Музей богов

Уже будучи на месте, я включил мощный карманный импульсный генератор, электромагнитный удар которого выводил из строя любую электронику напрочь, как цифровую, так и аналоговую, в радиусе десяти метров. Ничего, Гошин человек небедный, другой мобильник себе купит. А если пришел с диктофоном или передатчиком, то останется с носом. К тому же, если все пройдет удачно, то никакой телефон ему в ближайшем времени вообще не понадобится. Возможно, я перестраховываюсь, но береженого, как говорится…

— Ну? — спросил Гошин вместо приветствия. Судя по виду, он был зол, как черт.

— Поговорим для начала.

— Ну, говори.

— Спасибо за разрешение. Как понимаешь, если мы не договоримся, копия этой флешки отправится в соответствующие органы. Твои преступления проходят как раз по их ведомству.

— Что ты хочешь? — снова повторил Иранец. — Ты вообще-то кто?

— Я сейчас никто. Человек, который может отправить тебя в бесплатный тур по местам отдаленным и не очень. Так вот, нужно отключить от всех сетей здание, где у тебя магазин. Все этажи и технические помещения. Все, в общем. Еще нужно сделать то же самое для магазина, где торгует один твой знакомый, — тут я показал фотку, — вот он. Знаешь его? Еще бы не знал. Погоди! Я же помню, что ты с начальником охраны в приятельских отношениях. Да и с главным инженером этого Города Хоббитов регулярно водку пьешь, так что одна-то схема тебе должна быть доступна.

— И как я по-твоему это…

— Твои трудности! — жестко перебил я. — Времени на все про все пять дней. И не советую тебе проявлять творческую фантазию: подобных флешек несколько штук. Тут и о разграблении археологических памятников, и о перепродаже украденных в музеях экспонатов, и о вывозе за рубеж кое-чего из запасников Эрмитажа… А поскольку в ходе некоторых твоих операций гибли люди, прицепят еще и убийства. Лет на пятнадцать точно наберется.

— Там меня не было.

— Подумаешь, не было. А кто шеф всего этого бандитского предприятия?

— Так ведь шеф… — тут Гошин прикусил язык.

— Знаю, что не ты. Слишком хорошо продумано, не твой стиль. Но ты пойдешь как организатор: доказательств по делу полно, хоть жопой ешь.

— А гарантии где?

— Нигде! У тебя просто нет иного выхода.

Чего-то Гошин совсем поглупел. Поэтому я добавил:

— Мне тебя невыгодно сдавать, вот что. Материал побудет пока в надежном месте… и автоматически попадет к заинтересованным органам, если что-то пойдет не так. Понятно разъясняю? Вижу, что понятно. Теперь главное.

— Что еще?

— Когда я скажу, отключишь все подводящие кабели, что ведут к нужным зданиям. Сначала у одного, потом у другого. По команде. После я от тебя отстану, и никогда обо мне ты не услышишь.

— Как, интересно, я смогу…

— Сможешь. Ты же при помощи своей поисковой техники находил подземные коммуникации, да? А потом забивал в грунт какую-то железяку и перешибал кабель. Ни от кого не прятался, действовал открыто, у всех на глазах. Одет был как дорожный рабочий, ограждение ставил, даже ленточки полосатые натягивал, чтобы не мешал никто.

— Что? — обалдело переспросил Гошин.

— То, что слышал. Ты перерубал кабели перед тем, как туда приходили эти раскрашенные негритянки в масках. Что именно ты, а не кто-нибудь другой, я знаю и легко могу доказать. Записи с уличных видеокамер имеются.

— Там не видно, что это был я.

— Вот и прокололся, — заметил я. — Видно, не видно… Какая тебе теперь разница? Проведут следственный эксперимент: оденут тебя так же, как на тех кадрах, и заставят кувалдой штыри в землю вгонять. Сразу все видно будет.

Глава XXIX.

Возвращение долгов

Я так часто стал мотаться из Москвы в Петербург и обратно, что в пору уже абонемент покупать. Как там, у Аркадия Аверченко? «Петербург странный город: кажется, будто позавчера только встречался на Невском со знакомым человеком, а он за это время или уже Европу успел объехать и жениться на вдове из Иркутска, или полгода как застрелился, или уже десятый месяц сидит в тюрьме». Не уверен в абсолютной точности цитаты, но как-то так примерно.

