map был нехорошим человеком… А ведь каждый человек должен быть хорошим, правда?

– Правда, – кивнул Карабинас.

– Дядя Map во всем доверял Дему. Дядя Map не разбирался в двигателях… и верил всему, что говорил Дему. Все-таки мы его повесим на елку. Ты любишь дядю Мара?

– Я очень мало знаю о нем, – сказал Карабинас. – У тебя есть немного времени?

– А для чего? – спросил Ренни с внезапным любопытством.

Карабинас погладил его по голове.

– Ты знаешь, какого я происхождения? – спросил он и сделал знак Осиме, чтобы тот включил магнитофон.

– А что значит – какого происхождения?

– Ну, знаешь, я родился не на этом континенте, как ты,

– Ты тоже оттуда, где большое Красное Солнце?

– Нет, я не оттуда. Я прилетел на самолете через большое море. Ту страну называют Грецией. И есть там один очень интересный рождественский обычай. Ты о нем не слышал?

– Нет, не слышал, – глаза Ренни загорелись. – Что это?

– Ну… Когда украшают рождественскую елку, каждый рассказывает интересную историю. Это может быть сказка или что-нибудь такое, что было на самом деле. Что случилось с тем, кто рассказывает. Но может быть и то, что ему приснилось. Что угодно может быть.

– Ну, так рассказывай! – пристал к нему Ренни.

– Только тут такое правило, что начинать сказку должен самый маленький.

– Значит, тогда Сети…

– Но ведь Сети еще и говорить не может.

– Тогда я?

– Вижу, Ренни, что ты.

– Я мало знаю сказок… О чем вам рассказать? О семиглаве?

Карабинас подмигнул мне, тогда и я вмешался в их разговор.

– Знаешь что, Ренни? Расскажи об Иму и остальных. Они мало слышали о них.

– Но ведь это не так уж и интересно.

– Все-таки расскажи о них. Малыш тяжело вздохнул и сдался.

– Ну, ладно… Я рассказывал тебе о них, когда ловил бабочку.

– Ты только гонялся за ней.

– Тогда ты мне пообещал сачок!

– Может быть, он здесь, под елкой?

Глаза его вспыхнули, как две маленькие звездочки.

– Ты думаешь? Ну, тогда расскажу… С самого начала?

– Как хочешь, Ренни.

– Лучше с того места, когда они увидели Землю.

– Увидели? – спросил Карабинас.

– В окно. Это было после того, как они долго ссорились.

– Ссорились?

– Да, из-за Инструкции.

– Они не сказали, что такое Инструкция?

– Дядя Иму объяснил. Это такое, как у нас в садике, что можно делать, а что нельзя. Мне, например, нельзя вытирать руки полотенцем Джимми. Знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что это… как это…не… гигиенично…Так сказала мисс Мантовани.

– Наверно, из-за бацилл.

– Наверно.

– Ну и что сделал дядя Иму?

– Ну вот… у них была Инструкция. Только ее не написали в книге и не повесили на стену, как в садике. Ее хранили в ящике.