Спейс работает по найму

– Почему бы и нет? – сказал я.

– Думаю, месса вам понравится. Мы проводим их на высоком уровне.

– Уверен, – сказал я. – Но мне надо бежать. Суматошные наши времена, знаете ли.

– Отлично вас понимаю, сэр, – он кивнул, вновь исчезая за занавеской.

Я бросил последний взгляд на бедного Сэма.

– Ты молокосос, – сказал я. – Тебе нужно было держать 38-й между чемоданами.

Он не моргнул глазом. Он продолжал выглядеть умиротворенным.

V

Теперь я знал, что со мной произошло и знал также, что только один человек может мне помочь. Последний раз, когда я его видел, он жил под музеем Искусств в Старом Чикаго.

Туда я и отправился. Древние львы по бокам входа уставились на меня, когда я стал подниматься по мраморным ступеням. Их пластослепки были куда менее величественными, чем оригиналы. Но пластольва гораздо легче содержать в чистоте, чем льва из гранита. Когда я был маленьким, эти гранитные львы впитывали грязь в поры камней, теперь же их копии были совершенно немаркими.

Наверху меня остановил охранник.

– Мы закрыты, – сказал он. – Приходите утром.

– Я здесь не для того, чтобы пялиться на вашу коллекцию, – сказал я. – Мне нужно повидать Натана Оливера. Он все еще здесь живет?

Охранник недовольно кивнул.

– Этажом ниже. Он у нас постоянный реставратор. А если вы спрашиваете меня, то он ищет лопнувший горшок.

– Никто вас не спрашивает, – буркнул я. – Могу ли я его видеть?

– Он вас ждет?

– Нет. Он меня знает. Скажите ему, что здесь Сэм Спейс.

Я ждал, пока он спустится к Оливеру, похлопывая льва по пластозаднице. Все же я предпочел бы гранит.

Когда охранник вернулся, глаза у него были вытаращены.

– Ну, и что он сказал? – спокойно спросил я.

– Он… он сказал… что вас здесь быть не может!

– Почему это?

– Потому что вы мертвы.

– Это не имеет значения, – прорычал я. – Пустите меня, я поговорю с ним. И я все улажу.

…Я попытался прорваться. Он быстро сделал шаг назад, и выхватив излучатель 22 из кобуры, навел его на меня.

– Мне кажется, вы какой-то…

Это было все, что он успел сказать. Я применил к нему «летающее вырубание», выбив левой ногой 22-й из его руки, а кулаком правой выдавив воздух из его брюха. Затем я погрузил его в сон ударом 38-го и спустился по ступенькам на нижний этаж. А потом отбросил назад мой фальшивый нос и густые имбирные усы.

Натан Оливер стал серым, когда увидел меня. У него отвисла челюсть и губы его задрожали.

– С-с-с…

Он не мог выговорить мое имя.

– Я не привидение, нет, если ты боишься этого, – ухмыльнулся я. – Это твой старый дружище Сэм Спейс. Во плоти.

Он не мог в это поверить.

– Но газеты… видеорепортажи… Все они сообщали о твоей смерти… Ты не можешь быть живым…

– А я и не живой. По крайней мере, один из меня не живой. Его пристрелили Луни в Пузырь-Сити.

– Тогда ты его брат-близнец.

Я хихикнул.

– В какой-то мере, ты прав. Если ты расслабишься и перестанешь пялиться на меня, как мертвая голова, я тебе все расскажу.

Мы вошли в его главную жилую комнату, и Оливер опустился в плюшевое, псевдовельветовое кресло, вытирая розовые щеки шелковым платком. В желтом праздничном халате Нат выглядел колокольчиком, а его желтые ноги казались абсурдно маленькими по сравнению с внушительными мраморными плитами пола.

– Ты всегда любил ходить босиком по мрамору, – сказал я, вспоминая. – Ты, старая утка, Нат, и единственный в мире, кто может вытащить меня из передряги, в которую я попал.

– Убеди меня, что я не схожу с ума! Убеди меня в том, что ты не безумное видение, посланное мне космическим Господом за грехи!

– Я всего лишь Сэм, – сказал я ему. – Или один из них. Некоторые из нас живы, некоторые мертвы. В настоящий момент твой мир потерял одного из них. Вот почему я пришел повидаться с тобой. Я хочу уйти.