С самого утра обложная облачность и мелкий противный дождь. Я ждал того, кто никуда не делся, как мне пока думалось. Не женился, ибо давно женат; не уехал в Европу, поскольку уже объездил ее всю; стреляться, вроде бы, тоже пока не собирался. Ждал хранителя Эрмитажа Степана Лискова в одном из многочисленных кафе на Невском, где в теплое время года выставляли столики и стулья прямо на открытый воздух, рядом с тротуаром.

— А, привез… — как-то буднично среагировал доктор искусствоведения, когда увидел мою довольную рожу. — Я уж думал, что ты не придешь. Это только сестричка моя была почему-то уверена, что все у тебя получится. На чем основана такая убежденность, до сих пор так и не понял.

— Привез, — подтвердил я. — Хочешь узнать, как прошло?

— Не хочу. Твои тайны — это твои тайны. Пусть таковыми и останутся. Если узнаю, соучастником сделаюсь. Почему-то мне кажется, что тут без явной уголовщины не обошлось. Угадал? Можешь не отвечать, и так чувствую, что угадал. Пересядем? Тут недалеко есть слепая зона, пока еще недоступная для уличных видеокамер и невидимая для посторонних глаз.

Я расплатился, и мы перешли в небольшой скверик между домов недалеко от Невского, около Полтавской.

— Ладно, давай, — сказал искусствовед.

— Э, нет. Так дело не пойдет. А где же посох святого Иакова? Мы договаривались.

— Так вот же он, смотри.

— А откуда я знаю, что он настоящий?

— Ну, начинается. Хочешь, сам взгляни. Его ни с чем не перепутаешь.

Я взял в руки черный деревянный футляр. Он оказался удивительно тяжелым для своего размера. Внутри, в прорезанном по форме углублении, обнаружился бронзовый крест с подвижными перекладинами разного размера. Судя по весу, это и был пресловутый посох святого Иакова. В ответ я передал Степану привезенные мною свертки. Он их долго рассматривал, потом развернул, снова что-то разглядывал сквозь сильную лупу… Наконец, удовлетворенно хмыкнул и признал, что все правильно. Оригиналы.

— Ну, спасибо, приятель. Пойду я, — как-то неуверенно произнес искусствовед после того, как упаковал артефакты. Он будто чувствовал некую недосказанность, а что добавить — не знал.

— Ага, иди. Арине привет передавай.

— Сам передашь, — буркнул искусствовед, поднимаясь из-за столика. Я забрал, что мне причиталось, и ушел. Сегодня вечером предстояла встреча с «байкером».

* * *

Далее все повторилось почти в точности, с той лишь разницей, что пришел абсолютно другой персонаж и говорил совсем иные слова. Сейчас он опять выглядел байкером в куртке с солнышком и значком «пусть всегда будет солнце». Видимо, на данном временнóм отрезке то был главный и любимый его облик. В руках он держал серую пластиковую трубу метра два длинной и сантиметров двадцать диаметром.

— Как жизнь, как настроение? — для порядка спросил байкер. Проследив мой взгляд, продолжил: — Это полиуретановая канализационная труба. Идеальный футляр для перевозки свернутых в трубочку картин.

— Желаю здравствовать. Посох святого Иакова, — сказал я, кивнув головой на сверток в своих руках. — Или просто посох Иакова, никакого не святого. Кстати, как правильно он называется?

— Правильно, он совсем не так называется, что не суть важно. Давай… и забирай.

Мы обменялись. Картины смотреть я не стал, и вытаскивать их на свет божий тоже поленился. Просто поставил трубу на землю и зажал коленями: торцы были аккуратно запечатаны красными крышками.

— И что теперь мне делать с этими произведениями искусства? — спросил я.

— Что хочешь, то и делай. Колдовская сила, что в них была заложена твоей приятельницей, никуда не пропала, помни об этом. Главное — не уничтожай их. В этом случае тебя отбросит назад, и все повторится… с разными изменениями и дополнениями. Как один раз уже и случилось. Тебе оно надо?