Играя с Судьбой том 1 (СИ)

Указав взглядом на человека, могущего сойти за рэанина, выходящего из высоких дверей казино вместе с Эльяной Айджид как-то нехорошо скривил губы:

— Позволь представить, — едва слышно прошептал он. — Энкеле Корхида. Генерал, советник, правая рука господина Ордо. Явился собственной персоной, чтобы ответить на вызов.

Внутри все похолодело. То, что это высокородный — сомнений не было. То как зеваки стремительно расступались, уступая генералу дорогу, то как гнули спины в поклонах, лишь подтверждало догадку.

Рокше, стоявший рядом со мной, побледнел, сжал кулаки: видно было, что склоняться перед силой генерала ему не хочется. Пришлось дернуть за рукав, прошептав: «поклонись, голова не отвалится».

Когда генерал прошел мимо из моей груди вырвался долгий протяжный вздох. Вот какая дрянь утверждала, что высокородных возле Ордо нет?

— Эрмиец. — Выдохнул я.

— Несомненно. — Голос Айджида дрожал. — Кстати, от дуэли он не отказался. Но условия поставил жесткие: пять раундов и рэанин должен победить во всех, чтобы выиграть. Можешь считать альбиноса покойником. Сам понимаешь, статистика — вещь упрямая.

Но мне не было никакого дела до того, кого Айджид назвал альбиносом. Мне было все равно — выживет он или погибнет. Рэанин сам вызвал генерала на поединок, сам позволил тому диктовать условия. Должен был понимать, что делает, и молодость — не оправдание. Страх заставил меня затаить дыхание.

Вспомнилось письмо Анамгимара, тонко упрятанный намек. Подумалось, что если Эльяна с эрмийцем в сговоре, то мне надо бежать. И чем раньше — тем лучше. Если дело дойдет до допроса — мне не удастся соврать высокородному, и я погублю своей откровенностью всех.

А в следующий момент ноги приросли к месту: Фори, отважная моя, милая девочка даже не подозревала, какого противника подкинула ей Судьба. «Ей с ним не справится, — шепнула в ухо тревога, — ей не уцелеть».

С трудом взяв себя в руки, я смотрел вслед удаляющейся фигуре генерала. Стоял, словно превратился в соляной столб. Из оцепенения меня вывел толчок Айджида.

— Какая тварь ручалась, что в окружении Ордо нет эрмийцев? — озвучил он мучавший и меня вопрос.

— Понятия не имею, — выдохнул я в ответ, и, ухватив рыжего за руку, поспешил к Олаю Атому. Айджид пошел за нами следом.

Повезло. Олай был на месте. Впрочем, Равэ тоже был там. И Гайдуни, с лица которого слетела лихая веселость, уступив место задумчивости. Да, Гай сидел, словно пришибленный: не скалился, не шутил, молчал.

— Доброй ночи, Арвид, — поприветствовал Атом, — вижу и ты в курсе свежих событий. Я так понимаю — довелось увидеть Корхиду?

— Как же это так? — спросил я. — Как же это мы так опростоволосились? Генерал — высокородный. А это значит....

— Генерал, однозначно, высокородный, — выдохнул Оканни. — Я на них за свою жизнь насмотрелся. Властитель, чтоб ему пусто было. Нам надо этому сумасшедшему Да-Дегану в ножки поклониться. Это он разозлил высокородного так, что с генерала личина слетела: завелся, забылся, сдуру, со злости стал Даром себе в толпе дорогу прокладывать. Да и когда условия дуэли озвучивал, смотрел на заморыша так, что я думал — убьет на месте. Как только сдержался....

Я, подвинув стул, плюхнулся на него, посмотрел на Олая Атома.

— Обратного хода у нас уже нет, — произнес осторожно. — Что делать будем?

— То, что планировали, — отозвался старик. — Ты сам-то верил, что бунт на Рэне без вмешательства эрмийцев созрел?

Я не верил, но надеялся. Даже слишком надеялся, хотя в глубине души понимал — слишком смелые это надежды.

— Если в Империи узнают о наших планах, не сносить нам всем головы, а вероятность утечки информации высока. Корхида слишком близок к Ордо, слишком... Нужно что-то делать с генералом.

Олай вздохнул, посмотрел на меня, пожевал губы. Переведя взгляд на Рокше, оглядел его с ног до головы и снова повернулся ко мне.

— Арвид, ты после подписания договора что собирался делать? Куда лететь? Вот и лети. Корхида — не твоя головная боль.

