Кот, Дьявол и Ли Фонтана (ЛП)

Два выстрела взорвались. Пистолет Гарри никогда не очищал кобуру, выстрелы бросали его в танцевальном джиге, он падал, скручиваясь и лежал неподвижно. Стрелок бросился мимо него прямо в окно, и, прежде чем она смогла отреагировать, он схватил ее волосы, втянул ее в кованый железный барьер. Боль взорвалась в ее животе, когда ее ребра треснули против прилавка, сгибающего ее двойник. Он тяжело втянул ее в клетку металлического кассира и протаранил пистолет ей в лицо, пушка и темно-синяя маска наполнили ее видение и его холодные невыразительные глаза.

Фалон был уверен, что охранник мертв. Когда он протаранил морду .38 в лицо кассира, две женщины появились со спины. Они остановились, застыли, их лица бледнели и тупые.

«Получите деньги», - крикнул он. «В ящиках, в хранилище. Я хочу все это. Знаешь, или она мертва. Две женщины все еще были в шоке. Фалон жестом указал на взведенную пушку на груду пустых мешков с холстом, которые лежали на заднем прилавке. “Переехать! Положите деньги в сумки. Теперь, или я ударяю голову широким.

Они двигались, качались, как испуганные крысы, чтобы сделать, как им сказали. Его новый голос удивил его, он долго практиковал, чтобы усовершенствовать более глубокий голос Моргана, его нижние тона. Два счетчика разблокировали и подергивали открытые ящики, хватали деньги и бросали их в сумки. Младший, темноволосый быстро двигался, но старая, стройная широкая была медленной и дрожащей. Он снова начал кричать на нее, когда мужчина, сотрудник банка, появился из внутреннего офиса в конце вестибюля. Взглянув на удивление, взяв все это, он бросился за телефоном.

“Отвали. Ты прикасаешься к ним, они все мертвы! »Подойдя к концу стойки, Фалон стоял над блондинкой. Она все еще была в сознании, держась и стонала.

«Подойди сюда», - крикнул Фалон у офицера банка. «Заберись сюда за прилавком вместе с остальными!» Но когда он схватил хромающую девушку и подергал ее, она ожила под его руки, цепляясь за него, пытаясь вырвать маску с лица, ее лицо белое с яростью.

Он отдернул ее от себя, потянул ее длинные волосы, наклонив ее назад, ее лицо вырезано барами. Остальные две женщины отступили от кассовых ящиков, они перестали трястись и снова тряслись, но блондинка все еще сражалась с ним, била ногами по его голени, ее страх был диким и таким захватывающим, что он смеялся, страх всегда в восторге от него, мог помнить, что другие дети боятся его, страх беспомощного животного. Вспоминая гимназию, белые шелковистые волосы щенка наполнили его кулак, он скрутил волосы девушки, подтолкнул ее к себе, так жестоко измотав ее тело, что он почувствовал, что ее моча моет ногу. Разгневанная, что она это сделает, он ударил ее пополам .38. Она развернулась, засунула колено в промежность. Он удвоился. Она почесала его руку и пошла ему в лицо. Сгорбившись от боли, он бросил ее на пол и закричал на двух счетчиков: «Положите оставшуюся часть денег в сумку или я убью ее, убейте всех вас». Когда девушка у его ног попыталась встать, он ударил ее лицо, затем в ребра. «Получи деньги, - прорычал он, - все трое, все деньги. Все это!» Он почувствовал себя высоко, и он чувствовал себя хорошо, он был наполнен силой.

Когда у него были две загруженные мешки с деньгами, он запер офицер банка и женщин в хранилище и развернул циферблат. Прежде чем он покинул банк, держащий два мешковины, он уронил волосы с конверта в кровь на мраморном полу. Когда он ударил в дверь, он уже снял колпачок и сунул его в один из мешков. Быстро он скользнул в Додж, подтолкнул сумки под сиденье. Он был в десяти кварталах, когда услышал сирены; он никогда не слышал тревоги в банке, может быть, это звучало только на станции, и это выглядело нечестным.