– Уйти куда?

– Уйти из этого мира. Он твой, а не мой. Для меня он не годится, Нат.

На этом его опасения иссякли. Он отложил платок и выпростал из кресла свое жирное тело.

– Что тебе необходимо, так это выпивка. Скотч. Чистый, насколько я припоминаю.

– Ты правильно припоминаешь.

Он налил мне изрядную порцию. Виски прогрело мои внутренности, как ракетное топливо дюзы. Мы сели и я вкратце рассказал ему, что случилось.

– Эта трехголовая с Венеры наняла меня охранять груз запасных тел. Прежде, чем я успел закончить дело, меня соблазнила детка с мигающими сосками. Она уговорила меня проводить ее до ее квартиры в Нью-Йорке, там меня оглушили и переправили из моего мира в этот.

– С какой целью?

– Они хотели вывести меня из игры по своим соображениям. Поэтому они поменяли местами параллельные Вселенные.

Оливер кивнул. Он сходил к бару и принес еще скотча. Пока я тонул в виски, он обдумывал ситуацию. Нат всегда любил обдумывать ситуацию.

– Ты пришел ко мне, потому что решил, что я смогу отправить тебя назад?

– Ты угадал, Нат. – сказал я. – Когда мы были знакомы в моем мире, ты занимался этой работой в музее, восстанавливая кинофильмы 20-го века, но твоим хобби была пространственная телепортация. Ты умел отсылать деревья и кусты в другие измерения. Но я не уверен, что в этой Вселенной у тебя осталось то же хобби. Но ты можешь попытаться.

– О, я действительно вожусь со временем и пространством, – заверил он меня. – Как раз на прошлой неделе я успешно переправил в другую Вселенную самца гориллы. С этими гориллами всегда хлопотно.

– А ты на людях когда-нибудь это испытывал?

– Еще нет, – глаза его заблестели! – Ты будешь первым.

Мы вошли в его рабочий кабинет, весь заставленный кинематографическими артефактами, которые и составляли музейную коллекцию. Секции полувосстановленных студийных декораций валялись по всему полу. Везде были плакаты с портретами кинозвезд. В одном углу стоял гигантский резиновый булыжник рядом с резиновым утесом. Оба они были потрепанными и шелушащимися.

– Лужу эти временные пустяки уже довольно долго, – сказал Нат, обходя киношную утварь и указывая мне путь в его лабораторию. – Что мне кажется забавным в этой истории с двумя Сэмами, так это то, что тебя переместили, – он затрясся от смеха. – Вот уже подшутили над старым Натом!

– Что меня тревожит, – признался я, – так это то, что тут может оказаться бесконечное число Вселенных, в которых Натан Оливер не стал временным лудильщиком, а я не стал честным детективом. Что, если я угожу в одну из них?

– Такое действительно может быть. Тем не менее ближайший к нам космический поток почти идентичен нашему. Может случиться инцидент-другой, хотя основные условия и зафиксированы. Раз уж ты был здесь для наемной работы, предположим, что мы находимся во Вселенной главной линии, что делает твое возвращение значительно менее сложным.

Лаборатория Оливера, в которой он предавался своим увлечениям, представляла собой массу труб, баков, кнопок и растительности. Растения – маленькие деревья, кусты, цилиндрические папоротники. Я повесил на них куртку.

– Сюда, Сэм, – сказал Оливер.

Он убрал петунию из высокого, конического вместилища и махнул мне, приглашая войти.

– Займи место петунии, – инструктировал он. – Я собирался ее послать. Теперь вместо нее отправишься ты.

– Надеюсь ты знаешь, что нужно делать, – сказал я. Вся эта затея вдруг показалась мне рискованной, и я испытывал все меньше уверенности в толстяке. Если он чего-нибудь напутает, я могу оказаться где угодно. И, может быть, следующий Натан Оливер, если я смогу его разыскать, ни черта не будет знать о параллельных Вселенных.

– Не беспокойся, – утешал меня Оливер, поворачивая маленькие диски на боку металлического конуса. – Я верну тебя домой, так что ты и глазом моргнуть не успеешь. – Он внимательно вгляделся в меня. – Когда ты проснулся в этой Вселенной, сколько было времени? Это важно.

– Точно 08.00 часов. Я сверился с тенями на деревьях, они никогда еще меня не подводили.