— Но мадам Арима — моя, — возразил я. — Она поверила мне. Доверилась. И с разбега влетела в эту ловушку. Она погибнет, если не будет знать, что собой представляет ее противник. Нужно предупредить.

— Боюсь, — возразил Оканни, — она все равно погибнет...

Словно оскоминой свело скулы. Я посмотрел на старика почти с ненавистью. Он говорил что думал, не кривя душой, но его слова причиняли боль.

Умолчав о намеке — предупреждении Эльяны, я обвел собравшихся заговорщиков взглядом, проговорил:

— Мне все равно придется задержаться. Люди будут судачить, если мы бросимся врассыпную, не дождавшись результата Игры. Событие слишком редкое. А если представится возможность предупредить мадам Арима — я сделаю это.

Оканни кивнул, потер ладони, кивнул.

— Разумно, я задержусь тоже. Заодно, если рэанин выиграет, присмотрю, чтобы Гайдуни сдержал свое обещание о месте советника.

Олай чуть подвинул губы к улыбке.

— Да и я никуда не спешу, — заметил он, поднявшись на ноги. — Игра с Судьбой — это всегда любопытно. Вне зависимости от результата.

Часть 1 глава 26

Глава 26

Нетронутая бутыль форэтминского стояла на столе. Соблазняла. Я душил этот соблазн. Мне нужна была трезвая голова — чтобы не наделать глупостей. Пятый час утра. За окном — темнота, дождь стучит в окна. До Игры меньше суток — Игра будет в полночь.

После Игры пора уходить в Пространство. Нельзя мне долго болтаться на планетах. Расслабляюсь, теряю чутье и тонус. Пространство не прощает разболтанности. А я и без того размяк. Размечтался. Влюбился! Нет, надо обратно, в Простор. Не время в землю врастать!

Сколько раз в последние дни одергивал себя, сколько раз напоминал сам себе — ничего не сложится у нас с Фориэ, не срастется. Все — обман, суета и тлен. Обманываюсь сам, обманываю и ее, хотя не лгу при этом. Сам верю в то, что говорю. Закрываю глаза, грежу, что живу в ином мире — в том, где нет проклятой Империи и где можно без страха любить.... А выветрится форэтминское — стыд огнем жжёт. Перед ней, перед собой, перед рыжим.

Рокше — вот еще одна заноза... Не соврал Азиз, не мальчишка — воистину золото. Наблюдательный, внимательный, умный: для пилота жизненно важные качества, для шпиона — тем более. Но кажется порой, что видит он слишком много, а на его лице отражается такая гамма эмоций — сочувствие, понимание, насмешка, презрение... временами еще и забота, что меня от всего этого бросает в холод.

Бездна с ним — пусть понимает. Но сочувствие и забота — хуже всего. Иногда кажется, это я — несмышленыш. А мальчишке дано понимание чего-то мне вовсе неведомого.

Окажись я на его месте — прощения зараза-торговец бы от меня не получил. Не удалось бы откупиться ни деньгами, ни титулом. А этот — доверяет? Или все же играет? Или смирился? Нет, мне его не понять.

И сталкиваясь взглядами, я чувствую — он куда взрослее своих восемнадцати лет. Словно за плечами еще одна жизнь, о которой Рокше не может ничего рассказать. Его поведение заставляет стыдиться себя — прошлого. И не получается забыть подлой мыслишки: как найдем флот, «потерять» ненужного больше свидетеля.

С этим стыдом мне приходится жить. Он забыл, что говорил мне в лицо на Ирдале, а я забыть не могу. Прокручивая прошлое, вспоминая, пытался понять — когда меня качнуло к рассудочной подлости, но понять не удалось: видимо шаги были почти незаметными. Ясно одно — катализатором послужила ненависть.

Но за две недели пребывания на Ирдале ненависть отпустила. Куда-то ушло горячее, словно пылающие угли, желание отмщения: и словно повязка упала с глаз — я был прав не всегда. И не на все мне дано право. Своей жизнью я могу распоряжаться, как посчитаю нужным, но чужие мне не принадлежат.

Я уже сожалел, что не смог отпустить рыжего на Ирдале. Надо, надо было разорвать контракт! А я? Вцепился, собственническая натура, побоялся, что придется в поисках флота Аюми мотаться в пространстве одному; теперь — жжет и точит червем отвращение к самому себе. Даже то, что признал его наследником — помогает мало.