Устройство «Пандора»

— Да, знаю. Он вам дал шкатулку?

— Гм-м… пожалуй, можно сказать и так. По-моему, нам уже пора собраться вместе и поговорить.

— Согласен. Очевидно, по замыслу Томаса мы узнаем его тайну не раньше, чем соберем все шкатулки. Но я надеюсь, четырех будет достаточно.

Я безошибочно узнал нетерпение в его голосе.

— Может, встретимся здесь? У меня в офисе?

— Нет… Лучше всего для этой цели подходит «Савой». Вероятно, следует пригласить всех причастных. Мне кажется, Томас хотел, чтобы на этой встрече присутствовали все, кому он доверил шкатулки. Вы не могли бы им позвонить?

Я не пришел в восторг, подумав о новом свидании с Уиттом, но Фицпатрик был прав.

— Попробовать можно. Вот только до Оливера Идсена не дозвониться.

— Жаль. В других обстоятельствах я бы предпочел его дождаться, однако сейчас мы вряд ли можем себе позволить такую роскошь, как промедление.

— Я постараюсь связаться с остальными и снова вам позвоню.

Фицпатрик отключился. Я достал записную книжку и нашел номер Уитта. Англичанин сообщил, что мистер Уитт в отъезде и вернется через несколько дней. Уж не меня ли он разыскивает?

Затем я позвонил Реган.

— Как дела?

— Отлично. У меня еще одна шкатулка.

— Последняя? Теперь они все у нас?

— Нет. Не знаю, где искать пятую, ту, которую у Эллиса украли. Но надеюсь, мы и без нее сумеем обойтись.

— Так за чем дело стало? Вези ко мне все шкатулки, и попробуем открыть.

— Для начала тебе следует кое-что узнать.

С ее лица исчезла улыбка.

— Что?

— У нас есть партнеры.

— Какие еще партнеры?

— Гордон Фицпатрик, старый друг твоего отца. Он в деле с самого начала.

— Я не собираюсь делиться с посторонними.

— Фицпатрик не посторонний, и деньги ему не нужны. Он меня нанял, потому что боялся за твоего отца.

— А мне плевать, что ему нужно, а чего нет. «Пандора» моя! Ее мой отец сделал, и никто ее у меня не отнимет!

— Да никто и не пытается. Я потому-то и звоню. Мы с Фицпатриком решили собрать всех, кто был связан с твоим отцом.

— Господи, ну при чем тут остальные? Тэкс, давай не будем усложнять себе жизнь. Вези ко мне шкатулки, а там разберемся.

— Шкатулки по одной не откроются, только вместе. Твой отец об этом позаботился. По-моему, он хотел, чтобы вы собрались все вместе, открыли шкатулки и решили, как с ними быть.

Судя по выражению лица Реган, мой довод ее не убедил.

— Да ладно тебе! Никто твою долю не украдет. Единственное «но» — это если мы решим, что кот слишком опасен и не стоит выпускать его из мешка. Но если до этого дойдет, ты с нами наверняка согласишься.

Видимо, Реган слегка успокоилась.

— Тэкс, ты ведь на моей стороне? Да?

Она выглядела такой слабой, такой ранимой… И кажется, даже не притворялась. Я в который раз подумал, что Реган — всего-навсего ребенок, который силится прыгнуть выше головы. Она старалась держаться независимо, но я-то знал, как ей хочется верить, что на этом свете у нее есть опора.

— Конечно.

Улыбка вернулась.

— Ну, хорошо. Когда встречаемся?

— Это зависит от остальных. Я тебе позвоню.

— Буду ждать.

Я нахлобучил шляпу и понес ее в «Фуксию Фламинго». Как ни крути, Гус и Эмили вложили в «дело Мэллоя» ничуть не меньше, чем другие, и заслужили приглашение на торжественное открытие шкатулок.

Я вошел в клуб через парадную дверь и окинул зал взглядом, но Гуса нигде не обнаружил. Ко мне приблизился молодой мутант и попросил карточку члена клуба. Услышав, что я хочу только поговорить с Гусом или Эмили, мутант меня разочаровал. Оказывается, два дня назад Гус и Эмили уехали из города, а когда вернутся, неизвестно.

Итак, из восьми участников игры один погиб, другой — за пределами страны, еще трое не нашли лучшего времени, чтобы шляться черт знает где. Остаются Реган и Фицпатрик. Я вернулся в офис, позвонил Фицпатрику и отрапортовал о своих «успехах». Он поразмыслил и сказал: «Как бы то ни было, я вас жду». Затем я связался с Реган; она уверила, что успеет приготовиться, пока я к ней лечу.

