За двумя кладами погонишься...

Я сочувственно покачала головой.

— Как странно. А у вас нет подозрений, почему дети повели себя подобным образом? Возможно, они просто ревновали отца, опасаясь с вашим появлением лишиться его любви и внимания.

— Ревновали, вот еще, — возмущенно фыркнула старушка. — Нет, отец был им нужен как прошлогодний снег. Нет, они боялись, что я сумею отыскать спрятанный в их доме клад.

Час от часу не легче!

— Что еще за клад? — уточнила я, подвинувшись на самый край кресла, поскольку моя правая нога постепенно превращалась в подсушенное жаркое.

— Вымышленный, — отмахнулась мадам Уиффин. — Эти остолопы вбили себе в голову, что в доме запрятан огромный клад, и лет пять его старательно искали. Естественно, не нашли, но за это время мы с Ральфом так привыкли постоянно переправляться через канал, что не захотели ничего менять в устоявшемся укладе нашей жизни. А еще лет через десять его не стало. — Жалобно всхлипнув, старушка отвернулась к выходящему на канал окну. Бес! И как она еще не сгорела. Стараясь побыстрее закончить разговор, я задала следующий вопрос:

— Вы не помните, от чего умерла жена Ральфа?

— Почему же не помню, прекрасно помню. Грипп ее свалил, а она его еще и запустила. Зима в том году выдалась очень холодная. Хотя нет, погодите, она же летом преставилась. Значит, от гриппа скончалась старая Хельга, а Розу пырнули ножом в порту. Или это Фрэнка ножом? Бедняга Фрэнк, что был за мужчина... Три года после того, как я ему отказала, носил мне цветы и пел серенады. Куда катится мир, где настоящие рыцари...

Чувствуя, что еще немного и я зажарюсь живьем, я решительно встала с кресла, отошла на пару шагов и, с облегчением выдохнув, попробовала еще раз:

— Так от чего именно скончалась Роза?

Вздрогнув, старушка перевела на меня взгляд и огорченно сказала:

— Вы уже уходите? Жаль. Забегайте на днях, я вам причесочку сделаю по старой дружбе. Раз уж вы знали Ральфа. Ах, Ральф...

Тут мое терпение подошло к концу. Пробормотав что-то вроде «простите, мне пора», я трусливо сбежала.

Глава 2

Оказавшись на улице и ощутив дуновение свежего, прохладного ветерка на своей обожженной ноге, я выдохнула и расслабленно прислонилась к стене. Как мало мне, оказывается, надо для счастья. Всего-то очутиться подальше от пышущего адским жаром камина. Интересно, каким образом мадам Уиффин высиживает в подобной обстановке целыми днями? Вспомнив о только что закончившемся с моей подачи разговоре, я содрогнулась и решила устроить себе небольшую передышку, а заодно и прогуляться, тем более что скурр все равно стоял у квартального управления. Неторопливо бредя по параллельной каналу улочке, я не думала о делах, позволяя голове хоть немного проветриться.

Несмотря на то что двадцать третий и двадцать второй дома располагались точно друг напротив друга, улицы подобной симметрией не радовали и попасть на берег канала можно было, лишь прошагав целый длинный квартал. Наконец слева блеснула вода. Дойдя до середины изогнувшегося над каналом моста, я облокотилась на затейливые перила и уставилась вниз.

Вода неспешно текла под мост, унося с собой довольно разнообразный мусор. Некоторое время я просто стояла, машинально провожая глазами плывущие в никуда листья, обертки от пирожков и детские кораблики, пытаясь угадать, доберется ли какой-нибудь из них до океана или все закончат свой путь, сгнивая в канавах. Продолжаться это могло довольно долго, но, углядев покачивающийся на воде обрывок газетного листка, я вернулась в реальность. Каким бы бессмысленным ни казался разговор с мадам Уиффин, его стоило проанализировать, иначе оставалось только выкинуть из головы дом моей мечты и, вернувшись в Ауири, засесть за подготовку к ближайшему экзамену, тем более что он был не за горами. Сопроводив безвременную кончину этой идеи траурным вздохом, я велела себе заняться делом незамедлительно.