Сирены становились все громче, но он расслаблялся, направляясь на север к окраине Рима. Он припарковал машину Моргана в лесу рядом с красным пикапом, который он «заимствовал» раньше у человека, который, как он знал, будет всю неделю покидать город. Он собрал все деньги в одну сумку и бросил в кабину пикапа, оставил другую сумку с несколькими разбросанными счетами под пассажирским сиденьем машины Моргана. Он сменил рубашки и сапоги с Морганом, трудно сделать, манипулируя темным телом. Он опустошил бутылку виски из бутлека над одеждой Моргана, смазал некоторые в рот, а остальное на сиденье водителя. Он вытер свои отпечатки с бутылки, заставил Моргана печатать на нем в нескольких поручнях. Держа бутылку с носовым платком, он сунул ее под сиденье сумкой.

Вытащив красный пикап на узкую дорогу щебня, он вышел и поднял четыре широкие доски, на которых он припарковался, чтобы предотвратить следы шин на необработанной земле плеча. Он вытирал листья над углублениями, которые делали доски, швырял доски в постель пикапа и направился к окраине Рима, в сторону горного хребта. То, как он рассчитывал, не торопиться, чтобы спрятать деньги в одном месте, где никто никогда не посмотрел бы, он вернул бы грузовик на подъездную дорогу своего друга задолго до полуночи, вернется в квартиру Натали в полной невинности, лаская ее в ее теплой постели. Он не думал ни о мертвой страже, ни о девушке, которую он причинил боль, он не знал о масштабах своих страданий и не беспокоился, его мысли были связаны с ущербом, который он нанес Моргану Блейку, за то, что он взял Бекки, и на Бекки за то, что он повернулся к нему спиной. Вскоре Моргану было бы плохо, как и Бекки, и это было правильно, это было так, как должно быть, те, кто пересек его, должны были заплатить, и он это делал.

В Блайт призрак-кошка, когда он сопровождал Ли в тщательной укладке своих планов, знал также о жестоком ограблении Фалона, даже когда железная дверь в хранилище была захлопнута, а менеджер и кассиры заперли внутри. Мисто пострадал за тех, кто был избит, за охранника, который был убит, и для его бедной жены, недавно овдовевшей. Он пострадал за Моргана, который будет страдать долго и упорно, тоже за жестокость Falon, и он больно Бекки и Sammie. Но на этом этапе он мало что мог сделать. Импульс заключался в строительстве, которое было за пределами безумных сил призракной кошки; это смещение судьбы было теперь слишком сильным для одного маленького и сердитого кошачьего.

Но он знал это: похоть Брэда Фалона против Блэйкса неумолимо тянула Ли. Ли вскоре стал частью сценария, так как, конечно, давление могло быть под землей к взрывоопасному катаклизму. Пути Моргана и Брэда Фалона, из Сэмми и Ли, все больше теплели; и окончательный результат, окончательный выбор, был бы Ли, чтобы сделать. Неожиданно кошка наблюдала и ждала, часто давая Ли мягкое толчок, трясясь теплым против него, его мурлыкающий гул хотел напомнить старому осужденному, где выживание: конечная загробная жизнь Ли лежит с теми, кто может отдать свою любовь, никогда с тем, что разрушает любви и радости. Никогда с тем, что не оставляло бы ничего от Ли, но пыль, разбросанная и ушедшая, никуда не годилась ветрами времени.

27

Остановившись на крыльце столовой, Ли ударил пыль с его сапог, поразив стаю цыплят, которые вздымались, вырвав песок в лицо. Рядом с домом для инструмента грузовики стояли на холостом ходу, а двери на палубе были закрыты. Вглядевшись в широкие экраны, он увидел, что столовая была пуста; но запах готовых завтраков задержался. В воскресенье утром мужчины фиксировали собственные блюда. Двигаясь внутри экранированной комнаты и обратно между длинными столами, он вышел на кухню и принялся за завтрак.

Большая проволочная корзина на прилавке была заполнена промытыми блюдами, оставленными для слива, и несколько горелок крупногабаритной коммерческой печи были еще теплыми. Печка была знакома Ли, работая в ряде тюремных кухонь. Он нашел чаши с яйцами в холодильнике рядом с рулонами чоризо, и на прилавке были пакеты лепешек и несколько хлебов. Большой коммерческий кофейник был теплым, но почти пустым и был такого, какого он не знал. Вместо этого он нашел кастрюлю и приготовил отварной кофе. Он выстрелил в большой газовый гриль, запустил чоризо, и когда он был коричневым, он сломал три яйца рядом с ним. Он сбросил два куска хлеба в большой коммерческий тостер, смазал их из галлонского кувшина и понес свою пропаренную тарелку и кружку кофе на стол рядом с длинным экраном, обращенным к востоку,