Мы встретились в баре «Империала» и двинули в «Савой». В пути почти не разговаривали. Желудок у меня дергался, точно кролик, пойманный в силки. Реган хранила каменную невозмутимость, но глаза блестели верный признак, что ее мозги работают с перегрузкой.

Я приземлился у парадного входа, гостиничный бой вызвался отогнать спидер на стоянку. Мы с Реган вошли в лифт, я нажал кнопку «18», прислонился к стене кабинки и внимательно посмотрел на свою спутницу. Она не отрывала глаз от пульта. Господи, как она прекрасна! Кажется, целая вечность прошла с тех пор, как я видел ее в последний раз. Ее губы были соблазнительно раздвинуты, и мне вдруг очень захотелось найти занятие своему рту. Либо заговорить с ней, либо поцеловать.

— Волнуешься?

Она напряженно следила за меняющимися цифрами на пульте.

— Не то слово.

— Извини. Забыл захватить словарь синонимов.

Реган промолчала, и мой взгляд тоже перебрался на пульт. Наконец она промолвила самым что ни на есть шелковым голосом:

— У меня такое чувство, будто я вот-вот займусь любовью с тем, кого давно хотела.

— Но ведь мы знакомы без году неделя.

На совершенном лице появилась улыбка.

— Я не о тебе. Пока.

Вспыхнула цифра восемнадцать, и тут же створки раздвинулись со сдавленным гулом. Мы вышли, повернули направо и зашагали по коридору. У двери с табличкой «1813» я поднял руку, чтобы постучать — и в этот миг моей щеки коснулась ладонь Реган. Она заставила меня повернуть голову и прильнула губами к моим губам. Долгий, влажный поцелуй удивительно напоминал дорогой аперитив, за которым непременно и очень скоро последует роскошный обед.

Затем она отстранилась и медленно размежила веки.

— На счастье.

Секунду-другую я выходил из ступора, а потом постучал. Фицпатрик отворил дверь.

— Мистер Мерфи! Добро пожаловать.

Я снял шляпу. Фицпатрик перевел взгляд на Реган.

— Пожалуйста, входите.

Мы вошли в номер. У противоположной стены в мягком кресле сидел Элайджа Уитт.

— Мерфи! Вот мы и встретились!

Сцепив пальцы на круглом животике, Уитт улыбнулся. Ни дать ни взять директор начальной школы поймал злостного прогульщика. Я не знал, что и сказать; видя мое замешательство, Фицпатрик поспешил на выручку:

— Мистер Уитт мне сказал, что вы уже встречались. Однако, мне кажется, я не имел удовольствия познакомиться с вашей очаровательной подругой.

Я повернулся к Фицпатрику:

— Реган Мэдсен, дочь Томаса Мэллоя.

Реган обворожительно улыбнулась, Фицпатрик окинул ее взглядом, и они пожали друг другу руки.

— Нашего полку прибыло. — Старик указал на Уитта. — Миссис Мэдсен, позвольте вам представить Элайджу Уитта, старого друга вашего отца.

Уитт не шелохнулся.

— А я и не знал, что у Томаса была дочь.

Фицпатрик посмотрел на Реган, затем на меня и повел рукой в сторону двух свободных кресел. Мы сели. Фицпатрик подошел к столу и взял из пепельницы дымящуюся кубинскую сигару.

— Я помню Реган по Китаю. Конечно, в те годы она была совсем малюткой. — Он снова оценивающе взглянул на Реган. — Должен заметить, женщина из вас получилась прелестная. Вам повезло — вы пошли в мать. Правда, и от отца я кое-что вижу. Особенно в глазах.

Откуда нам знать, что она не самозванка?

Реган заложила ногу за ногу и холодно отозвалась:

— Может, показать свидетельство о рождении?

— Документы подделать несложно.

— В таком случае, вам придется поверить мне на слово.

Тут вмешался я:

— Мистер Уитт, она вне подозрений. Я за нее ручаюсь.

Уитт перевел на меня директорский взгляд.

— Вот как? Полагаю, я обязан вам слепо верить, особенно после того, как вы проникли в мой дом под фальшивой личиной и вдобавок ухитрились меня обокрасть. Не слишком ли много вы от меня требуете, мистер Мерфи?

К нему повернулся Фицпатрик и выпустил облачко дыма.