Итак, что мы имеем? Жена бывшего владельца особняка скончалась не пойми от чего, а все домочадцы еще довольно долго после этого пребывали в полной уверенности, что в доме запрятан клад. При этом за много лет никакого следа сокровищ так и не нашли... Снова вздохнув, я решила, что особой связи между этими двумя событиями не наблюдается, поэтому тайну смерти быстро позабытой жены мы отбросим и займемся непосредственно кладом.

В прошлом Мэйншора эпизодов, связанных с различными кладами, насчитывалось множество. Наш преподаватель по истории страны объяснял это тем, что в давние времена из-за гор в толком не освоенные дебри пришли люди, с подозрением косящиеся на окружающих, и привезенные с собой сбережения они предпочитали хорошенько прятать, тем более что тратить их было особенно не на что. Именно поэтому после смерти очередного ворчливого дядюшки счастливые наследники, относящие на помойку старую потрескавшуюся кровать, порой обнаруживали в щелях залежи золотых монет. Почти в каждом из древних родов существовала передающаяся из поколения в поколение легенда про семейный клад, восходившая к моменту колонизации страны, но редко кто из потомков принимался искать сокровища, и еще реже поиски увенчивались успехом. Так что наличие слухов про спрятанные в доме богатства меня ничуть не удивило, но, безусловно, стоило разузнать, не могли ли эти байки иметь под собой реальную почву.

Тут в мои размышления ворвался солнечный зайчик, отразившийся от воды и попавший мне прямо в глаз. Недовольно зажмурившись, я громко чихнула, и собранные в узел волосы вновь рассыпались по плечам. Бес! Я совсем забыла, что спрятала локоны от чересчур деятельной мадам Уиффин. При воспоминании о старушке я вновь поежилась. Что делать, не хватает мне самообладания на то, чтобы с милой улыбкой выслушивать нескончаемые воспоминания о былых деньках, я быстро сдаюсь и пытаюсь трусливо ретироваться под шумок. Хотя, если вдуматься, это далеко не самый ужасный мой недостаток. А если вдуматься еще получше, то самое время закончить импровизированный перерыв и вернуться к изучению истории двадцать третьего дома. Затратив совсем немного усилий, я вложила в свою голову эту простую мысль и бодро зашагала в сторону квартального управления. В конце концов, скурр надо забрать.

Во второй раз никакой улыбки от мадам Кроклет мне не досталось и в помине, видимо, за время моего отсутствия посетители ей основательно поднадоели. Окинув меня усталым, недовольным взглядом, она кивнула на стул.

— Садитесь. Узнали что-нибудь?

— Совсем немного, — честно созналась я. — Но информации прибавится, если вы сообщите мне, кто проживал в этом доме до его нынешних владельцев.

Женщина неодобрительно хмыкнула, наверное, по тому поводу, что я отвлекаю ее разными глупостями, но все же протянула руку к стоящему позади нее стеллажу с папками. Одна их них оттуда немедленно вылетела и приземлилась точно в раскрытую ладонь.

— Давайте посмотрим, — пробормотала себе под нос мадам Кроклет, раскрывая папку, и принялась водить пальцем по строчкам. — Как вы, наверно, уже знаете, построен двадцать третий дом был в тысяча четыреста семьдесят четвертом году мсье Бреоном Алинором, и вплоть до тысяча пятьсот шестьдесят шестого года в нем жили его прямые потомки. Около пяти дюжин лет после этого в особняке обитала семья Морих, а после смерти мсье Андэ Мориха дом продали мсье Ральфу Воскоби. Это владение, правда, оказалось совсем недолгим — не прошло и четверти века, как он скончался, и его дети быстро избавились от недвижимости, передав дом в руки мсье Генри Энниля, чей сын, мсье Надаль, до недавнего времени являлся полноправным хозяином здания. Кстати, — подняла глаза собеседница, — вы не в курсе, кто унаследовал дом? У нас недавно установили новый налог, и сей факт необходимо как можно быстрее довести до сведения нового владельца.